Не зря говорят, что нет худа без добра. Именно критические ситуации позволяют открыть глаза на многие вещи и принять правильные решения. Не знаю, сколько ещё бы тянулись наши бесперспективные отношения со Стасом, если бы я не оказалась в больнице. Если бы не услышала женский голос в трубке. Если бы он не отказался помочь мне с Мишей. Если бы не наговорил мне гадостей. Но всё получилось именно так, как получилось.

Ох, как же мне больно! Потому что полтора года жизни… Потому что неоправдавшиеся надежды и разбитые розовые очки. Потому что понимаю, что я – дура, которую снова обманули, и я позволила это сделать.

В итоге, мне двадцать семь. Я по-прежнему мать-одиночка. И снова одна. Пора, наконец, признать, что всех нормальных мужчин разобрали, пока я меняла Мише подгузники. А остались такие, как Стас. Которым я нужна лишь для секса и в качестве красивого манекена на каких-то важных мероприятиях. Они не способны ни заменить отца моему сыну, ни стать для меня каменной стеной, за которой можно спрятаться от невзгод, ни даже просто столбиком, к которому можно притулиться. Так может, вообще к чёрту этих мужиков? Куда спокойнее быть одной, ни от кого не зависеть и ни на кого не надеяться, кроме себя.

В день выписки за мной приезжает Лиза. Привозит вкусности к чаю для медперсонала и бутылку дорогого виски для врача, который меня оперировал и приютил у себя Мишу. Перед тем, как уходить, иду к нему в ординаторскую.

- Алексей Викторович, я к вам попрощаться и ещё раз поблагодарить за всё, что вы сделали для меня и моего сына, – протягиваю пакет с коньяком и конверт. – Пожалуйста, возьмите.

- Николь Марковна, какая же вы упрямая! Сказал же, что деньги не возьму. И виски, – заглядывает в пакет, – тоже заберите. Я не пью. Вообще. Никогда и ни капли. Вам бы это любая медсестра сказала, если бы поинтересовались.

Стою совершенно растерянная. Что это за врач, который ни виски, ни денег брать не хочет?

- Как хотите, – чувствую себя очень неловко. – Тогда просто ещё раз спасибо за всё. И особенно за Мишу. Я потрясена тем, что вы для меня сделали.

- Уже неоднократно говорил: не для вас, а для него.

Выслушиваю его нравоучения о послеоперационных ограничениях, оставляю пакет с виски на столе в ординаторской – не тащить же мне его домой, прощаюсь и ухожу.

Стоит нам выйти из корпуса, как сталкиваемся со Стасом. У него в руках красивый букет, на лице ослепительная улыбка. Одет, как обычно, с иголочки. Весь такой роскошный – мечта любой женщины. Ещё недавно я обрадовалась бы и бросилась в его объятия. Но теперь не хочу его видеть. Ни сегодня, ни завтра, никогда. И букетом с улыбочкой моего решения не изменить.

А потому иду быстрым шагом и пытаюсь сделать вид, что мы с ним не знакомы. Выглядит это наверняка по-детски, но я не собираюсь выяснять отношения. Да и что нам выяснять? Всё, что он думал обо мне, уже сказал.

- Николь, постой, – Стас тормозит меня, когда понимает, что я собираюсь просто пройти мимо.

- Чего тебе? Я тороплюсь.

- Я за тобой, чтобы ты не ехала на такси. Ты в нём швами все кочки пересчитаешь.

- Я не на такси, а на своей машине. И я, как видишь, не одна. Меня подруга отвезёт.

Стас косится на Лизу и кивает в знак приветствия. Они знакомы мельком – виделись лишь однажды, когда прошлым летом подруга приезжала ко мне на несколько дней. Не удивлюсь, если он не узнал её.

- Хочу тебе напомнить, что мы с тобой расстались. И не надо делать вид, что у нас всё хорошо.

- Ника, я был неправ, погорячился. Ну, вспылил на эмоциях. С кем не бывает? Беру свои слова обратно.

- Знаешь поговорку: "Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь"? Не могу вернуть тебе твои слова, не возвращаются. И простить не могу. Давай просто поставим точку и разойдёмся без нервотрёпки.

- Но это же несерьёзно. Мы больше года были вместе! Расставаться из-за какой-то глупой ссоры, в которой ты тоже виновата? Чего ты хочешь? Чтобы я женился на тебе?

- Стас, это – не глупая ссора, а финал наших отношений. И я ничего не хочу с тобой больше. Всё. Дай мне пройти.

Отодвигаю его и продолжаю свой путь к парковке. Он кричит что-то вслед, но я намеренно не вслушиваюсь. Подозреваю, что это – какие-то гадости. Но даже если и нет, то я не поменяю своего решения. Мне не нужен мужчина, который бросил меня в трудный момент и даже не осознал своей вины.

Естественно, никакой больничный в поликлинику продлевать я не иду. И так сколько провалялась в больнице. А работать кто за меня будет?

Лиза остаётся только на выходные – помочь мне настроить свой быт. Может, я бы и справилась без неё, но сейчас присутствие подруги мне здорово поднимает настроение. Совестно её эксплуатировать, но у самой сил нет.

В воскресенье вечером мы с Мишей остаёмся одни. Сын очень трогательно за мной ухаживает. Невозможно не заметить, как он повзрослел за время, пока я была в больнице. Всё время лезу к нему обниматься. Я ещё не скоро отойду от пережитого стресса и волнений за ребёнка.

Жизнь постепенно входит в свою колею. В субботу едем в торговый центр за весенней одеждой – Миша за зиму вырос, а по прогнозу обещают сильное потепление. По дороге домой заходим в супермаркет за продуктами. Вроде ничего особенного нам не надо, но тележка основательно набивается.

Катимся к кассе, перебираю в голове, всё ли купили, что нужно. Вдруг Миша срывается с места, бежит куда-то между стеллажей и кричит:

- Дядя Лёша!

Такое поведение для моего сына совершенно нехарактерно. Иду за ним, кручу головой и не сразу понимаю, к кому он обращается.

- Здравствуйте, Алексей Викторович!

Мишка меня шокирует – обхватывает доктора и жмётся к нему, словно я пытаюсь отобрать у него любимую игрушку. Судя по восторженным отзывам, сын с доктором очень хорошо поладили, но всё равно не ожидала такой реакции на мужчину.

- А не многовато ли, Николь Марковна, вы набрали в тележку? Как нести до дома планируете? Забыли, что вам больше трёх килограммов поднимать нельзя? Или хотите экстрима?

- Я всё помню. Мы сейчас такси вызовем.

Продвигаемся к кассе, расплачиваемся. Складываю покупки обратно в тележку, качу её к выходу. Алексей Викторович выходит за нами.

- А на второй этаж пакеты вам тоже такси завезёт?

- Я потихоньку, частями.

- Так я вам и поверил. Все вы так говорите, а потом плачете, почему врача не послушались.

Ненавижу, когда меня отчитывают, как школьницу. Тут же злюсь.

- Да что вы на меня наезжаете! Я, между прочим, все ваши ограничения соблюдаю! И вообще, я – дисциплинированная пациентка!

Доктор же, напротив, совершенно спокоен.

- Да? Ну хорошо, давайте я вас сейчас довезу до дома и сумки подниму наверх. А впредь проявите свою дисциплинированность и либо заказывайте продукты с доставкой в квартиру, либо звоните мне.

- То есть вы не только врач и усатый нянь, но ещё и доставщик? Кто бы мог подумать, что вы – такой разносторонний мужчина?

- Да, почти как Карлсон. Мишка, знаешь, кто такой Карлсон?

- Конечно! Он живёт на крыше, – ребёнок радостно включается в наш спор.

- Идёмте, – это уже ко мне.

Я же не давала своего согласия, но он уже раскомандовался! А я, как загипнотизированная овца, следую за ним. Хотя мне-то что? Есть у человека лишнее время – пусть отвезёт нас и пакеты наверх поднимет. Я только спасибо скажу.

- Направо. Стойте, пришли.

Останавливаемся возле тёмного седана. Алексей Викторович закидывает пакеты в багажник и открывает для нас с Мишей заднюю дверь.

Сын сияет. Кто бы мог подумать, что он так обрадуется встрече с доктором?

Когда приезжаем и пакеты оказываются у нас в квартире, мужчина обращается к ребёнку:

- Придётся, Миша, дать тебе ответственное поручение. Как думаешь, справишься?

У сына тут же меняется выражение лица, будто ему доверили миссию по спасению Земли.

- У тебя телефон есть?

- Нету, мама говорит, что я ещё маленький.