Тем временем окончательно расцвело и на свежем кластере осталось совсем немного сохранивших разум людей. По большей части это были немногочисленные иммунные, пытающиеся как-то выжить в творившемся ужасе. Над кластером совсем низко прошелся вертолет, с которого что-то кричали выжившим. Из глубины подвала Василий и Семен разобрали только отдельные слова, доносившиеся через шум винтов. Кричали что-то о выживших, и это заинтересовало людей. Они открыли внутреннюю дверь и стоя у решётки послушали, что за объявление делали вертолетчики.

- Выжившие, с вами говорит представитель спасательной команды! Все кто может, пробирайтесь к больнице! На территории больницы будет устроен сборный пункт с вооружённой охраной! Сбор выживших продлится весь день и закончится за час до заката! Не ждите что вас придут спасать, а сами пробирайтесь к сборному пункту! Только так вы сможете спастись! – дольше начиналось повторение того же текста скорее всего записанного, а не произносимого человеком.

- Спасатели, - выпучил глаза на Феррума Семен.

- Сомневаюсь, - ответил ему Павлов, не видевший, скрывшегося за домами вертолета, но уверенный, что это хитрый план муров или скорее даже самих внешников, поскольку у муров вроде вертолетов не было.

- Они же сказали… - начал было что-то доказывать мужчина.

- Ты всему что говорят, веришь? – перебил его Василий.

- Эээ… Нет, - смутился, но ответил свежак.

- Так вот и этим не верь. Здесь территория подконтрольная очень нехорошим людям. Они прилетели, сядут у вашей больницы, соберут таких простаков как ты, но не для того, чтобы подарить райскую жизнь. Их отвезут на человеческие фермы, где будут вырезать органы и делать еще бог весть что, - запальчиво внес ясность Феррум.

- Как так? – Семен выпучил глаза еще сильнее.

- Да вот так вот. Для них мы всего лишь добыча, а наши органы им как какой-нибудь барсучий жир или какая-то железа уссурийского тигра, - с еще большей злостью продолжил объяснения Павлов.

- Так же нельзя, - мужчина захлопал глазами.

- Иди и объясни им, что это бесчеловечно, - Василий едва не сплюнул на бетон здешнего пола и от выхода, возле которого они все еще стояли, пошел вглубь подвала, - Пошли, а то привлечём кого-нибудь, потом заманаемся отстреливаться от жаждущих свидания.

26 глава (день одиннадцатый):

Семен прикрыл деревянную дверь и с тяжёлыми мыслями отправился следом за кажущимся уверенным, и точно злым мужчиной в форме с шевронами неизвестной свежему иммунному армии. Подойдя к повороту коридора, он увидел, как Феррум с нешуточным беспокойством бросился к малолетней девчонке, стоявшей в дверном проеме одной из подвальных каморок. Стояла она на одной ноге, держа вторую, загипсованную, навесу и опиралась на косяки руками.

- Ты зачем встала? – спросил Василий, готовый подхватить девочку на руки и унести обратно на кровать.

- Ну не вечно же мне лежать. Одна то нога у меня здоровая, да и руки на месте. Мне бы костыль какой, - Вика чуть двинула плечиками, обозначая пожатие, поскольку нормально пожать плечами из-за того, что держалась за косяки, не могла, - Я есть хочу, - добавила она.

- Есть еда. Чего будешь? Варенья? Соленья? Тушенку? – Феррум кивнул на комнату, где хранились запасы на зиму хозяев, кои уже, наверное, урчали или были сожраны кем-то урчащим.

- Помоги мне туда дойти, я сама выберу, - тут Виктория заметила в полумраке, порожденным светом фонарика в руках Павлова, силуэт постороннего мужчины, - Здравствуете, - сказала она ему без страха, поскольку уже слышала, как мужчины разговаривали.

- Здрасте, - кивнул хмурый свежак.

- Это Семен. Он загрузился сюда с этим кластером и, похоже, иммунный, - представил мужчину Василий.

- Семен, вы будете кушать? – девочка почти повисла на своем опекуне, и он ее повел в закуток с запасами.

- Кусок в горло точно не полезет, - честно признался Семен, но пошел вместе с ними к источнику пищи.

Феррум бросил на мешки с картофелем какую-то тряпку и усадил Викторию на него, а после предложил на выбор несколько банок. Девочка выбрала то, что пришлось ей по вкусу, и Павлов открыл ей банку. Заодно он открыл себе банку огурцов. Огурцы оказались крепенькими, хрустящими и в меру острыми. Про такие многие говорят, что самое на закусь, но Василию и без спиртного было лучше некуда.

- Там вроде тушёнка, - кивнула девочка, сумев разглядеть едва видные пол-литровые банки и угадать содержимое.

- Да, - Феррум без лишних разговоров открыл еще одну банку.

- Мы чем-то можем помешать этим людям? – спросил, стоявший у входа и до этого молчавший, Семен.

- Чем мы им помешаем? У них вертолет и тяжёлое оружие, а у нас голая жопа, да босой… - Павлов, бросив взгляд на слушающую, но не прекращавшую жевать Викторию, не договорил неприличную поговорку, хотя был уверен, что она ее знает.

- Может, сделаем хоть что-то? – продолжил неуверенно свежак.

- Сема, - вздохнул Василий и, бросив обратно вынутый из банки огурец, заговорил. – Так вот Семен, мы едва вырвались от товарищей этих тварей в человеческой шкуре и пережили достаточно для того, чтобы ходить к психологу много лет. Особенно она, - Феррум кивнул на Вику. – Теперь мы движемся на запад, где вроде как бы есть нормальные люди и даже какое-то государство с человеческими законами имеется. Не взывай к жалости и совести Семен. Если хочешь, то иди и самоубейся об внешников, но без нас. Они засекут тебя еще на подходе и если не скрутят раньше твоего первого выстрела, то точно шлепнут, - Павлов закончил и, делая вид, что ему все равно, полез пальцами в банку за огурцом.

На самом деле бывшему милиционеру было далеко не все равно, на судьбу выживших в городе людей. Всех было жаль. Жаль девочек, жаль мальчиков, жаль кошечку и собачку. Всем бы помог и всех бы спас, будь у него для этого силы. Случившееся все еще не до конца очерствило его, даже после случившегося в борделе и смерти Бурого, однако он почти всегда мог действовать, руководствуясь головой, а не сердцем. Можно было бы сказать, что всегда, но спасая Панду он поступал вопреки логике и здравым рассуждениям того же покойного Бурого.

- Может не лезть к ним, а попробовать перехватить людей? – внесла предложение Виктория.

- И ты туда же, - Василий раздражённо бросил только выловленный, но еще даже не вынутый из банки огурец.

- Ну, а что? Ты же милиционер. Ты должен помогать людям, - привела своеобразный довод она.

- Милиционер остался в том мире, как и все кому, он должен был помогать, - буркнул Феррум и спросил с обвинительной интонацией. – Вот ты, куда на одной ноге собралась? Кому ты поможешь? Мне тебя на себе таскать? Или может, ты тут одна посидишь?

- Одна я не останусь, - Виктория даже поежилась от того, что может расстаться со своим опекуном вновь даже ненадолго.

- Ну, вот и не жужжи, - Павлов закончил с девочкой и посмотрел на Семена – Короче, если что-то хочешь делать идешь и делаешь. Я отдам тебе твою винтовку и пару десятков патронов к ней выдам, расскажу, как живун делать и моя совесть будет чиста, а ты пойдешь куда хочешь. Хочешь на внешников с мурами нападай, хочешь людей по кластеру ищи и доказывай им, что у больницы их ждут не спасатели. Если же хочешь остаться с нами, то ты тоже не жужжишь и слушаешься меня во всем. Решай, что тебе по душе прямо сейчас и не насилуй мне мозг, - Василий потерял аппетит и поставил банку на полку стеллажа.

- Я свами. Один я ничего не сделаю, - вздохнул новичок.

- Рад, что ты сохранил разум. Можно вместе подумать, что делать. Твое знание города может помочь. А-то карта картой, но на ней может быть не все, - Феррум был все еще раздражён, но начал успокаиваться, и решил переходить к конструктиву, - В городе есть охотничий магазин? – спросил он, наконец, возвращая карабин его владельцу.

- Охотничьего нет. Есть рыболовный. Называется Пескарик, - ответил Семен, забирая оружие.