Том вновь прошелся по комнате взад-вперед, продолжая размышлять вслух.

— Какого черта, Грейнджер, так сложно заставить людей подчиняться? Сколько страха еще нужно посеять среди них, чтобы это произошло?

Этот разговор не должен был состояться, думала Гермиона. Это какой-то абсурд, Темный Лорд делится с грязнокровкой своими соображениями о способах контроля людей… И тут она будто со стороны услышала свой голос, одновременно анализируя и не понимая, как решилась ответить ему. Это вышло само собой, автоматически.

— Почему ты считаешь, что именно страх подчиняет людей?

Темный Лорд взглянул на нее, скептически подняв бровь и скрестив руки на груди.

— Что же еще? Не любовь ли? Не говори ерунды. Ты достаточно умна, чтобы не верить болтовне Дамблдора.

Гермиона, кажется, впервые за вечер взглянула прямо ему в лицо. Страх не отступил, но она почувствовала какую-то необъяснимую решимость, поняла, что не может не ответить ему. Нет, это, наверное, судьба: еще лежа в палатке, без сна глядя в брезентовый потолок, она мечтала сказать своему воспоминанию о Томе именно это.

— Твои методы не работают. Люди будут бояться и ненавидеть тебя. Уже ненавидят.

Он усмехнулся.

— О, это неважно, девочка. Главное, что я получу абсолютную власть.

— Но чего тебе это будет стоить! Сколько жизней! — горячо воскликнула она, теряя всякое чувство самосохранения. Он стоял не двигаясь, продолжая смотреть ей в глаза со своей недоброй ухмылкой.

— Столько, сколько необходимо. Победителей не судят, слышала такое выражение?

— Ты не победил. И не победишь.

— А это мы еще увидим, — сказал Том, угрожающе улыбаясь.

Говорить с ним было удивительно легко, несмотря на яркую гамму самых разнообразных, иногда кардинально противоположных эмоций, которую Том Риддл вызывал у гриффиндорки. Они обменивались репликами, будто старые друзья, волею случая оказавшиеся по разные стороны баррикад. Но это иллюзорное впечатление мгновенно развеялось.

Том медленно, с кошачьей грацией обошел стол, осторожно присел на корточки рядом с Гермионой и, взяв ее за руку, провел указательным пальцем по каждой буковке ее свежего, но еле заметного шрама. Гермиона замерла, боясь вдохнуть.

— А давай поговорим о тебе. Расскажи-ка, Грейнджер, что ты думала делать дальше? В том невозможном случае, если вы победите?

Он отпустил ее руку и встал, глядя на девушку сверху вниз.

— Сложно строить планы, когда идет война, — тихо ответила Гермиона, сглотнув.

— Не сложнее, чем в мирное время. Держу пари, ты планировала выйти замуж за Поттера или Уизли и построить карьеру в каком-нибудь министерском отделе борьбы за чьи-нибудь права, — усмехнулся Том.

Гермиона густо покраснела.

— Или, может, ты хотела переехать в Болгарию? Связать свою жизнь с каким-нибудь известным игроком в квиддич. Хотя нет — тебе вряд ли было бы комфортно в чьей-нибудь тени. Поэтому, скорее Уизли, чем Поттер или Крам.

Гермиона смотрела в огонь, не отрываясь. Она прекрасно уловила издевательские нотки в интонации Тома Риддла, и его осведомленность о ее жизни действительно настораживала.

— Что ж, Гермиона, — он вновь обошел ее, оказавшись сзади. — Вряд ли этим планам суждено сбыться.

— Не ты ли этому помешаешь? — тихо пробормотала девушка.

— Ты достойна куда более интересного будущего. При правильной позиции… Ведь в новом мире все будет совершенно иначе, — наклонившись, прошептал он ей на ухо. Гермиона вздрогнула.

— В новом мире не будет места мне и таким как я.

— Я сделаю для тебя исключение.

Его голос был тихим, но настолько будоражил, что ее кожа мгновенно покрылась мурашками. Она не могла понять, всерьез он говорит или нет. А Том тем временем вновь оказался в поле ее зрения, садясь рядом с ней перед камином. Близко, очень близко.

— Слышала ли ты сказку о трех братьях, Гермиона Грейнджер?

— Нет, — сказала она автоматически, завороженно глядя в огонь, а он почему-то не стал проверять, правда это или нет.

— Тогда послушай. Думаю, тебя немного это развлечет.

Он начал рассказ. Произносимый им текст несколько отличался от того, что был напечатан в старинной книге, но канва повествования в общем и целом соответствовала уже знакомой ей сказке. Том говорил вполголоса, практически ей на ухо, завораживая ее голосом, запахом, близостью. Она не знала, что это было: его природный магнетизм, влияние медальона, который она, должно быть, носила слишком долго, или, может, сэндвичи все же были отравлены. В какой-то момент Гермиона вообще начала терять нить повествования. Она чувствовала мягкое тепло камина, чувствовала, как он легко, едва прикасаясь, перебирает ее волосы, чувствовала его дыхание где-то у своего уха и совершенно глупейшим образом расслабилась, напрочь забыв, с кем рядом она сидит. Она практически уснула, чуть не положив голову на его плечо, но вдруг что-то заставило ее вздрогнуть и вернуться в реальность, в ужасе отпрянув от Темного Лорда.

В камине послышался характерный шорох, и через несколько секунд в огне появилась чья-то голова. Внезапный визитер был ей знаком, но не выказал ни малейших признаков того, что узнал ее: это был Питер Петтигрю. Том с силой сжал ее запястье. Застывшая Гермиона заметила выражение лица Темного Лорда, и ей стало по-настоящему страшно: его глаза загорелись какой-то невероятной яростной алчностью. Еще до того, как Хвост заговорил, его хозяин определенно уже знал, что тот собирается сказать.

— М-мой лорд, прошу меня п-п-простить. Здесь егеря. Они говорят, что поймали Поттера.

========== Иллюзии. Продолжение ==========

Том глубоко вдохнул и прикрыл глаза, явно стараясь успокоить дыхание.

— Поттера в подвал, к остальным. Я займусь им позже, — Гермионе показалось на секунду, что Темный Лорд перешел на парселтанг, настолько зловеще, тихо и шелестяще прозвучал его голос. — Можешь идти, Хвост.

Гермиона заметила взгляд Петтигрю в последний момент, перед тем, как он исчез и ровное пламя вновь заплясало в камине: изумление и страх смешивались в его глазах, и, если честно, девушка была с ним совершенно солидарна. Липкий ужас за Гарри не давал ей связно мыслить, хотя она все еще чувствовала на запястье железную хватку Тома. Неужели это конец? Неужели они проиграли, окончательно и бесповоротно? Пожалуйста, пусть это будет просто какая-то ошибка… Нескончаемые вопросы сводили ее с ума, но думать ей нужно было о собственной безопасности — ведь именно она, в отличие от всех остальных, находилась сейчас в непосредственной близости от Темного Лорда. И действовал он на нее совершенно одуряюще. Гарри… Не ранен ли он? Что с Роном? Кто эти «остальные» в подвале? И почему, Мерлин, почему Волдеморт «займется им позже»? Разве не Гарри его главная цель в последние годы? Его голос вернул ее к реальности.

— Да, Грейнджер, именно Поттер моя главная цель, — прошептал Том, резко разворачиваясь к побледневшей вмиг девушке. Чертов легилимент! — Косвенно главная, разумеется. Но мы с тобой не закончили. Неужели тебе не интересно дослушать историю о трех братьях?

В эту секунду Гермиона явственно почувствовала себя мышью в мышеловке. Захлопнувшейся мышеловке. Она знала сюжет наизусть, читала и перечитывала его вновь и вновь, но «дослушать» означало перейти к следующему шагу, а какой следующий шаг запланировал Темный Лорд для нее — да и для ее друзей, — она боялась даже вообразить.

— Да, конечно, интересно, — еле слышно прошептала Гермиона, холодея от страха и глядя на человека, который постепенно становился для нее всем миром. «И пусть лучше эта история не заканчивается», — подумалось ей. Том прищурился, глядя ей в глаза. Он почему-то не спешил, заставляя Гермиону умирать от ужаса. Ей стало вдруг нечем дышать. Буря за окном так и не думала утихать, потоки воды заливали стекло снаружи, но здесь, в комнате, девушка не слышала ни звука с улицы. Только треск огня и свое собственное сердцебиение. Прошло секунд десять — он как будто решался на что-то относительно нее, и это осознание вовсе не добавляло гриффиндорке ни капли смелости.