− Вот еще, - возразила она, - Мой сын говорит, что вы есть уволены, значит, пусть сам думает, как ехать в Америка, – сухая тонкая рука с бордовыми длинными ногтями легла на широкую грудь номера 539. – Вы теперь есть свободный люди и мои гости в Швеция!

Повисла пауза. Затем Сквизгаар, прорычав что-то явно нецензурное, быстрыми шагами двинулся на второй этаж.

Токи подумал, и, пожелав всем спокойной ночи, пятясь и оглядываясь, отправился за ним. Ему никто не ответил.

− Ебаная шлюха! – Сквисс сорвал с себя свитер и швырнул его в угол комнаты. От этого волосы его наэлектризовались и теперь напоминали львиную гриву.

− Я не думаю, что так хорошо говорить, - осторожно сказал Токи, присев рядом с ним на кровати. По крайней мере, теперь было не так страшно. Когда Сквисс орет и бесится, это нормально, это ему знакомо.

− Токи! – вспылил он. − Ты видел это? Она готова переспать с каждым!

− Но ты тоже, − неуверенно ответил норвежец.

Сквизгаар гневно сверкнул глазами.

− Токи, я сплю ТОЛЬКО с фанатками и группиз! – отрезал он. – И с тобой… Я не имею ничего общего с этой женщиной!

Токи удивленно захлопал ресницами, ему упорно казалось, что логика тут где-то хромает.

− Я не думаю, что это можно назвать монохромией… − наконец ответил он.

Сквизгаар приложил ладонь к лицу.

− Это называется моногамия, кретин! − он тяжело вздохнул. − Все, я больше не могу это выносить, завтра я куплю нам билеты на самолет… А эта шлюха пусть остается тут, и пусть хоть… и не смей мне говорить, что я должен быть милым со своей матерью! – он сбросил с себя ботинки, щелкнул выключателем и лег на кровать, отвернувшись к стене. Он слышал, как Токи долго топтался по комнате, а затем завалился рядом.

Холодные пальцы заползли ему под футболку. Сквизгаар сначала не реагировал, потом долго отбивался от настойчивых рук с донельзя ледяными ладонями и бормотал «успокойся и спи, нахрен», но в итоге сдался. Как-никак, им нужно было согреться.

− А кто такой кузен Андерс? − иногда память у Токи была как у золотой рыбки, а иногда…

− Никто, Токи, ты нашел, кого слушать – эту женщину! − раздраженно ответил он. – А теперь давай спать уже.

− Сквизгаар, а я рад, что мы с тобой вдвоем, в твоем родном городе, − Токи положил голову ему на грудь.

− Дебил, вот и радуешься всякой херне… − пробормотал полусонный Сквизгаар ему в макушку.

Ночную тишину прорезало несколько стонов.

− Мама, можно потише? − раздраженно воскликнул он.

Токи уже крепко спал и даже не проснулся от шума. Он улыбался во сне. Юный норвежец действительно был рад быть здесь, валяться на этой тесной неудобной кровати, теперь вся их прогулка по лесу и разборки казались ему всего лишь веселым приключением.

“Болван долбаный… маленький, вечно восторженный кретин”, − подумал Сквизгаар, прежде чем заснуть.

========== 3. Ледокол ==========

Небо было пасмурным, плотно затянутым сизыми тучами. Лед на море трескался, освобождая черные бушующие волны. Шведская весна наступала, у извращенцев и психов было обострение. В своей старой комнате в мансарде Сквизгаар Сквигельф лежал на кровати и недовольно сверлил глазами потолок.

Он проснулся от взрывов хохота и голосов, доносившихся снизу, и раздражение мгновенно захлестнуло его. Он сразу же вспомнил, где он и что происходило вчера.

Токи не было в комнате. Он обычно просыпался рано, но куда он мог подеваться? Сервета внизу смеялась над чем-то, и этот жеманный кокетливый смешок просто вымораживал. Сквизгаар слышал, как бывшие клокатиры что-то отвечали ей, и она захохотала еще громче, явно очень довольная. Интересно, разрешено ли у них в Мордхаусе убийство сотрудников за особо тяжкие преступления? Надо связаться с Чарльзом и узнать. Но вот как бы это сделать? Они с Токи не взяли с собой детфоны, и он не был уверен, что захватил свою кредитку. Сквизгаар нехотя встал и обшарил свои вещи – действительно, карточки нигде не было, но ему вовсе не улыбалось застрять тут с этой женщиной, в этом проклятом доме.

− О, я обожаю делать такие закуски! – вдруг услышал он голос Токи снизу. Голос тоже был веселый, вот ведь предатель… Сидит там с ней, с ними… Никакой солидарности, никакой поддержки не дождаться от этого бесполезного существа. Все, надо срочно позвонить Чарльзу. Хмурый, как и небо в этот день, Сквизгаар спустился вниз.

Смех и разговоры тут же смолкли. Он не знал, чего ему больше хочется, перебить всех присутствующих или просто уйти, убежать отсюда подальше. Сервета сегодня в розовой шелковой сорочке, почти полностью прозрачной. И еще более короткой. Кому понравится смотреть на свою уже немолодую полуголую мамашу? Ему совсем не нравится. Клокатиры сидели по бокам от нее. В одних трусах, но форменные колпаки почему-то не сняли, что за ебаный идиотизм? И напротив них - абсолютно счастливый Токи с большим куском пирога. Отлично, вообще, просто превосходно.

− Сквизгаар! − радостно воскликнул он. − А мы заказали еду… − он осекся и чуть поежился, увидев выражение его лица.

− Доброе утро, повелитель, − смущенно произнесли оба бывших клокатира.

Нет, они еще и издеваются. Он с трудом сдерживал нарастающую ярость.

− Вы. Больше. Не. Есть. Работать. У. Нас, − отчеканил Сквизгаар, старательно выделяя каждое слово. Тут взгляд его упал на куртку одного из бывших работников − она валялась на полу, и из кармана торчала цепочка детфона.

− Вы есть уволены, и я забирает твоя куртка, телефон и кредитка! − заявил он удивленным бывшим работникам. И, набросив на себя куртку, вышел, хлопнув дверью.

− Сквизгаар! Что у вас за порядки, ваши люди не есть рабы! – услышал он вдогонку голос Серветы. Нашлась тут гуманистка. Борец за права клокатиров.

Токи несколько сник. Только все было так хорошо, и он, наконец, обрел свой долгожданный пирог с брусникой, как все снова полетело к черту. Ведь так все было здорово, и эта женщина больше не пугает его, она слишком занята их слугами и больше не пытается его потрогать или сделать еще что-нибудь, и еда, которую они заказали, была вкусной, и день должен был быть приятным. Но Сквисс опять в бешенстве, и опять у него это лицо… Токи искренне не понимал, чего тот так сходит с ума. Ведь в Мордхаусе он тоже постоянно трахается с работницами-клокатирами, хотя у них по правилам стоит запрет на такие дела. Но Сквиссу на все насрать. И фанатки, всех размеров и мастей. Иногда заглянет он к Сквизгаару в комнату утром, а там на кровати крокодилы! Вернее, крокодилицы. Но хотя бы женского пола.

«Кузен Андерс», - вдруг всплыло у него в голове. Токи не нравится это имя. Токи не нравится этот кузен Андерс вообще.

«Я разберусь с этим», − подумал он, решительно сдвинув брови.

− Сквизгаар, − голос Чарльза был спокойным, как всегда, но в нем слышалось облегчение, – Что произошло? Детфоны выключены, все датчики молчат, никто не может связаться с вами, поисковая группа пропала…

Он рассказал ему все, постоянно прерывая рассказ нецензурными вставками. Он чувствовал себя ребенком, который жалуется родителям на то, что его обижают в школе, но ему было не остановиться.

− Я может их всех убить? − спросил он в конце длительного монолога.

Офденсен посоветовал ему успокоиться и настоятельно попросил подождать с убийством. Затем он поинтересовался о Токи.

− Дэтот… предатель жрет с ними пироги и смеется! Он есть бесполезный жалкий тряпка, не имеющий понятия о солидарность! Он променял я на моя мать! – Какая-то проходящая мимо бабка удивленно покосилась на него после последней реплики. – Да пусть они все сдохнет!

− Значит, он в порядке? Больше не снились подвалы и похищения? − Чарльз удачно перевел разговор в другое русло. Сквизгаар помолчал несколько минут. Чарльз почти слышал и видел, как состояние «умри, все живое» отступает.

− Я хочет убирается отсюда как можно скорее, - наконец ответили ему. Голос был донельзя усталый и несчастный, но что поделать, придется сказать ему правду.

− В нашем округе сейчас штормовое предупреждение, возможен также торнадо, и любые полеты невозможны. Ребята чудом успели вернуться до того, как…