Мне все это объяснили просто, учитель ошибся строкой, выставляя оценки, так как мы шли по порядку друг за другом. Выходит, не раз или два, а постоянно ошибался строкой, выводя напротив моей фамилии кучерявые тройки соседа по парте. Мне принесли извинения и чудесным образом только у меня исправили оценки. Не знаю, чем они там терли или затирали, но мои пятерки вернулись, Юре оставили их дубликаты.

Сюрприз ждал и на выпускных экзаменах, обязательных письменных, когда у меня вышли две четверки, а у соседа по парте, которому я решала задачи и поправляла сочинения, отлично.

— Молодец, — сказала мама. — Если поступишь на бюджет, будешь учиться на стипендию, мы тебе помогать особо не сможем, девочки подрастают.

На выпускной вообще не хотела идти, мама настояла. Лучше бы не ходила, честное слово. Все равно сбежала домой, как только узнала о споре на меня среди парней.

Бежала в большой город, где поступила в медицинское училище, поселилась в общежитии, отучилась три года, которые пролетели незаметно.

С одногрупниками я мало общалась, только по учебе, одевалась скромно, а как только позволил возраст, устроилась на подработку, на одну стипендию сложно выжить. Дома с каждым годом появлялась все реже и реже, дошло до двух раз в год и не всегда с ночевкой. Практики с языком в последние годы стало мало, письма от бабушки приходили редко, и я решила сделать себе подарок и пошла на курсы.

Мама настаивала на моем возвращении, чтобы я работал в медпункте хотя бы санитаркой. Первую работу я нашла еще до окончания, а вторую уже после.

После училища на съемную квартиру меня позвали иногородние девчонки-одногрупницы. Все бы ничего, и общий холодильник, и использование мыльно-рыльной косметики, если бы я не стала замечать, что кто-то спал в моей кровати, и не только.

Мне повезло встретить Анну Львовну, которая предложила снимать у нее комнату за символическую плату и присматривать за ней. Радовало одно, у нее в квартире не пахло старостью. Женщина в почтенном возрасте стала мне как бабушка, по которой я скучала.

Вот тогда у меня появилась возможность откладывать с заработной платы. Спустя три года я поняла, что много не отложу с двух сестринских зарплат, даже если сяду на строгую диету из хлеба и воды.

Решила изменить свою жизнь и поставила перед собой цель получить высшее образование. Для этого пришлось потратить всю заначку на оплату обучения и ноутбук.

На установочной сессии познакомилась в библиотеке с Кирой, сначала мы сцепились за последний учебник по «Теории государства и права», а вскоре вместе пили растворимый кофе с кексом в кафе университета и обменивались номерами телефонов и электронной почтой.

Она была чем-то похожа на меня, но не внешне. Одевалась она лучше, но никогда не демонстрировала превосходство, не собирала свиту прихлебателей, а старалась так же, как и я, держаться обособленно и учиться. Первый курс мы закончили с ней с преобладанием «хорошо» над «отлично». Определенно, я встретила родственную душу, с которой хотелось общаться.

С того учебника и началась наша библиотечная дружба, которая вышла за рамки университета, когда она меня впервые пригласила на свой день рождения после окончания первого курса и познакомила со своими друзьями.

[1] Мой одуванчик — нем.

Эльза

Так хотелось выспаться, я чувствовала себя как загнанная лошадь, бегая по двум работам, учеба тоже отнимала много сил. Еще эта курсовая с отметкой «не зачтено» спокойно спать не давала, как долг висела. Анна Львовна приболела, надо было отвести её в поликлинику. Лишь бы все обошлось! Мне съем другого жилья не по карману, а с Анной Львовной делить коммунальные платежи — это как жить с любимой бабушкой, которая всегда ждет и поддерживает. Я мало чем могла ей отплатить, разве что сходить с ней к врачу и на рынок за продуктами в выходной день.

Так дни сессии пролетели незаметно, подошел день защиты.

Я решила еще раз прочесть работу, разложить на тезисы и лечь спать, надо было непременно защитить её на «отлично».

Половина дня прошла в поликлинике, пока мы ходили из кабинета в кабинет. Так недолго и скончаться в очереди! Но мы выстояли и прошли необходимых специалистов, закупили медикаменты по рецепту в аптеке и вернулись домой. Я успела быстро закинуть в себя обед и бодро пошагала в университет, всего-то полчаса кардионагрузки, заодно можно повторить курсовую.

Первая пара прошла, а на следующую я шла медленно, как на казнь, к палачу с холодными глазами, который вымораживал взглядом.

— Эльза, пошли быстрее, — тянула меня Кира.

— Наше место никто не займет.

— Я помню. Мне надо посидеть и повторить.

Вошли в аудиторию мы далеко не первые, поздоровались с преподавателем, который заполнял аттестационную ведомость нашей группы и присели напротив.

Началась наша практическая пара по защите курсовой работы.

— Кто желает первым защититься? — спросил Эдуард Альбертович.

Тишину нарушила я:

— Я! Можно? — посмотрела на него, не отводя взгляда.

— Прошу, студентка Гельм, — указал он на стул, стоящий рядом с его столом.

Я пошла сдаваться.

— Удачи, — сказала Кира.

Мне она понадобится. Я села, положила на стол работу и зачетную книжку, заметила его взгляд, опять путешествующий сверху вниз. Смотреть не на что! Ни юбки, ни декольте, а лишь джинсы в сапогах и свободный темно-зеленый свитер из акрила, который мне Анна Львовна связала. Скромно и демократично, а главное, не чешется и приятно к телу.

— Поговорим об адвокате в уголовном процессе, — сказал он и посмотрел прямо в глаза.

Не трогая курсовую, я начала с основных моментов введения работы, отсекая воду.

— Объектом курсовой работы является…

Старалась смотреть за его плечо, боковым зрением заметила, что он открыл мою работу и стал листать.

— Расскажите мне о проблемах реализации процессуальных функций адвоката в уголовном процессе.

Взглянула в его глаза и продолжила повествование, опять смотрела за его плечо. Заметила движение рукой ко мне и то, как он взял мою зачетку в руки и поверх работы стал просматривать, листая страницы.

— Хорошо. Эльза Руслановна, расскажите о полномочиях адвоката на судебной стадии уголовного процесса.

Я моргнула и перевела взгляд на него. Вздохнула и продолжила:

— Основным набором средств защиты адвоката является…

Кажется, от слаженного изложения у меня пересохло во рту, так как мы прыгали по тексту, и я начала немного нервничать, чтобы не упустить детали или не перепутать статью.

— Достаточно, — оборвал он меня. — Хорошо подготовились, студентка Гельм.

Вывел «хорошо» в моей зачетной книжке на станице с практическими занятиями и поставил автограф. Я как рыба глотала воздух и не могла ничего сказать. Хорошо? Хорошо?!

Он закрыл зачетку, а мне уже казалось, что я не сдержусь и вот-вот разревусь перед ним. Чувствовала влагу в глазах, нос щипало, дышала я глубоко, наверно, и губы собрала в бантик, чтобы позорно не всхлипывать. Держалась из последних сил, забирая зачетную книжку.

— Что-то хотите сказать, фролейн Гельм?

Оторвала взгляд от зачетки и посмотрела в его глаза, чтобы увидеть ледяное безразличие.

— Вы мне поставили «хорошо». Я плохо защитила?

— Вы правильно заметили, «хорошо».

— Я сейчас уйду, а вы узнаете, что четверка четверке рознь! Я буду пересдавать работу! — сказала как можно тверже.

— Die Besserwisser, nur Punkte fehlen! Ich bin der Lehrer und du bist Studentin[1],— тихое шипение понеслось мне в спину, но некоторые расслышали.

— Danke schön! Ich kann es gut sehen, Herr Schmidt![2], — я не стала шипеть, как змея, повернулась, подняла подбородок и ответила этому преподу, не отводя глаз.

Он промолчал, только приподнял бровь в удивлении. Не ожидал такого? А вот кого-то очень снедало любопытство.