– Хорошо, – он улыбается, а его тетя, наконец-то, заканчивает с раздеванием, складывает аккуратно верхнюю одежду на скамью и выпрямляется, поворачиваясь ко мне лицом.

– Тогда привет, – я игнорирую злобные взгляды Ники и протягиваю мальчишке руку, куда он вкладывает свои крохотные пальчики.

– Пантелеймонов, что тебе надо? – кривится девушка, всем своим видом показывая, как же я ее раздражаю.

Знала бы она, как меня бесит ее присутствие! Вторая встреча за три дня – Господи, за что ты меня так мучаешь и заставляешь бороться с искушением нанести девушке увечья?

– Ты не ответила на мой вопрос, – игнорирую ее выпады. – Что ты здесь делаешь? – повторяю чуть ли не по слогам.

– Брат мой младший играет сегодня, пришли поболеть, – спокойно отвечает Ника, но после снова кривится и ворчит: – Как я теперь понимаю, в твоей команде. Все уши нам прожужжал, какой у него классный новый тренер. Если бы я знала, что это ты, – указательным пальцем тычет мне в грудь, – поверь, никогда бы в жизни сюда не приперлась!

– Какой брат? – теперь настает моя очередь хмурить брови. Правда, я никак не реагирую ни на ее грозную речь, ни на ее прикосновения. По крайней мере, стараюсь не показывать вида, что меня это раздражает.

– Двоюродный! – выпаливает девушка, опуская руку. – У моего отца есть родная сестра, которая умотала за границу. А нам прислали на иждивение чадо, – кивает головой в сторону площадки. – Миша Ковалев, твой ученик.

– Ладно, – я пытаюсь держать себя в руках, но от ее ехидного тона хочется открутить ей голову еще сильнее. – Будем считать, что я поверил. Пока, мелкий, – подмигиваю мальчику и, игнорируя очередной злобный взгляд его тети, возвращаюсь на тренерское место.

Мои подопечные сегодня играют на высоте – слушают все мои наставления, стараются изо всех сил и очень радуются каждому забитому голу. Молодцы, что я могу сказать. Но присутствие в зале Ники немного выбивает почву из-под ног – надо будет аккуратно поинтересоваться у Мишани, действительно ли он ее брат.

Потому что Нике Крестовской я не доверяю. Она может соврать, даже глазом не моргнув, вот только, в противном случае, зачем ей надо было сюда приходить?

Третий тайм я борюсь с искушением посмотреть в ту сторону, где сидит девушка с ребенком. Каждый раз, когда глаза непроизвольно туда косятся, я одергиваю себя, заставляя забить на нее. Мне хочется наговорить ей гадостей, фыркнуть, послать к черту – в общем, сделать все, чтобы ей стало больно. Конечно же, от моего ехидства она не расстроится, но в глубине души я буду ликовать, что хоть как-то смог выбить у нее почву из-под ног.

Так же, как она это сделала почти пять лет назад.

Какие-то глупые мысли лезут в голову – вот зачем, скажите на милость, мне снова с ней связываться? У нее своя жизнь, у меня своя – “нас”, как единое целое, больше не существует. И никогда не будет существовать.

Я все-таки не выдерживаю, и поворачиваю голову вправо – место, где до недавнего времени сидела Ника с мальчиком, пустует. Ушла, значит, ну и флаг ей в руки. Так даже легче – больше не придется бороться с искушением. И косоглазие я не заработаю.

– Молодцы, ребята, – улыбаюсь своим подопечным, когда судья объявляет победу нашей команды, после чего эта самая команда бежит ко мне с диким воплем.

– Алексей Викторович, мы победили! – кричат одновременно мальчишки, прыгают, обнимаются, а я радуюсь вместе с ними.

Искренне и от всей души поздравляю – пусть всего лишь товарищеский матч, но победу ребята завоевали честно, своим собственным трудом и умением. Они старались, вкладывали душу и силы, а теперь ждут от меня поддержки. Не буду их разочаровывать – ведь они не виноваты, что какая-то строптивая красотка одним своим видом испортила мне настроение.

– Мишаня, на пару слов, – я кладу руку на плечо долговязому парню – одному из лучших нападающих в команде.

Парнишка замедляет шаг, а после останавливается, пропуская своих друзей вперед, которые через некоторое время скрываются в раздевалке. В зале пусто, лишь мы вдвоем с парнишкой, а значит нам никто не может помешать.

– Слушаю, Алексей Викторович, – его глаза горят до сих пор, а улыбка не сходит с лица.

– Я тут пообщался с девушкой одной, которая пришла поболеть за нашу команду на соревнованиях, – начинаю издалека, потому что нужные слова куда-то резко пропадают. Не буду же я спрашивать в лоб у мальчика, кем ему приходится Ника Крестовская. – Утверждает, что твоя родственница.

– Понравилась? – подмигивает подросток, а у меня вырывается резкое:

– Нет! – И уже, взяв себя в руки, немного спокойнее добавляю: – Просто я должен знать все о своих подопечных, а про тебя мне неизвестно ничего.

Надо успокоиться окончательно, а то как бы не наговорить лишнего. Одно только воспоминание о Нике заставляет злиться и нервничать еще сильнее.

Как бы на подростке не сорваться за грехи его так называемой родственницы.

А главное – не выдать себя по полной программе. Не хватало еще, чтобы Ника потом надо мной издевалась.

– Это сеструха моя двоюродная, – бодро рапортует Мишаня после непродолжительной паузы, на протяжении которой я пялюсь на паренька, сам не понимая, чего жду от него. – Моя мать – оперная певица, постоянно в разъездах. А летом ей предложили контракт на три года, и она умотала в Европу. Дядя Андрей, – он делает паузу, – это родной брат моей матери, – поясняет и снова запинается. – Наорал на нее, что она не занимается ребенком, и забрал меня к себе. А чего, – усмехается паренек. – Дом у него большой, сын с дочерью взрослые, и я, вроде как, совсем не мешаю.

– Понятно, – киваю головой, так как Ника на этот раз не соврала.

В принципе, я и не думал, что она меня преследует, но хотелось бы знать наверняка. Не верю я ей, хоть ты тресни, но сейчас, по ходу, был не прав, когда говорил ей, что почти поверил.

Она сама виновата в моем столь яром недоверии к ее словам – никогда не прощу ей тех обидных слов, которые она бросала мне при нашей последней встрече.

Пусть горит она в аду вместе со своим папашей!

Однако последующие слова Миши вводят меня в ступор, заставляя отвлечься от негативных мыслей:

– Мелкий у нее тоже классный, – продолжает улыбаться паренек. – Называет меня братом, хотя я ему дядькой прихожусь. Но он всем заявил, что у него есть старший брат, которым он гордится. И возражения не принимаются.

– Что значит «у нее»? – переспрашиваю, в глубине души понимая, что ждет меня какая-то ошеломляющая новость. Как бы потом дар речи и способность передвигаться самостоятельно не потерять и не выглядеть полным болваном в лице мальчишки. – Разве это не сын Стаса?

– Причем здесь Стас? – с удивлением в глазах спрашивает Мишаня, даже не думая поинтересоваться, откуда я знаю имя брата Ники.

Тоже мне, Леша, конспиратор великий выискался. Вот так и проваливаются явки и пароли. А все потому, что одно только упоминание о Нике выводит меня из себя, и я не могу думать рационально.

– Мальчик ее тетей называл, – аккуратно произношу, наблюдая, как ухмыляющаяся физиономия парнишки начинает кривиться.

– Не смешите меня, – машет рукой и фыркает. – Это ее сын, Алексей Викторович. Он не мог Нику тетей называть.

– Что?!

И опять вырывается у меня то ли вопрос, то ли утверждение, но довольно резко и громко, эхом отдаваясь в пустом спортзале.

Это какой-то бред!

Этого не может быть!

Полная туфта, честное слово!

Но в голове уже появляется куча мыслей, а эмоции бьют через край. Только бы не сорваться на мальчике, который ни в чем не виноват. Да и всю правду не помешает для начала узнать точно, чтобы иметь на руках все козыри.

– Ну-у, – Миша немного теряется, глядя на мое изумленное лицо. – Мелкий, с которым Ника приходила, это ее сын, зовут Марк, – зачем-то снова повторяет паренек.

– Она замужем? – продолжаю свой допрос, даже не пытаясь теперь скрыть настоящий интерес.