Алексей

Глядя на карту и описание, сомневаюсь, что доковыляю до этого водопада. Всё-таки далеко, уклон пусть и не большой, но при длительном подъёме ощутимый. Ещё и по отзывам туристов дорога отнюдь не ровная, а извилистая, попадается много корней и камней. Опасаюсь, что не одолею этот маршрут. Червячок сомнения то активизируется настолько, что я подумываю уговорить Нику поменять наши планы на завтра, то притихает, и я начинаю верить в собственные силы. Всё-таки я солдат, и за время участия в боевых действиях и не такое преодолевал.

Миша радуется перспективе увидеть настоящий водопад, и я не решаюсь лишить ребёнка удовольствия. Выезжаем пораньше, чтобы хотя бы часть пути пройти не по солнцепёку. Покрутившись вокруг распиаренного Штрбского плесо, которое почему-то ассоциируется у меня с озером Синевир, но проигрывает ему по всем показателям, начинаем подниматься к водопаду.

Первая часть пути проходит по лесу. Не жарко, но идти тяжело из-за огромного количества корней, сильно выступающих над землёй. Когда выходим на нормальную тропинку, становится легче. Однако нога уже устала переступать через корни и начинает ощутимо ныть. Слишком рано. Я надеялся пройти хотя бы треть пути без боли.

Стараюсь отвлекаться, разговаривать с Мишей, перешучиваться с Никой, делать небольшие остановки. Но вынужден признать: идти становится всё труднее. Дорога петляет, из-за этого расстояние, которое мне предстоит пройти, оказывается больше предполагаемого. Когда проходим условную половину пути, начинаю злиться, что переоценил свои возможности и позволил втянуть себя в эту авантюру. Глотаю двойную дозу обезболивающего – помогает слабо. Не хочется привлекать к себе внимание. Я всё ещё сохраняю надежду не сойти с дистанции. На скалу я не полезу, Нику предупредил заранее. Всё-таки к скалолазанию я ещё совсем не готов. Но пока все поднимутся к верхнему озеру, я смогу отдохнуть и восстановиться. Может, освежусь возле водопада – холодная вода обычно снимает боль.

Чем дальше, тем невыносимее становится идти. Всё сильнее сомневаюсь, что осилю путь. Отвлекаться уже не получается. Меня раздражает, когда Миша или Ника обращаются ко мне и о чём-то спрашивают. Не могу разжать челюсти, чтобы ответить им. Кажется, что пока они сжаты, мне немного легче. Скачу фактически только на здоровой ноге с опорой на трость, а раненую волочу за собой. Перед глазами темнеет, боль пожирает моё сознание.

Ника волнуется, она уже заметила, что я еле иду, и меня это не на шутку задевает. Один из моих самых страшных снов – показать свою немощность перед любимой женщиной.

А потом я вижу камень. И понимаю, что всё. Это – конец моего пути. Дальше не смогу сделать ни шага, разве что ползком. И даже плевать, что обо мне подумают Ника или окружающие, я больше просто не могу.

- Ника, вы с Мишей идите догоняйте ребят, а я вас тут подожду, – заваливаюсь на валун, закрываю глаза и пытаюсь отдышаться.

Она ожидаемо не соглашается. Декабристка, блин. А о ребёнке подумать?

- Я сказал: идите со всеми, – каждое слово отдаётся невыносимой болью в ногу.

По телу разливается ярость. Почему она не понимает, как мне плохо, и просто не пойдёт туда, куда шла? Ещё и спорит! Сколько раз я её просил этого не делать, если я что-то решил?

Выдавливаю из себя как можно спокойнее, чтобы не напугать Мишу:

- Я не дойду туда. Мне нужно посидеть и отдохнуть. А вы идите. И перестань со мной спорить! Сфотографируешь водопад, потом покажешь мне.

На помощь приходит ребёнок. Его цель – водопад. Он не улавливает, что происходит, и тянет мать вперёд. Ника ещё немного колеблется и уходит, оставляя меня одного.

Чёрт побери! Я не хочу, чтобы она уходила. Но и присутствие её здесь для меня невыносимо. Я – ничтожество, убогий инвалид, который даже по детскому маршруту пройти до конечной точки не способен! Какого чёрта я вообще связался с этой поездкой?

Время идёт, боль не отпускает. Даже появляется безумная идея спуститься к ручью и окунуть ногу в ледяную воду. Останавливает только то, что назад на дорожку я не выберусь – слишком круто.

Словно током шарахает – цивилизация далеко. Как я вернусь назад? Надеяться на волшебника в голубом вертолёте бесполезно. Я не дойду до парковки! И никакая машина сюда не проедет. Скоро Ника с друзьями будут идти назад. И что? Они потащат меня на себе? Ну уж нет! Как я потом им в глаза посмотрю? И Нику опозорю, что её мужик – калека, который ни на что не способен. Назвался груздем – полезай в кузов. Если уж согласился на эту поездку – сам ищи способ вернуться обратно.

Поднимаюсь с валуна и начинаю медленно двигаться в обратном направлении. Вниз идти легче. Но камушки, порожки, изгибы и прочие мелочи, незаметные здоровому человеку, будто наточенным остриём вонзаются в рану.

Скачу на одной ноге. Хочу успеть пройти как можно больше до того, как меня догонят друзья. Когда станет невмоготу – поползу. Я должен добраться до парковки раньше них! Они не должны увидеть моего позора…

Но парковка ещё так далеко! А идти всё невыносимее и невыносимее.

Внимание сконцентрировано на боли. Но когда сзади слышу родную речь, отвлекаюсь, останавливаюсь и пытаюсь разглядеть обгоняющую меня семью. Мужчина останавливается и на ломанном английском спрашивает:

- У вас всё хорошо? Может быть, нужна помощь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спасибо, брат, – отвечаю по-русски.

- О, земляк! Помощь нужна?

Оглядывается вокруг. Видимо, без слов понимает масштаб моей катастрофы.

- Постойте, я сейчас что-то придумаю.

Исчезает в зарослях. Пытаюсь быть вежливым и знакомлюсь с женщиной – её зовут Таисия – и её сыном Владом. Мужчина оказывается Григорием. Как выясняем, мы и правда земляки – между нашими городами каких-то двести километров. Как сказал бы известный телеведущий: "Совпадение? Не думаю!"

 - Так, смотрите, что есть, – Григорий возвращается и показывает палку. – Я сейчас заточу конец, чтобы не скользило. Попробуйте опираться сразу на две, должно стать легче. Когда мы из окружения выходили, товарищу две палки подобрали – доковылял до своих с простреленной ногой.

- Постой, ты воевал?

- Да, пришлось.

- Так это оттуда? – показываю на шрам, который сразу привлёк внимание уснувшего во мне на время хирурга.

- Да.

Выясняем, что служили почти одновременно, но в разных частях. Вот это удача! Надо было уехать так далеко от родного дома, чтобы в чужой стране встретить почти земляка, ещё и побратима.

С двумя опорами идти заметно легче. Но всё равно быстро выдыхаюсь. А впереди – лес с торчащими корнями, перепрыгивать через которые я не смогу.

- Так, Лёха, давай на меня опирайся, будем скакать.

Боюсь представить, как мы смотримся со стороны. Один мужчина тащит на себе другого. Это такой позор! Мы же не на войне, где такая взаимопомощь – жизненная необходимость!

Начинаю внутренне закипать. Какого чёрта я полез в отношения с женщиной, толком не встав на ноги?

А Ника… она же должна понимать, что я не могу ходить на большие расстояния! Зачем она позвала меня в эту поездку? Почему позволила пойти сегодня к этому долбаному водопаду? Она должна была почувствовать мои сомнения!

И тут меня осеняет – она намеренно меня сюда повела, потому что захотела поставить меня на место! Ей надоело, что я постоянно командую… Конечно, она же по жизни командир и на работе начальница! Наверняка ей не нравится, что я частенько отдаю указания и требую их выполнять, вот и ткнула меня, как паршивого котёнка… Что же, это у неё отлично получилось.

Такое открытие меня подкашивает окончательно. Моя Ника, моя любимая девочка оказалась такой стервой! Теряю концентрацию, боль сковывает всё тело. Таисия отдаёт сыну рюкзак и берёт меня под руку с другой стороны. Какой позор! Меня фактически тащат на себе посторонние люди. А я вынужден терпеть, потому что иначе мне никогда не выбраться из этого проклятого места.