От возмущения тонкие брови поползли наверх, губы скривились, приоткрылись, словно подбирали подходящие слова, и руки сжались в кулаки, впиваясь ногтями в кожу чуть ли не до крови. Еще немного, и из уст вылетит самое непростительное заклинание, которое только удастся вспомнить. Слушать о том, что после всех лет непосильного труда она вот так оплошала, поддалась соблазнению на ушко, было схоже с ударами плети по обнаженной спине. Но кричать Сурана не спешила, наоборот, она беспомощно кивнула головой:

– Только на мгновенье. На короткое мгновенье в Тени я представила себе эту силу, которую он обещал. Пробежала одна лишь мысль: «хочу».

– Этого достаточно для паразита, – смягчилась ведьма, заметив в глазах Нерии раскаяние и страх.

Винн с материнской заботой погладила плечо Сураны.

– Виспы обычно подчиняются приказам высшим по рангу демонам, им неведомо мыслить самостоятельно, но этот висп совсем другой.

– Свежий, – уточнила Морриган. – Раз ты училась в Круге, то осведомлена, что виспы – это демоны, либо пробывшие в недремлющем мире слишком долго, либо сраженные в бою другими демонами. У них, как у людей – за свою территорию, в качестве которой выступают маги, они готовы уничтожить друг друга. Каждый жаждет лакомый кусок. Смею предположить, что этот демон, некогда падший от руки соперника, равного или нет ему по силам, ослабел, потерял большую часть своей энергии и предстал перед нами тогда в Тени в истощенной форме. Не думаю, что ждал он именно нас, но, заприметив в тебе брешь, слабину, которой можно воспользоваться, вступил в диалог. Видно, постарался на славу. Засел в тебе паразитом и пытается контролировать с помощью иллюзий, реальных галлюцинаций. Изводит. Тянет время.

– Тянет время? – девушка напряглась. – Для чего?

– В таком состоянии он крайней слаб, часть его в тебе не способна завладеть полностью разумом, единственное, на что хватает сил, так это на шепот, который ты слышишь, и игры воображения. Ему нужно время для полного восстановления истинного обличья, а когда это произойдет… Ты перестанешь владеть собой. Единственный выход…

– Запечатать и передать, – прервала Винн, качая головой. – Называй вещи своими именами. Ты хочешь передать этого виспа другому человеку, обрекая того на муки и страдания. Это не выход.

Морриган вновь опустила взгляд на открытую главу, придерживая ее за твердый переплет рукой, и ухмыльнулась.

– Я хотя бы хочу помочь, а не тратить время на Круг, лириум и прочую бредятину. Подручных средств для вхождения в Тень у нас нет, мы в болотистой глуши и неизвестно, через сколько дней нам удастся выбраться из нее. Это висп, старуха, а не демон Гордыни, пока не поздно, его можно запечатать, переселить.

– Ты слишком уверена в себе, Морриган. У тебя не хватит сил, даже у меня не хватит, – не успокаивалась Винн. Чародейка готова отправиться в путь хоть сейчас, лишь бы не пользовались черной магией этой злосчастной, порочной книги.

Но последнее слово всегда было за Морриган:

– Я свободна в своих суждениях, а ты нет, потому что ты кошка, пролежавшая всю жизнь у камина своей хозяйки, а я пантера в джунглях. А теперь давай спросим, кто из нас сильнее?

Сурана вскочила. Настолько резко и внезапно, что две противоборствующие колдуньи отвлеклись друг от друга и взглянули на нее. Звон колокольчиков на мгновенье пронесся в голове, и она нахмурилась, увидев в плясе шаловливого огня маленькую собственную тень, над которой повисла другая, в два раза больше, протягивая к ней свои лапища. От одной мысли, что вскоре ей овладеет демон, что когда-нибудь ее либо убьют, либо поставят священный штамп на лбу, лишая эмоций, чувств, воли и даже снов, бросало в жар. Унимая дрожь в коленках, она обвела взглядом ведьм и закрыла глаза. Глубокий вдох. Такой же шумный выдох. Если кому и решать ее судьбу, то только ей самой:

– Довольно. Избавьте меня от него.

Морриган в тот же миг отложила книгу с тиснением на обложке, изображающим дерево без листьев, и достала из закромов ничем не примечательный на вид пергамент. От него веяло ароматом трав куда сильнее, нежели от книги. Ее руки пробежали над колючими языками пламени, губы безмолвно шевелились, словно читали заклинание, которое заставило вспыхнуть огонь сильнее, концами впиваясь в ладони.

Винн, неохотно вытащив из кармашка мантии ошметок сургучной зеленой свечи, сжала ее в своей руке. Остатки фитиля она прихватила, будучи еще в Башне, надеясь, что, может быть, кому-нибудь из своих учеников передаст весточку. К сожалению, она этого сделать не сможет, сургуча после завершения ритуала уже не останется.

– Возьми пергамент, – Морриган достала гусиное перо, кончик которого давно почернел от чернил. – И напиши на нем что-нибудь. Все, что в голову взбредет, не имеет значения.

Сурана склонилась над аккуратным, идеально ровным клочком пергамента, зажав в пальцах перо. Что в таких случаях обычно писали, когда хотели запечатать и передать демона? «Прости меня, не было другого выхода?», «я хочу жить» или «не держи зла»? Она сжала губы в тонкую белую нить, кусая их зубами, и постоянно озиралась на Винн, что разминала сургуч, в надежде, что на ее лице мелькнет хотя бы слово. Но его не было. Впрочем, в таких ситуациях обычно говорят: сама ввязалась, сама расхлебывай. И она черканула на желтом листе размашистую закорючку. Затем еще и еще. Нерия писала одну единственную фразу. Пальцы ее дрожали, мысли выскакивали из головы, и, нехотя, она, наконец, протянула пергамент обратно. «Правильно ли все это?» – терзала Сурана себя вопросом, пока Морриган, не касаясь взглядом букв на листе, даже отвернувшись от них, сложила лист пополам.

– Сила черная, отныне это твое пристанище, ты не обретешь власти до тех пор, пока твой покой не будет нарушен вновь, – отчетливо, уже не бормоча, произнесла Морриган неспешно, чтобы ее бесстрастный голос пропитал насквозь пергамент. Языки пламени задрожали, словно от сильных ветряных порывов, но на болотистой местности сегодня было особенно тихо, даже листья кустарников были неподвижны. Морриган передала сложенный вдвое пергамент Винн, а сама потянулась за старинным конвертом, который казался сгнившим от пережитых столетий.

– Что ее, теперь твое, – произнесла Винн.

– Что ее, теперь твое, – повторила Морриган, раскрыв затхлый конверт.

– Что мое, теперь твое, – шепнула вполголоса Сурана, наблюдая, как пергамент скрылся глубоко внутри конверта, и выдохнула. Казалось, что это конец, ночное сборище ведьм могло расходиться.

– Нужна капля твоей крови, – требовательным тоном попросила ведьма, протянув руку к Суране. Та опешила и машинально притянула свои руки к груди. – Если хочешь что-то получить, надо что-то отдать. За просто так ничего в этом мире не происходит.

Руки послушно вытянулись вперед тыльной стороной вверх. Сурана позволила Морриган вытащить иглу и умело, будто бы она занималась этим не единожды, проткнуть ее палец. Сурана поморщилась. Алая бусинка появилась на подушечке пальца. Сургуч в руках Винн плавился, и Морриган, обхватив руками кисть Сураны, придвинула ее к жгучему огню. Другой рукой она держала конверт и сухо кивнула Винн, чтобы та капнула зеленым сургучом на него. Окрашенная плавкая смесь небрежно застыла, запечатывая хранилище с пергаментом.

– Ты овладеешь тем, кто первым сорвет заговоренную печать и прочтет письмо, ибо тело, которым ты желаешь управлять сейчас, больше не принадлежит тебе. Отныне и навсегда ты над ним не властен и будешь прозябать в клетке, пока это тело не соизволит передать тебя другому. И ты не осмелишься нарушить это правило, ибо мой заговор крепок и лепок. Крепче камня каленого, вострее ножа булатного.

Морриган наклонила палец, сжимая его своими, выдавила пару капель крови на сургуч. Они мгновенно впитались, разукрашивая зеленый цвет алыми разводами. Руки всех троих над костром загорелись синим пламенем, а где-то за спиной Сурана услышала недовольное, гневное шипение, промчавшееся через ее плечо. Громкий треск ломаных сучьев прозвенел по всему лагерю, закладывая уши. Глаза подернулись едва заметной поволокой, Сурана напряженно выдохнула, чувствуя каждой клеточкой тела легкость и пустоту. Нерия ощутила, как от нее оттягивается потусторонняя энергия, как она струйкой, потоком бежит и впитывается в печать и пергамент. Ее что-то покинуло, точнее, что-то из нее пинками вышвырнули и загнали в бумажную клетку. Нерия облизнула обветренные губы. Ее освободили от демонических оков, но теперь в голове звучал, наверное, самый главный вопрос: «Что дальше?»