Кай замер в коридоре, очевидно, не зная, куда себя девать, и Леда решила прийти ему на помощь.

- Сюда. – пригласила она из комнаты.

Кай безошибочно двинулся на звук и Леда снова с тревогой спросила себя, действительно ли он слепой. Он подошел и остановился рядом с ней.

- Ложись на диван. – скомандовала Леда. Он медлил и она добавила равнодушным тоном: - Я вполне могу зашивать тебя и стоя, но поверь, тебе это понравится куда меньше.

Он тихо вздохнул и неохотно присел на диван, затем лег на спину – все это с видом спаниеля, которого насильно притащили к ветеринару. Прежде чем приступить к швам, Леда решила быстро прощупать его ребра, потому что ей совсем не нравился вид этих синяков.

- Так ты, значит, слепой. – издалека начала она, осторожно проходясь пальцами в синих перчатках по припухшей коже на его ребрах. Он натянуто кивнул. – Ты очень хорошо ориентируешься в пространстве, как для слепого.

Она сама услышала нотки откровенного подозрения в своем голосе. Один уголок его рта дрогнул, будто Кай пытался сдержать улыбку, но Леда успела заметить мелькнувшую в его зеленых глазах дразнящую искорку.

- Зрение переоценивают. – его взгляд при этих словах был неподвижно устремлен в потолок.

Леда тихо фукнула носом и покачала головой.

- Я не понимаю, как ты можешь делать все те вещи, которые ты делаешь, и при этом не видеть.

- Нарушение моего зрения – неотъемлемая плата за усиление всех остальных чувств, реакций и рефлексов, которые мне дает демон.

- Ты всегда был слепым? – поинтересовалась Леда. Её пальцы, видимо, обнаружили какоето особенно болезненное место, потому что Кай едва заметно вздрогнул от её прикосновения.

- Нет. Мне было девять, когда это случилось. Все нефилимы в этом возрасте проходят обращение и становятся сосудом для демона.

Руки Леды замерли на его коже. Она моргнула раз, другой.

- Тебе было де… девять лет, когда в тебя запихнули эту штуку? – потрясенно прошептала она.

Кай лишь сдержанно повел одним плечом. Лежа на спине, это движение получилось у него слегка неловким.

- Это наше предназначение. – спокойно, почти равнодушно произнес он. – Нас готовят к этому с детства. К тому же, потом… после того, как мы адаптируемся к демону, все остальные органы чувств дают более чем достаточно информации об окружающем мире. Я чувствую малейшие вибрации воздуха. Прямо сейчас я могу слышать возню тараканов в стене тремя этажами ниже. Звуки, вибрации, тепловое излучение – все это создает очертания предметов в темноте.

- А вот сейчас поподробнее. – хрипло попросила Леда. Кровь медленно поднималась румянцем по её шее и щекам. – Ты сейчас говоришь, что все-таки не полностью слепой?

- Силуэты в темноте – это все, что мне доступно.

- Ты видел меня голой. – возмущенно прошипела Леда. Её щеки пылали.

Сейчас она уже не сомневалась, что видит тень самодовольной ухмылки на лице нахала.

- Я бы даже не смог сказать, какого цвета твои глаза.

- Ты сейчас не делаешь лучше, если что. – сердито фыркнула Леда. Она убрала руки с его ребер и принялась рыться в чемоданчике в поисках салфеток и антисептика. – Поздравляю, твои ребра не сломаны, хотя вчера ночью я могла бы поклясться, что по крайней мере трое из них переломаны в нескольких местах.

Рука Кая рефлекторно поднялась к ребрам, длинные исцарапанные пальцы неосознанным движением прикоснулись к покрытой синяками коже в том месте, где пару секунд назад была её рука. На внутренней стороне его предплечья виднелся безобразный, длинный и широкий шрам. Судя по бугристости шрамовой ткани, рана была давняя, рваная и очень неопрятно заживленная. Леда нахмурилась, но затем решила, что это не её дело.

- Они были сломаны, ты не ошиблась. При всех неприятностях, которые может доставлять демон, ускоренная регенерация – это несомненный плюс.

Леда покачала головой, приподняла брови, мысленно спрашивая себя, как она могла оказаться втянутой в этот на полном серьезе происходящий диалог о демонах, а следом произнесла почти то же самое вслух:

- Знаешь, я предпочитаю разговором отвлекать пациентов от их синяков и болячек, но даже по самой дикой пьяни, даже в тот странный эпизод после выпускных экзаменов, когда мы с друзьями накурились и мне примерещился единорог в туалете – черт, даже тогда я не могла подумать, что в моей жизни настанет день, когда я буду говорить с кем-то вроде тебя о демонах. О демонах, мать вашу. – Леда шумно вздохнула. – И кстати, как вообще мы с тобой говорим? Я очень сомневаюсь, что эллорийский так популярен в других мирах.

- Я знаю ваш язык, потому что его знает демон. – пояснил Кай. – Вообще-то, он знает очень много языков. Я даже думаю, что он знает все существующие языки. А вместе с ним их знаю и я. – он пожал плечами в ответ на потрясенное молчание Леды.

- Существует мнение, что знание слишком большого количества языков провоцирует шизофрению. – как бы между прочим заметила Леда, продевая в иголку шелковую нить.

Зубы Кая сверкнули в быстрой улыбке.

- Голова побаливает иногда. – невозмутимо признался он и Леда хмыкнула.

- Какой твой родной язык? – спросила она.

Кай помедлил с ответом, задумчиво провел языком по затянувшейся трещинке на верхней губе. У него был красивый изгиб губ, почти слишком чувственный, но эту неожиданную мягкость компенсировала щетина на его щеках и подбородке. Леда даже не сразу поняла, что думает об этом. А как только поняла, тут же велела себе перестать.

- Я не помню. – тихо ответил Кай и Леда вдруг отчетливо осознала, что он только что перебрал несколько вариантов лжи для этого ответа, но в итоге все же решил сказать правду.

- Может это и к лучшему. – бодро сказала она. Кай нахмурился и Леда пояснила: - Что, если твой родной язык похож на клингонский? Я бы даже денег заплатила, чтобы такое забыть.

- Клинго… Это какой-то диалект? – растерялся Кай и Леда мысленно фыркнула, ставя двойку его знаниям человеческой “истории, культуры и быта”. Похоже, факультативов по старым добрым космическим операм в нефилимских университетах не наблюдалось.

- Да-да, это утерянный диалект древне… мм… старо-суахильского. – невозмутимо ответила Леда, кусая губы, чтобы сдержать смешок при виде озадаченно-подозрительного выражения на лице Кая.

Леда аккуратно стерла салфеткой собравшуюся возле раны кровь, вставила заправленную нитью изогнутую иглу в иглодержатель и потратила пару секунд, наблюдая за своими руками, чтобы убедиться в отсутствии дрожи, прежде чем поднести иглу к его боку.

- Не подумай, что я жалуюсь, - Леда сделала первый стежок. Кай не издал не звука, только рельефные мышцы его живота рефлекторно напряглись. – Но как получилось, что ты так вовремя оказался на моем балконе?

Кай снова медлил с ответом. Его левая рука – та, что с устрашающим шрамом – задумчиво исследовала шов на кармане джинсов, пальцы повертели, а затем вытянули из ткани выбившуюся из стежков нитку.

- Я пришел за тобой.

Рука Леды, держащая иголку, замерла на миг. Она моргнула, пару секунд просто разглядывая рану, над которой работала.

- Что ты хочешь этим сказать?

Кай плотно сжал губы, слегка шевельнулся на диване. Выдернул еще одну нитку из джинсов.

- Ты в большой опасности. Больше нет сомнений, что катахари выбрал тебя. Я пришел забрать тебя в безопасное место, пока мы не разберемся с ним.

У Леды отвратительно пересохло во рту, язык ощущался пыльным булыжником. Сердце вздрогнуло в груди, но рука, протягивающая иглу сквозь его кожу, оставалась твердой.

- В какое место?

- В мой мир.

Леда недоверчиво фыркнула в ответ, отрицательно покачала головой.

- Я не могу. – отрывисто сказала она. – Мне завтра на работу, вообще-то.

Рука Кая оставила в покое шов на джинсах, его темные прямые брови двинулись к переносице, образуя там легкую морщинку.

- Катахари выбрал тебя. – повторил он таким тоном, будто пытался втолковать капризничающему ребенку, что совать руки в огонь - плохая затея. – Забудь о работе.