– Я ничего не взяла! Ты не дал!

– Я все сказал, – отрезает Фирсов.

Павел встает из–за стола и покидает столовую. Провожаю его, открыв рот. Это что сейчас было?

Бросаю вилку на тарелку, она плюхается прямо в еду. Брызги летят, естественно, на меня. С остервенением тру салфеткой пятна на одежде. Вот и поела, приятного мне аппетита.

Возвращаюсь в офис голодная и злая. Хочется послать всех мужиков мира и уехать на райские острова. Лежать на песочке и собирать кокосы с папуасками.

Но правда жизни такова, что мои счета некому оплачивать. Да и на билет до островов не хватит. Ибо ипотека спасет мир от опрометчивых решений.

И потому я погружаюсь в начисление заработной платы сотрудникам. Жаль, не оценят бухгалтерского рвения выдать скорее деньги.

Мысли невольно возвращаются к разговору с Фирсовым. Я бы всерьез заподозрила розыгрыш, если бы не его лицо. На нем ни один мускул не дрогнул, очень правдиво выглядел.

Сказать собственному отцу, что женат, дабы тот отстал. С ума сойти и только. Хотя чего в жизни не бывает.

Помню, моя одногруппница тоже лгала родителям насчет своей личной жизни. Правда, она рассказывала истории о несуществующем бойфренде, не муже. Но сам факт, Фирсов не единственный сказочник.

Но это не значит, что я должна участвовать. Само предположение абсурдно. И чем он руководствовался, когда выбирал меня? Тем, что я толще его привычных пассий?

Наверняка этим. Очень оскорбительно. Ни за что не соглашусь.

Никто меня не уволит, не станет Геннадий Петрович потворствовать Фирсову. Он пожилой, разумный дядька. Точно нет.

Да мы и не сможем с Павлом изображать семью! Мы ведь патологически раздражаем друг друга.

Но на секунду я все же представляю – Дарья Фирсова. И на правой руке заветное колечко, с бриллиантиком. Мужчина не бедный, пусть раскошеливается.

Прячу лицо в ладонях, стыдно. Глупые фантазии, с ними нужно заканчивать. Выбранный мной уровень – Рус. Периодически приходящий мужчина, эдакие отношения без обязательств.

Правда, и без особых материальных плюсов, которые должен дарить правильно подобранный парень. По крайней мере так утверждает моя подруга. Но я упрямо возражаю, что мужик перевелся. А может, все–таки я не права?

– Дашенька, не занята? – под конец рабочего дня в кабинет заходит Геннадий Петрович.

Невольно вздрагиваю.

Он снова выбрал время, когда я одна.

– Тружусь, зарплату начисляю сотрудникам, – отвечаю, не поднимая глаз от монитора.

Что значит не занята? Да я бы с удовольствием лишний раз в интернете посидела, но сроки, как всегда, горят. Хорошо, пятая точка пока не нагрелась.

– Как раз об этом хотел поговорить, – начальник входит в кабинет и закрывает плотно дверь. – Дашь на завтра задание своим девочкам, а сама поедешь к Павлу Сергеевичу Фирсову.

– Зачем? – выгибаю бровь. – У меня нет никаких счетов на согласование с ним.

– Я знаю. Он попросил помочь, вроде его бухгалтер уехала куда–то, – Геннадий Петрович пожимает плечами.

– Я могу отказаться? – быстро спрашиваю, прищурившись.

– Не думаю. Одним из условий Фирсова при заключении контракта была ты, – начальник качает головой. – Понятия не имею, что между вами, да и не хочу вникать. Но мне нужно это партнерство, нашей фирме нужно. Так что, Даша, вперед.

Прямо героиней выставили. А то, что рабовладельческий строй давно отменили, опустим.

– Полагаю, напоминать состав моей должностной инструкции не имеет смысла? – делаю последнюю попытку.

Я и сама едва ли вспомню, что там написано, но точно не поступать в распоряжение любому, на кого укажет директор.

– Не думаю, – Геннадий Петрович качает головой, его взгляд ожесточается. Сейчас он мало похож на милого старичка. –Выход ты знаешь, где находится.

И он покидает кабинет.

Хороший такой намек, очень толстый, я бы сказала.

Обложили со всех сторон! Разве так можно? Слабую девушку ставить в безвыходное положение.

Ладно, с истерикой завязываем, надо рассуждать строго по существу. Работа нужна? Естественно. Значит, не рыпаемся, а идем завтра к Фирсову. В конце концов, он не ноги требовал раздвигать.

И положа руку на сердце, я не невинная восемнадцатилетняя девица. Так что нечего из себя строить недотрогу. Геннадия Петровича я бы точно послала. Изображать его супругу, даже фиктивную – нет, спасибо.

Жаль, пожаловаться на босса не могу, а ведь подобный приказ тоже можно причислить к превышению полномочий. Никакой защиты у нас в стране для таких, как я, против дядек–директоров. Действительно, только выход там.

Но кое–что я все же сделаю перед походом к Павлу. Приду к Геннадию и потребую новогоднюю премию.

Достали. Уже не знаю, как поддержать собственное достоинство. Кажется, никак.

– Мама! – встречает меня дома дочь. – А я все уроки сделала, сама!

– Это правда, – подтверждает с улыбкой ее бабушка.

– Умничка моя, – целую ее в висок и до меня доходит кое–что.

А Фирсов в курсе того, что у меня есть Ника?

Половину ночи провожу, раздумывая над этим фактом, и над тем, как его можно использовать. Но ничего дельного не идет в голову, и засыпаю.

Во сне мне является снова Павел. У нас настоящая свадьба, я в белом пышном платье, а расписывает нас Геннадий Петрович. Страшный сон, очень.

Я стою спиной, куча гостей, все кричат поздравления, мы с Фирсовым скрепляем брак и поворачиваемся…

У меня огромный живот, словно рожу вот прямо сейчас. Но я улыбаюсь, придерживая его, выгляжу счастливой. И тут к нам с Павлом подбегает целая орава детей.

– Мама! Мама! Папа! – кричат они хором. Штук пять мальчиков и одна девочка. И это по–настоящему пугает.

Я ищу глазами свою Нику, а она стоит в сторонке и плачет.

– Ты меня променяла на них! Как ты могла! – обвиняет она вперемешку со всхлипами.

И на этом моменте я, к счастью, просыпаюсь.

– Фу ты черт, приснится же, – остервенело тру глаза. – Ну, хотя бы время вставать.

Часы показывают, что я пробудилась буквально на пять минут раньше будильника. Одна польза от ужастика – сегодня мы с Никой не будем бежать, как угорелые, чтобы всюду успеть.

– Геннадий Петрович, можно? – стучусь в кабинет начальника.

До начала рабочего дня еще полчаса, но старик всегда за час приходит.

– Дарья? Ты как здесь? Я ведь велел к Фирсову идти, – удивляется директор.

– Как раз отправляюсь, – киваю, – я на секундочку. Уточнить хотела, новогоднюю премию я себе выпишу? Раз такое ответственное задание поручили, думаю, я заслуживаю поощрения.

Заканчиваю речь и стою, широко улыбаясь и хлопая глазками.

Честно, наверное, это впервые в жизни я такая наглая с начальством. Не припомню, чтобы хоть раз намек был на подобное вымогательство с моей стороны.

Но попытка не пытка ведь, да? Откажет – все равно ухожу к Фирсову. А когда вернусь, буду уже не столь позорно себя ощущать.

– Ладно, Дарья, только не наглей, стандартную сумму премии приписывай себе, не удвоенную, – отвечает Геннадий Петрович, пока я пребываю в думах, правильно ли поступила.

– Что? – мое лицо от удивления вытягивается. Хочется переспросить, не показалось ли мне. Но лучше не стоит. – Спасибо.

Коротко произношу и выскакиваю из кабинета.

Теперь нужно ко второму товарищу подкатить. Желательно, также удачно, как и к первому.

А то повадились, девчонок неволить. Я им покажу!

Основной офис Фирсова – это не пыльный кабинетик в полуподвальном помещении. Здесь у него целое здание с затемненным панорамным остеклением, несколько этажей, куча сотрудников.

– Доброе утро, чем могу вам помочь?

И с силиконовой куклой сразу при входе.

У людей охрана обычно, а у этого живая барби. Наверное, верхними девяносто будет защищать родной офис в случае чего.