«Не всем дано покорять вершины мира и жить ради человечества. Ты и сам не собираешься быть Прометеем или жертвовать жизнью ради спасения людей».
Юшин пожал плечами и подергал кулон-звезду.
– Мало кто в двадцать лет вообще знает что-то определенное про свое будущее, особенно в наше время. Все же я ужасно устал, а из-за Наташи сделал меньше, чем хотел. Черт, кажется, я и книгу не взял!
«Я все еще могу рассказать о рыцаре Кемингейльском».
– Все еще воздержусь. Разве фамилия звучала не иначе?
«А ты еще не так сильно устал, если помнишь».
Усмехнувшись, Юшин заставил себя подняться, потянуться и пройти на кухню. Несмотря на малое количество мебели, она выглядела тесной, больше походила на поставленную вертикально коробку. На подоконнике валялась подтаявшая шоколадка, в раковине – чашка с остатками кофе. Потерев виски, парень быстро сполоснул ее и вытер.
– Как же я ее оставил? Напомнил бы хоть.
«За несколько часов с ней ничего не случилось».
– Не люблю оставлять грязную посуду. Это так неопрятно.
На следующий день Наташа то ли не пришла, то ли работала в другом отделе, и Юшин вздохнул спокойнее. Он успел закончить вчерашнюю уборку, допить принесенный с собой американо, проверить, не нашли ли его тайники, убрать выбранную книгу в сумку и выбрать еще парочку из новых стендов. Затем он дошел до ближайшего кафе, взял флэт-уайт и неторопливо направился обратно.
На улице стояла прекрасная для конца лета погода: солнечно, но не жарко. Светлое небо казалось невероятно высоким, выпуклым куполом, накрывшим весь земной шар. Вокруг не было людей, и Юшин почти уговорил себя посидеть на лавочке во дворе, но тут из-за угла дома выбежала девочка лет пяти. Она с таким удивлением посмотрела на парня, что тому стало неуютно. Быстро вытащив темные очки, он надел их, развернулся и быстрым шагом пошел в институт.
Сев на подоконник между вторым и третьим этажами, Юшин вздохнул.
«Ты нервничаешь?»
– Ничего, все в порядке. Не ожидал такой реакции от ребенка и вспомнил кое-что. Из детства.
Хайд вздохнул. Воспоминания Юшина о детстве сложно было назвать приятными. Над странной внешностью физически слабого мальчишки издевались сперва во дворе, затем в школе, никто не хотел дружить с ним или играть, даже просто разговаривать. А уж когда он начал говорить странные вещи – рассказывать о секретах и стыдных поступках окружающих, похороненных в прошлом – его и вовсе начали бояться и избегать. Даже в семье мальчик видел страх и грусть в глазах матери, неприязнь родственников. Он отлично понимал причину.
Юшин закончил работу на сорок минут раньше, чем планировал, и не отложил ни единой книги за последний час.
Следующие несколько дней прошли неплохо, а по мнению Хайда даже отлично. Шеньян приходил на работу ровно на оплачиваемых четыре часа, протирал полки, переставлял книги, помогал переносить новые учебники и сортировать их по предметам и курсам, слушал постоянную болтовню Наташи и даже иногда задавал вопросы. После работы он успевал заехать в институт на Кузнецком мосту, в котором учился: посмотреть расписание, узнать список учебников и проектов, зайти в деканат. Он даже записался в библиотеку имени Ленина и посетил идущие так выставки.
Но большую часть времени парень проводил дома. Он или читал все, что попадалось под руку, или рисовал готический собор: огромный, во весь лист, с каменными узорами и узкими, упирающимися в небо башенками. Работа явно шла трудно: Юшин постоянно останавливался, пытался вспомнить, как здание выглядело, и перерисовывал то окно, то нервюру, то шпиль.
«Что ты делаешь?»
Юшин оторвал взгляд от тимпана над входом, отложил карандаш и потянулся. Кажется, эта часть выглядит не так, как должна, но как она должна выглядеть, Шеньян не представлял.
– Мне в детстве часто снилось, что я иду по пустому мрачному миру, вокруг теснятся полуразрушенные невысокие домишки, а над ними возвышается этот собор. Я постоянно иду к нему, блуждаю по запутанным улицам, почему-то я был уверен, что мне нужно попасть внутрь. Недавно я вновь увидел этот сон и решил нарисовать собор – вдруг он перестанет сниться.
«Но ты начал сверху: нарисовал висящие в воздухе башни и немного крышу. Разве не нужно начинать рисунок с чего-то большого, например, с основания и стен?»
Юшин потер щеку, оставив на ней серый след карандаша. Он осторожно смахнул мягкой кистью следы ластика, затем распустил хвост и собрал его снова.
Все свободные стены были завешаны чертежами и графическими изображениями зданий и их частей. Там были как изображения с натуры, так и с фото: жилые дома и общественные сооружения разных эпох, крохотные одно- и двухэтажные деревянные избушки и высокие «сталинские высотки», обветшалые стены с необычной лепниной и новенькие, только отремонтированные зданий.
Несколько изображений висели отдельно. Это были части собора из сна, которые парень смог запомнить и воспроизвести.
– За все это время я так и не дошел до храма. Я видел только башни и не знаю, как выглядит остальное.
«Может, тебе и не нужно идти к нему?»
Парень пожал плечами.
– Может, но во сне меня что-то тянет туда. Надеюсь, успею дорисовать до начала занятий.
Однако закончить Юшин не успел: на следующий день разозленная чем-то Тамара Константиновна отправила его убираться на абонементе художественной литературы, а через три часа, когда он вновь попался ей на глаза, велела идти переносить книги из хранилища в читальный зал.
– Я не закончил уборку.
– И чего возишься? Опять книги рассматриваешь? – Юшин сжал звезду, но промолчал. – Иди и поторапливайся.
В хранилище на куче книг сидел полный парень с художественно выбритыми висками и тоннелем в мочке. Он обмахивался раскрытой брошюркой и тяжело дышал, но, услышав шаги, поднял голову, хмуро глядя на Юшина.
Через несколько секунд он неуверенно улыбнулся.
– Надо же, ТК даже призраков заставляет работать. А я-то думал, ты только книги выдаешь и ставишь отметки о просрочке.
Юшин молча освободил место на подоконнике и поставил сумку. В прошлом году на Хэллоуин несколько шутников распространили легенду о призраке в библиотеке. Они собирали группы, тихо крались между полок, а увидев Юшина, кидались прочь с криками: «Привидение! Призрак!». Прозвище прочно закрепилось за нелюдимым альбиносом, некоторые даже не старались запомнить его имя, ограничиваясь обидной кличкой.
– Не будешь со мной разговаривать? – не унимался парень.
– Нет.
– Тогда я буду.
Юшин закатил глаза. Как же ему везет на болтливых людей.
– Короче, нам нужно вот это все, – незнакомец обвел рукой забитые до упора полки. – Перенести в читальные залы младших и старших курсов, в оба кабинета абонементов научной литературы, отдельно отобрать книги по этому списку и отнести в читальню преподавателей. А потом ТК еще что-нибудь придумает.
Юшин обвел взглядом книги. Работы тут больше чем на час.
– Завтра приезжает какая-то иностранная делегация, все как ужаленные бегают. Всю библиотеку перерыли, самые симпатичные и новые книжки вытащили, в первые ряды поставят, чтобы показать, как у нас все замечательно укомплектовано, – рассказывая, парень потягивался и разминал руки. – Я устал таскать уже, а это я всего одну полку разгрузил. Уже предложил в ближайший супермаркет сбегать и стащить тележку, чтоб проще было – запретили, воровство и нехорошо.
Ладно, говорю, хоть помощь пришлите, я один неделю таскать все буду. А они тебя прислали, умники. Будем, два слабака, корячиться тут всю ночь. Кстати, меня Слава зовут, но вряд ли ты помнишь.
– Я тебя помню. Ты аспирант с факультета робототехники. Последний раз брал периодику по теме исследований.
– И она оказалась полным… В общем, не очень хорошей, пришлось идти на сайт Массачусетского университета и пытаться читать на американском английском.
– Получилось?
– Я прогнал статьи через Гугл-переводчик и получил белиберду. Я-то немецкий учил только. Даже не знаю, что теперь делать: то ли вооружаться словарем, то ли заплатить за перевод, то ли подождать. Ты бы как поступил?
