Девочка продолжала визжать без умолку, и Кая уже начинало корчить от её крика. Что случилось с человеческой потребностью набирать воздух для каждого нового вопля? Кай стиснул зубы, вынул нож и под аккомпанемент детского визга бросился на брида. Он увернулся от рвущих воздух когтей, проскочил за спину монстра и пнул его ногой, удовлетворенно слушая звук, с которым его костлявое тело повалилось на землю. Кай подскочил к нему, занес нож и…

… и руку его пронзила острая боль. Крошечная пуля, состоящая из концентрированной энергии, опалила его кожу. Люди не знали такого оружия. Это могло значить только одно: в итоге, инквизиторы все же нашли его. Теперь он уже чувствовал их, видел их силуэты. Трое. Бегут к нему.

Придется забыть про брида. Ему понадобятся все его силы для этого сражения. Верхняя губа Кая приподнялась, обнажая зубы в оскале. Он с бессильной яростью слушал, как сбегает брид. Именно этого добивались инквизиторы. Они хотели, чтобы катахари и его потомство изувечили как можно больше людей.

Кай медленно поднялся на ноги, одновременно принимая боевую стойку. Он слушал своих врагов, их движения, их сердца, их дыхание. Они окружили его. Плохо. В его руке все еще зажат нож. Нужно бы достать второй нож, длиннее, но сейчас нельзя шевелиться. Время замедлилось. Воздух вибрировал. Кай ждал.

Зашедший сзади инквизитор бросился на него первым. Кай нагнулся и мужчина перелетел через его спину. Все задвигались одновременно. Расклад трое против одного был бы легким для Кая, он сражался одновременно и с большим количеством противников, но это были воины асуры и их силы были велики. Они сражались безмолвно.

Кай пнул демона, вынуждая его делиться своей силой. Точный джеб правой рукой в голову одного из инквизиторов, тут же полоснуть ножом второго – мимо. Пропустил удар в солнечное сплетение, секунда вакуума в легких, но затем Кай снова может дышать. Поворот, нагнуться, хук в челюсть инквизитора, хруст кости, боль в костяшках. Они больше не стреляли, в ближнем бою это не помогло бы – и Кай возблагодарил все высшие силы за это. Раненая рука гудела от боли. Это было запрещенное оружие, асурам нельзя было использовать его ни при каких обстоятельствах. Но инквизиторы давно поставили себя выше законов их цивилизации. Кай пропустил два мощных удара в челюсть, но компенсировал их четко выверенным апперкотом в горло ближайшего асура.

В следующий миг Кай близко познакомился с еще одним запрещенным оружием. Гудящая энергетическая цепь обернулась вокруг его шеи смертельной удавкой, кожа горела под ней. Душащий его инквизитор зашел сзади, потянул Кая на себя и цепь еще злее впилась в его горло. Кай захрипел, попытался ухватить цепь руками, чтобы облегчить её давление на свою трахею. Он почти хотел, чтобы демон проснулся сейчас, чем бы это ни грозило, но после медитации, даже незаконченной, тот спал слишком крепко. Держащий его инквизитор еще усилил хватку на его шею и потянул назад и вниз, вынуждая прогнуть спину под давлением его рук, а затем нанес мощный удар коленом в открытую поясницу Кая.

Боль пронзила его позвоночник, на миг парализовала тело. Кай был почти уверен, что его хребет переломился надвое и один из осколков сейчас проткнет его органы. Он тяжело повалился на колени, а затем и на руки, инстинктивно прижал ладонь к животу, вяло удивившись, что оттуда не торчит кость позвоночника, проткнувшая кожу – по крайней мере, ощущения у него были именно такие. Его щека царапнула по шершавому асфальту, он чувствовал, как из разбитых губ течет на землю горячая кровь. Шея пылала огнем, казалось, одно движение – и его голова отделится от остального тела. Спина онемела, Кай не чувствовал ног. В ушах невыносимо шумело, демон спал, асуры были слишком сильны и Кай почти терял сознание.

И затем, как эхо, как воспоминание, знакомый голос отдал знакомый приказ, взорвавшийся в его сознании.

- Встать.

“Встать”.

…Голос Кастора причиняет почти физическую боль. Все тело болит, Кай потерял счет времени и его разум помнит лишь бесконечную боль. Чудовище внутри него сильно, намного сильнее самого Кая. Время рвется и стирается, крошится, как высохшая глина. Часы, а иногда и целые дни пропадают, Кай не помнит их, поглощенный ревом монстра, который отныне живет в нем. Кай затыкает уши, и сидит так целыми днями, забившись в угол, сжавшись в тугой комок, но это не помогает. Бывают дни, когда демон шепчет ему, утешает, убеждает; бывают и другие, когда он рычит, и вопит, и обещает Каю такие муки, что сердце его пропускает удары. Кай не знает, как с ним справиться. Монстр непобедим, ему тысячи лет – как может Кай, проживший на свете жалкие девять лет, подчинить его себе?

Темнота. Кай задыхается в своем новом мире вечной темноты, в которой гремит неземной голос демона, которая пестрит дикими образами. Он словно похоронен заживо в этой тьме. Каждый звук, каждое прикосновение – пытка для его обострившихся чувств. Его сердце болит от тоски по матери и своей былой жизни. Кай разучился улыбаться, мышцам его лица стало чуждо это движение, он забыл, что такое радость, надежда. Иногда он думает, что отсутствие зрения в этом холодном мире – почти спасение, ведь ему не приходится видеть безнадежные пейзажи измерения Претов. Через минуту он уже думает, что это – наказание, потому что без зрения, но с усиленным восприятием через другие чувства, он рисует себе картины этого мира еще более ужасные, чем они есть на самом деле.

Кастор жесток. Он почти не говорит с ним. И его отношение пробуждает ответную жестокость в Кае. Их дни расписаны по минутам и заполнены бесконечными, изматывающими тренировками. Кай получает еды ровно столько, чтобы его тело продолжало функционировать. Он живет в доме Кастора и задерживает дыхание от страха каждый раз, когда наставник входит в комнату, но затем переступает через этот страх и дерзит ему. Он боится Кастора. И чем сильнее боится, тем больше провоцирует, становится безрассудным, неуправляемым – такова уж его натура. Демон бесконечно орет в его голове и Кай думает, что было бы легче поддаться ему. Кастор словно чувствует, когда такие мысли посещают голову его подопечного, потому что тут же заставляет его бросить любое дело, каким он занимался, и провести медитацию. Медитации не помогают, у Кая не получается сосредоточиться и очистить разум, как того требует Кастор. Он слишком испуган. Слишком сильно ненавидит наставника. Демон все еще не завладел им лишь потому, что Кастор обладает даром прикасаться к разуму Кая во время медитации и усмирять его. От самого Кая мало толку.

Кастор, видимо, тоже думает, что его подопечный – бесполезная трата пространства и времени. Кай уверен, что Источник ненавидит его. Что ж, все честно, потому что Кай тоже ненавидит этого молчаливого жестокого человека, который делает его жизнь еще более мучительной, чем она и так стала после обращения.

Однажды ночью он пытается сбежать. Глупая затея, ведь он слеп и потерян, да и бежать ему некуда. Пути назад нет, но и жить так, как сейчас, он не может. Он пойдет куда угодно и будет стараться выжить до последнего. Любая жизнь будет лучше той, какую он ведет сейчас. Кастор нашел его. Кай вопил, и брыкался, и дрался, как мог, он походил на искалеченного, полного испуганной ненависти волчонка. Но Кастор, как всегда, оказался сильнее. В качестве наказания Кай не получал еды несколько дней.

Тренировки жестоки, все тело Кая покрыто синяками. Он не видит их, но знает, что они там. Как и порезы. Некоторые из них так глубоки, что оставят после себя шрамы. Иногда, лежа ночью без сна, Кай тихо ощупывает их, надавливает, чтобы почувствовать боль. Чтобы убедиться, что не исчез в этой враждебной темноте. Кастор не бьет его за проступки, нет. Но он избивает Кая до полусмерти во время тренировок – и Кай зовет её в эти минуты. Смерть. Но отвечает ему только демон.

Каждая тренировка – война в миниатюре между Каем и его Источником. Пока что Каю ни разу не удалось выйти победителем из этой битвы. Каждый раз он обнаруживает себя лежащим без сил на полу, жалким, полным боли, захлебывающимся в крови и слезах, а ненавистный голос холодно произносит неизменный приказ: