– Ах, ты, мое сокровище! – проворковала я, расцеловывая собачку. – Признавайся, кто к нам приперся? Опять тетя Галя с дядей Ваней?

Но в столовой прямо посреди комнаты стоял папин старший брат Витя и, вскинув руку на манер Пушкина, декламировал:

– И пусть взойдет моя звезда! Она сурова иногда. Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как грифон!

О, Господи, только не это! Дядюшка читает моим несчастным родителям стихи собственного сочинения. Я в принципе не люблю поэзию. Могу получить удовольствие от классиков, вроде Овидия, Горация или Низами Гянджеви, но если на семейном сборище кто-то достает пугающе толстую стопку листов и заявляет: «Вот послушайте, что я придумал», мне хочется немедленно заткнуть уши. Совершенно не переношу кустарных рифм и слезливых трагедий. Если сейчас появлюсь в поле зрения родственника, он и меня усадит в кресло рядом с почти задремавшим папой и попытавшейся абстрагироваться мамой. Я притаилась за дверью в ожидании развязки дивной поэтической истории.

– Ну как? – с гордостью спросил дядя Витя, отрываясь от записей. Видимо, я подоспела как раз к финалу.

– Замечательно, – машинально ответила мама. – Только причем тут дракон?

– И грифон, – проснулся папа.

– Дракон – символ справедливости, – снисходительно пояснил дядюшка. – А грифон – смерти.

– Ты перепутал его с грифом, – тут же заспорил младший брат. – Тот действительно существует в природе и питается падалью. А грифон – мифологический персонаж, объединяющий небо и землю. У него тело льва и голова орла.

Дядя Витя схватил листок, почеркал в нем ручкой и обиженно констатировал:

– Володя, если я вставлю сюда твоего грифа, то рифма исчезнет!

– Убери его совсем, – посоветовала мама.

– И чем заменить? «Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как…», как…

– Вагон, – ляпнул папа.

– Бред!

– Почему же? Вспомни «Мастера и Маргариту»: Берлиозу поезд отрезал голову.

– Это был трамвай, – поправила мама, прекрасно разбиравшаяся в литературе.

– Тогда впиши «долдон», – не сдался папа. – Они, как правило, беспощадны к собеседникам.

– Хватит! – психанул дядюшка. – С вами невозможно говорить о стихах – обязательно все испортите. Лучше пойду в библиотеку и допишу без вашей помощи.

– Она занята, – зевнул папа и методично протер стекла очков. – Там уже Юлька сидит.

– Располагайся в комнате для гостей, – любезно предложила мама. – Тебе никто не помешает.

Дядя Витя двинулся к выходу и налетел на меня.

– Привет, – буркнул он, все еще находясь в раздумье, кого бы пристроить на место злополучного грифона.

– Привет, – ответила я, вошла в столовую, расцеловала родителей и с интересом спросила. – Что здесь происходит?

– Цирк, как всегда, – развел руками папа. – Московское издательство «Буковка» (знаешь такое?) решило отыскать новых талантливых авторов и устроило челлендж. В каждом регионе есть свои кураторы проекта: пиарщик и писатель. У нас это Людмила Блаблас и Артемида Юзик – обе родом из Новолесинска. Они приглашают желающих на онлайн-уроки и офлайн-семинары, делятся всякими секретами и фишками, дают задания, а потом проверяют, что получилось у учеников. Тот, кто напишет лучше всех, сможет опубликовать свой опус за счет «Буковки» небольшим тиражом. Неплохой старт для новичков. Ну, и наши родственнички прямо с цепи сорвались: Витя сочиняет философскую поэму, Юлька – любовный роман, Сонька – фэнтези, а Гришка – детектив. Целыми днями кропают нетленки, а потом тащат их Еве на проверку, чтоб не сдавать с ошибками. Да еще соперничают и ссорятся. Ну, просто крысиные бега!

– Невероятно! – поразилась я. – Гришка тоже в этом участвует!?

– Ха, да я сам удивился, – ответил папа. – Племянничек всегда жаловался на полнейшее отсутствие фантазии.

– А он ничего не придумывает, – пояснила мама. – Описывает приключения Маши и Миры.

– Что?! – возмутилась я. – Даже не спросил разрешения!

– Зато теперь я знаю все подробности ваших похождений, – нахмурилась мама. – И про цыган, и про киллера, и про Изранова. Покажи хоть его фотографию.

– Зачем? – не поняла я.

– Интересно же, как выглядит твой парень.

– Кто? – вытаращила я глаза. – Какой еще парень?! Вранье! Игорь – просто следователь, который занимался делом Костика Стрельцова.

– Гриша уверяет, что тебе поступило предложение, если не руки, то сердца, – прищурилась мама.

– Больше слушайте! – вышла я из себя. – Был такой разговор, но я отказала, тема исчерпана. Ну Гришка, ну болтун! Жаль, что я не занимаюсь боксом, как Мира, а то бы врезала ему хорошенько!

Гришка Ярополов – мой двоюродный брат. Так уж вышло, что он был свидетелем нашего предыдущего расследования. В результате той истории он нашел возлюбленную – женщину вдвое старше себя, которую моментально возненавидела вся родня. Теперь братец поддерживает отношения только с нами, и я уже начинаю жалеть, что нам оказана такая честь.

– Ты не ругайся, – примирительно попросил папа, уловив в выражении моего лица нечто угрожающее. – Ева, отстань от ребенка. Ну, подумаешь, про парня умолчала. Не все ж тебе докладывать.

– Да нет у меня никакого парня! – взревела я и вытряхнула содержимое сумочки, чтобы найти телефон. От злости пальцы тыкали не туда, и я с трудом набрала номер кузена.

– Але, – прочавкал Гришка, хрустя каким-то фруктом.

– Ты что про меня понаписал, Конан Дойл фигов?!

– Да ничего особенного.

– Приплел мне своего приятеля!

– Это же просто авторский вымысел, – оправдывался брат. – Понимаешь, в любом произведении должны быть высокие чувства, иначе выйдет скучно.

– Рассказал бы про себя!

– Так я ж не главный герой.

– Но почему пострадала именно я? Придумал бы Мире какого-нибудь ухажера.

– Я что, похож на самоубийцу? Между прочим, у меня до сих пор лицо болит – у нее кулаки, как гантели.

– Сам виноват: нечего было шуршать пилкой в нашей калитке – тебя перепутали с домушником, вот и получил. Я бы сейчас охотно добавила пару затрещин лично от себя.

– Не злись, сестреныш, – заныл Гришка. – Зато ты прославишься! У Шерлока Холмса имелся доктор Ватсон, а у вас я.

И что на это скажешь? Остается только надеяться, что он проиграет в конкурсе другим, более удачливым писателям. Я сбросила звонок, не попрощавшись, и повернулась к родителям. Оба притихли и укоризненно посмотрели на меня.

– Не стоит делать из мухи слона, – назидательно сказала мама. – Лучше сходи в библиотеку и позови Юлю обедать – она с самого утра сидит там безвылазно.

Библиотекой мы называем небольшую комнатку, где теснятся разномастные шкафы и стеллажи, забитые книгами. Мы любим читать и не хотим расставаться с обожаемыми произведениями, коих скопилось немереное количество, поэтому выделили для них отдельное помещение. А чтобы придать ему более-менее жилой вид, поставили туда письменный стол, кресла и стационарный компьютер. Вот за ним сейчас и работала мамина двоюродная сестра Юля: одной рукой она стучала по клавиатуре, а во второй держала пончик, политый вареньем.

– Привет, – сказала я. – Ты есть не хочешь?

– Машка! – завопила она, игнорируя мой вопрос. – Как здорово, что ты здесь! Я написала уже три главы, ну-ка, почитай и честно ответь: нравится или нет.

Пришлось занять ее место и просмотреть опус. Должна признаться, я не поклонница любовных романов, никогда ими не интересовалась. Лишь однажды мне попалась какая-то книга с интригующей обложкой, но уже на десятой странице я утонула в ванильных соплях и бросила чтение. Юлино творение мало чем отличалось от аналогов: здесь было много неотразимых мужчин и женщин, страданий, самокопания и эротических сцен, плавно переходящих в порнографические. Восприятие сильно затрудняли местоимения «он» и «она», употреблявшиеся вместо имен собственных.

– Ну как? – затаив дыхание, спросила Юлька.

– Превосходно, – покривила я душой. – Удивительные повороты сюжета. Очень захватывающе.