− Кто-то решил стать матерью года? – уточняет он.

Она вздыхает.

− Надо было стать ей давно. Выкинуть твою гитару к хренам и заставить ходить в школу. Трахать тебе мозги, допытываясь о твоих домашних заданиях. Заставить тебя получить профессию, что-нибудь такое разумное, такое идеально правильное… Как насчет младшего менеджера по маркетингу? О, я бы вышла замуж за такого же нудного гондона, мы бы занимались сексом только в нашу годовщину, обожравшись виагры… Но зато тебе бы мозги мы трахали регулярно. Когда ты бы возненавидел меня и весь мир, что справедливо, я бы заставила тебя ходить на курсы личностного роста и позитивной установки. Пусть бы тебе немного промыли мозги от всей этой творческой мрачной чуши. Сейчас бы ты не был известным музыкантом и вообще тем, кто ты есть, но я бы была хорошей матерью, не так ли? Такой правильной. И все были бы счастливы, да?

Они долго смотрели друг на друга.

Губы Сквизгаара искривились в чуть заметной усмешке. И, как в зеркале, точно такая же тень улыбки возникла на губах Серветы. Она отдала ему кружку с адским пойлом.

На вкус оно было еще хуже, чем на вид, оно как будто бы прожгло горло насквозь, но после него в груди разлилось долгожданное тепло.

Токи в сопровождении клокатиров ввалился в дом через час. Лицо у него было такое, будто он уже приготовился к самому худшему. Сквизгаару стало интересно, что он мог наговорить в бреду.

− Не волнуйся, он будет жить. И тебе не придется париться, выполняя его предсмертные просьбы. Сквизгаар, серьезно, ну и запросы у тебя, хрустальные усыпальницы в виде гитары… ха! А ты поменьше его слушай, − она взъерошила волосы Токи.

− Не трогай его, ужасная женщина! − угрюмо произнес Сквисс из-под одеяла. Он протянул свою ладонь к Токи. − А ты иди сюда.

Токи скинул с себя куртку и присел на край дивана. Руки их переплелись.

− Ты такой идиот, Сквизгаар, − голос у него все еще чуть дрожал. − Я бы убил тебя, если бы ты умер!

− Повезло мне выжить, − усмехнулся он, засыпая.

На улице зимняя буря понемногу утихала, зима покидала эту планету, оставляя ее весне, теперь уже окончательно. Вместе с бурей, казалось, исчезло и что-то маленькое и неуловимое, но почему-то мешающее дышать полной грудью и радоваться жизни, что-то незначительное, но в то же время раздражающее. Теперь его больше не было. С последним порывом ветра оно вылетело и растворилось в воздухе. Навсегда.

========== 6. Лесные гитары ==========

На следующий день впервые за долгое время показалось солнце. Оно высунулось из-за облаков осторожно, как будто опасаясь чего-то, но и этого было достаточно, чтобы декорации начали меняться. Снег покрылся подтаявшей ледяной корочкой, силуэты деревьев стали отчетливей, добавилось красок – обнажилась почва, показались поросли мха. Посчитав свою работу оконченной, солнце снова устремилось за облака – весна в этих краях наступала постепенно и очень неспешно.

Было еще раннее утро, но Сквизгаар уже проснулся. Он уже чувствовал себя совершенно здоровым и нисколько этому не удивился – бога гитары не так-то просто убить. Но первой его мыслью впервые за долгие годы не было «все дилдо», и вот это как раз было удивительно. Вместо этого он ощущал странное спокойствие и удовлетворение.

− Ты разрешишь мне сыграть соло? – пробормотал Токи во сне. Бедный, похоже, у него вчера был очень нервный день. Сам уже бредит.

− Конечно, нет, спи дальше, гитарный палач… − Сквизгаар провел рукой по его волосам, укрыл его потеплее, а сам осторожно поднялся с дивана. Что-то звало его, что-то требовало его немедленного присутствия. Он натянул на себя одежду, которую нашел, и вышел на улицу.

Почему его уже в который раз тянет побродить в одиночестве? Он бы назвал это лунатизмом, если бы сейчас была ночь. Но в этот раз им двигало вовсе не горькое отчаяние. У этой прогулки была определенная цель, он знал, что ему просто надо войти в весенний лес. Воздух был таким свежим и чистым, его хотелось вдыхать полной грудью. Солнце уже ускользало, но последний луч еще цеплялся за нечто блестящее, отражался в нем, и от него слепило глаза. Слегка прищурившись, Сквизгаар уверенно направился к объекту. Он протянул руку, и…

Совершенно новая Gibson Explorer. Отполированный корпус сверкает так, что больно глазам. И он опять же не нашел в этом ничего удивительного, лишь почувствовал наконец себя абсолютно целостным, законченным. Он уже несколько дней не играл, и это понемногу начинало сводить с ума, добавляло безумия в его и без этого не очень адекватное состояние. Но теперь все встало на свои места.

Весенний лес шумел ветвями, и ему сразу вспомнилась публика на концертах. Она ждала, когда он исполнит свое соло.

В мелодии, сорвавшейся с его пальцев, было все – недавнее отчаяние, завывание бури, пронизывающий холод, ненависть ко всему окружающему, но к этому добавлялась также несокрушимая уверенность, уверенность в том, что у него есть необходимая сила, чтобы пройти все это, оставить далеко позади. В мелодии слышались напряжение борьбы и удовлетворение от расправы, а в итоге она перерастала в настоящее торжество – победно вскинутый окровавленный кулак, измученный воин усмехается, глядя на поверженные тела врагов. В его случае – собственных внутренних демонов.

Ветер усилился, и ветви деревьев зашелестели сильнее, будто аплодируя.

Сквизгаар представил, как снова сыграет это в студии. И после долгого молчания Нейтан скажет:

− Это так жестоко…

На его языке это будет означать крайнее одобрение. А затем песня обретет слова.

− Сквизгаар, ты почему встал?!

− Может быть, я устал ждать, пока ты проспишь до полудня! Да все в порядке, у меня здоровье волка и кровь викинга! – успокаивающе добавил он.

Токи хотел было продолжить свою гневную речь, но тут взгляд его упал на гитару, и глаза его удивленно расширились.

− Где ты…

− Она ждала меня в лесу. Сегодня утром она позвала своего бога прийти и забрать ее…

Но Токи, как всегда, все понял неправильно.

− Ого, тут в лесу растут гитары! Сквизгаар, если тебе уже хорошо, мы пойдем в лес после завтрака? Я тоже хочу нарвать себе гитар…

− Ну как можно быть таким кретином? Гитары не растут в лесу, просто если ты бог, то ты можешь…

− Ты не бог! А если ты бог, то я тем более! − обиделся Токи. Он перевел взгляд на клокатиров, которые только успевали поворачивать головы от одного спорщика к другому.

– После еды вы идет со мной в лес собирает гитара!

− Но, повелитель, возможно, кто-то просто оставил эту гитару… − робко попытался возразить номер 539.

Тут уже вмешался Сквизгаар:

− Я не помнит, чтобы мы спрашивает мнения раб и слуги!

− Сквизгаар! – укоризненно произносит Сервета.

− А как мне их называет? «Два новый папа»? Хорошо, два новый папа, после жрачка марш в лес с дэтот кретин собирать гитара. И не срывает слишком зеленые! − он закатил глаза.

Потом все принялись за еду. Завтрак проходил… нормально, с учетом собравшейся компании. Пару раз Сквизгаар упомянул, что показная эротомания – вовсе не обязательное дополнение к еде, но уже так, для проформы. Они с Серветой обменялись парой любезностей, под конец спора совершенно забыв, выясняют ли они, кто из них самая большая шлюха, или наоборот. В общем, все шло хорошо… но, к сожалению, вновь всплыл несчастный кузен Андерс.

От очередного явления злого альтер эго Токи их спасло только появление дочки ленсмана. Девчонка, похоже, не теряла надежду. Но Сквизгаар был ей даже благодарен - ему не разбили об голову графин, как собирались.

Она смотрела на него как-то странно, наверное, видела вчерашний дурдом. Ну и что с того. Ради сохранения мира он готов быть милым со всеми. Он улыбнулся ей своей фирменной улыбкой, той самой, от которой фанатки мгновенно избавлялись от стесняющих одежд.

− Фрекен, лет через пять ты вполне можешь зайти к нам на бэкстейдж, йа…

− Сквизгаар! − возмущенно вытаращил глаза Токи. Но Сквисс примиряюще притянул его к себе - если матери можно, то чем они хуже?