Каждый вечер мы совершали удивительный обряд — купали ребенка вместе. Набирали полную ванну воды, Мари капала каким-то мудреным раствором — и мы играли в пиратов. Кораблем, как ни странно, был наш собственный ребенок, и мы по очереди брали ее на абордаж, или чуть притапливали. В общем, веселились. Наши проказы Ане были только в радость, и детский визг не стихал до тех пор, пока красная с головы до пяточек, но довольная Анюта, закутанная в пушистое полотенце, не оказывалась у одного из нас на руках. После она, кстати, засыпала чуть ли не за минуту — мы порой даже пижамку на нее надеть не успевали. Просто отвернулись на секунду за ползунками, повернулись — сопит в обе дырочки.

Я любил наблюдать за спящей дочерью. Создавалось ощущение, что я подглядываю за ангелом. И голову не покидали мысли — а какие сны ей снятся? Что выдает ей бурная, но пока такая ограниченная из-за возраста детская фантазия? В такие моменты я жалел, что не могу читать мысли.

Мне всё нравилось в моей новой, более взрослой жизни, кроме одного. Быть приходящим папой — это отстой. Тяжелее всего, уложив дочь спать, было встать и уйти из этой квартиры. Которая же давно стала мне родной. А та, в которой я действительно жил, теперь больше напоминала некий перевалочный пункт, или отель. Я лишь ночевал там, мылся и переодевался. А так — только школа и дом Мари. Мне хотелось бывать здесь чаще, помогать своей девочке мыть по вечерам посуду, смотреть с ней на диване телевизор, а после — вместе засыпать. Чтобы утром — опять-таки вместе — встречать новый день. Но принуждать её я не мог, поэтому терпеливо ждал, пока сердце Мари само возжелает именно моей любви. И тогда я смогу занять подобающее место в ее душе.

А пока я занимал её время, и вообще старался по максимуму окружить её собой. Например, гуляя вместе с Мари и дочерью в парке. Было в этом что-то действительно классное — гордо катить вперед коляску с Аней, в то время как молодая медноголовая девушка неторопливо шла рядом. Материнство сделало еще кое-что с Золотцевой, а именно изменило её вкусы. Она стала одеваться более женственно. Например, в одну из последних прогулок на ней красовалось светло-серое платье в пол, мягкая ткань которое непозволительно плотно облегала её ладную фигурку. Маша действительно быстро привела себя в норму после родов — благо во время беременности сильно она и не поправилась. Поэтому теперь она могла демонстрировать всем и каждому свою фигуру, заставляя меня прожигать взглядом всех, кто имел неосторожность посмотреть в сторону моей женщины. Кедам, правда, Маша не изменяла, поэтому из-под серого подола то и дело проглядывали симпатичные тапочки в цветочек. Волосы она, по случаю жары, заплела в какую-то высокую мудреную прическу, а на нос нацепила огромные солнечные очки. В общем — настоящая красотка. У меня аж невольно дыхание перехватывало, когда я бросал на нее осторожный взгляд.

— Что? — поймав один из таких вот «косяков», поинтересовалась Мари веселым тоном.

— Ничего. Просто ты очень красивая, — честно ответил я.

Мне польстило то, что щеки девушки слегка заалели, но настоящим бальзамом для моей души стало то, что девушка осторожно, будто боясь того, что делает, положила ладонь мне на локоть, и дальше мы пошли под руку.

— Ты жуткий лгун, — сообщила она мне чуть позже, когда мы уже заходили в парк

Место это, кстати, было одним из моих любимых. Еще учась в школе, мы с парнями убегали сюда после уроков. Молодежь любила собираться возле небольшой сцены. Мы тусовались, общались, учились танцевать. У кого-то всегда с собой был проигрыватель, а после было достаточно и простого телефона, чтобы поставить музыку и начать вечеринку. Молодые танцевальные команды тоже почему-то любили именно этот парк.

И, видимо, со временем это не изменилось. Потому что, проходя мимо фонтанов и аттракционов, я уловил звуки музыки. И чем ближе мы подходили к старой сцене, тем отчетливей звучал бит.

— Пойдем туда, — тоже услышав музыку, предложила Маша.

— А мы не разбудим Анюту? — с сомнением покосился я на безмятежно спящую дочь.

Золотцева рассмеялась:

— Ты что! этого ребенка и пушками не разбудить раньше положенного! Пойдем, — и она осторожно потянула меня за локоть.

Пришлось подчиниться — да и как я мог сопротивляться желанию любимого человека? Тем более что меня и самого тянуло в место моей юности, да и к танцорам тоже. Которые, заметив новых зрителей, сперва растерялись — коляска кого угодно может сбить с толку — а после возобновили свои танцы.

Толпа собралась приличная — человек двадцать. Но танцевали лишь пятеро — трое парней и две девушки. Почему-то сцену все упорно игнорировали, предпочитая ей серый асфальт. Что похвально, дамы не отставали, выполняя весьма сложные элементы хопа наравне с пацанами. Достойно уважения.

Когда музыка стихла, один из танцоров бросил на меня уже более внимательный взгляд и, приподняв бровь, сказал:

— Погоди, а ты случайно не Андрей Данчук из «Rhythm of streets»?

Пришлось кивнуть:

— Случайно да, я — это он. Или он — это я. Тут не угадаешь.

— Класс! — присвистнул парнишка, — Ваша банда ведь прошла во второй тур «Битвы Первых»? Готовитесь теперь к Москве?

— Есть такое, — криво улыбнулся я, — И не только к ней.

— Да уж, я вижу, — бросив взгляд в сторону Мари понимающе кивнул танцор, — Слушай, а раз ты здесь — может, покажешь класс?

Идея мне не особо пришлась по душе — в конце концов, я пришел сюда гулять с дочерью, а не развлекать молодежь. Но, с другой стороны, меня всё же тянуло в сторону места моего детства. Хотелось снова вспомнить то ощущение, когда мы с Олегом прогуливали уроки, чтобы потусить здесь зимой, а на следующий день я укладывался в кровать с простудой, потому что, танцуя, раздевался чуть ли не до футболки.

Раздираемый противоречивыми чувствами, я оглянулся на Мари, взглядом прося ее о поддержке, но она неожиданно кивнула и сказала:

— Иди, — а после добавила с лукавой улыбкой, — Я тоже хочу посмотреть, на что ты способен вне стен школы и без ребят.

— Вот видишь! — хлопнул меня по плечу юный танцор, — Твоя девушка просит тебя. Ребят, подберите трек для нашей звезды! Сейчас нам покажут, где наше место!

Хмыкнув и не услышав от Мари опровержений слов о том, кто и чья тут девушка, я все же пошел в сторону молодежи. Каждый потребовал пожать ему руку, а некоторые еще и сделали фото. Да уж, забавный денек вырисовывается.

— Ну что, готов? — весело спросил парень и включил музыку.

Я же едва заметно напрягся, включая свои локаторы на максимум, чтобы уловить бит. Давненько я не импровизировал.

«Что действительно важно в жизни?

Это спринт или марафон?»*

Скрипка, бит и рэпчик. Необычное сочетание. Но довольно ритмичное. И в голове против воли вспыхнули комбинации, связки и пируэты. Да уж, опыт не пропьешь.

Почему то трек очень напоминал мне мою собственную жизнь. По крайней мере сейчас, в преддверии полуфинала. Как бы я не орал, что мне нужна победа — я кайфовал от самого процесса соревнований. Всегда мне нужно было с кем-то состязаться, чтобы не стоять на месте.