Фельдфебель вытянулся в струнку:

– Никак нет, госпожа майор.

Лейтенанту Талл напоминала ядовитую, смертельно опасную, змею:

– За это полагается расстрел без права на перезапись. С чего это вы решили укокошить этого новобранца? Что ему кололи?

– Список «б», госпожа майор.

Лейне кивнула:

– Да уж, вы решили по крупному влипнуть? Каждый выживший после «б» – на вес золота, боюсь – тут одним расстрелом тут не обойдется. А что предписывает устав вашей службы?

Фельдфебель доложил:

– Бороться за жизнь новобранца в течение стандартных суток.

– Вот и боритесь, если этот новобранец умрет, то я пожалуй расскажу капитану Стюарту о вашем плане, занимайтесь, господа.

Талл вышла из палаты, лейтенант сел:

– Ну и ну, я чуть не обделался, жуткая баба…

Я стоял на кукурузном поле, кукурузу терпеть не мог с детства, поэтому мне здесь уже не нравилось, пахло дымом. Я почувствовал привычную тяжесть в руке – кольт, тяжелый, придающий уверенности, пистолет. Оглядевшись, я понял – кукуруза была везде, мне надо было выбираться из этого безумия. Спотыкаясь, я поплелся между рядами, идти было тяжело – земля была мягкая, ноги утопали почти по щиколотку. В воздухе время – от – времени начали мелькать тени, я поднял голову – это были вороны, обычные вороны, но любил я их еще меньше чем кукурузу. Вороны сбивались в стаи, их становилось все больше, я почему то поднял пистолет и выстрелил в воздух – ответом мне было громкое карканье. Часть стаи начала быстро снижаться, меня на мгновение накрыла паника и я побежал, вороны не отставали, более того – они целенаправленно атаковали. Стрелять в пикирующих тварей было бесполезно, оставалось лишь бежать, но и это было непросто – воздух становился все гуще, становилось все труднее бежать и дышать, в висках стучало, а перед глазами все поплыло. Неожиданно – все кончилось, нет, поле осталось, вороны – тоже, но сейчас, когда я, запнувшись о стебель, упал на колени, эти твари улетели. Стоя коленями в мягкой земле, я вертел головой – меня вынесло на большую проплешину в зарослях, метрах в пяти от меня стояла девочка. Обычная кроха, на вид – двух – трех лет отроду, стояла в грязном платьице, прижимая к себе нелепого, шитого – перешитого, плюшевого, зайца. Мое чутье отсутствовало, как и чувство времени, но почему-то, мне казалось что девочка несет в себе угрозу. Я начал медленно подниматься на ноги, девочка посмотрела на меня пустыми глазницами:

– Почему ты бросил меня, братик? Мама – же просила тебя…

Вместо ответа, вскинув пистолет, я начал стрелять – пули, попадая в девочку, рвали ее тельце, вырывая куски, а она стояла и смеялась, будто крохотный, серебряный, колокольчик звенел. Пистолет сухо клацнул – закончились патроны, я отбросил его в сторону и пошел к девочке, в голове молотом билась чужая, ее мысль – «ты убил меня, братик. Убил, убил, убил», мне хотелось сломать ей шею, оторвать голову, сделать так, чтоб она наконец заткнулась. Я протянул руку и девочка вдруг вспыхнула, вспыхнула и моя рука, но я все – же дотянулся до нее…

Сердце бешено колотилось, наверное, впервые в жизни, мне было страшно, но сейчас, стоя в абсолютной тьме, страх покидал мое сознание и я засмеялся, истерически, навзрыд, как смеются только умалишенные или люди, потерявшие все, потерявшие все одним махом, как смеялась та старуха – навахо, глядя на сожжённое поселение и трупы, много трупов. Мне не сразу удалось справиться с собой, но взяв себя в руки, я пошел в темноту. Идти было легко – под ногами была ровная поверхность, очистив голову от мыслей, я шел и шел в одну сторону. Сердце перестало стучать как безумное, но я услышал звук, это было что-то знакомое, где-то я уже слышал похожее, но я не мог вспомнить. Мои глаза привыкли к темноте, у нее сменился цвет – немного стало посветлее, с каждым шагом во тьме становилось все светлее, я вспомнил рассказы о туннеле, по которому души летят в рай и усмехнулся. В Рай я не верил, впрочем – в Ад я тоже не верил, я так увлекся, что наступил на что-то, голос, на этот раз – голос мальчика вернул меня в реальность:

– Дядя, ну что же вы? Фигурки мне пороняли!

В голосе не чувствовалось злости, скорее – досада, я посмотрел вниз, я стоял на краю шахматной доски и несколько фигур и пешек действительно были сбиты. Я внимательно посмотрел на ребенка – мальчик как мальчик, обычный сорванец лет семи на вид:

– Извини, приятель, я сейчас все улажу.

Я сел по-турецки и принялся расставлять фигурки, мальчик наблюдал за моими действиями, остановив стрелку метронома. Держа в руках пешку черного цвета, я задумчиво посмотрел на мальца – мальчик улыбнулся мне:

– Ну же, дядь, последняя осталась.

Я нахмурился:

– А где она стояла?

Мальчик отпустил стрелку:

– А это неважно! Она поправит.

– Кто она?

Мальчик встал и одернул матроску:

– Та, что вокруг…

В этот раз свет не резанул глаз, перед моим лицом торчало что-то большеглазое и безносое, серого цвета, машинально я оттолкнул это от себя и сел. Я находился в комнате, похожей на больничную палату, к моему телу были прикреплены какие-то датчики, а в вену воткнута игла капельницы. Выругавшись, я начал снимать это все, едва я вынул иглу, в палату вошли двое – фельдфебель и еще какой-то персонаж, по виду – офицер:

– Как вы себя чувствуете, новобранец?

– Отлично, если шмотки вернете – будет еще лучше!

Офицер сделал знак одному из серых уродцев и тот вышел из палаты, он подошел ко мне:

– Сейчас проверим ваше состояние медсканом, а фельдфебель пока задаст вам несколько вопросов.

Я высказал свое неудовольствие:

– Опять вопросы! Не надоело еще?

– Не мы это придумываем, инструкция такая. – Спокойно парировал фельдфебель, доставая планшет:

– Как оцениваете свое состояние?

– Хорошо оцениваю, я в порядке, костоправы.

Офицер не отрываясь от монитора сканера:

– Простите, что вы сказали?

– Не важно, я здоров.

Мне принесли одежду, но не мою, а серого цвета, униформу и высокие ботинки. Я поинтересовался:

– А где мои вещи? Хотя бы то, что в карманах было.

– Вы о сигаретах и странной машинке для добывания огня?

Я начал закипать:

– Это – зажигалка, хорошая, дорогая, зажигалка. Тем более что она подарена мне на память.

Врач сухо кивнул:

– Вам ее вернут, как только мы закончим.

Вся эта «медицина» заняла минут пятнадцать, окончив сканировать и пытать меня вопросами, они ушли. Серые ушли с ними, прихватив пострадавшего товарища, а я принялся одеваться…

Форма, как и обувь, на удивление – оказались самоподгоняющимися, по началу – она казалась мне слишком большой, но за несколько секунд она стала в пору, будто на меня шилась. Хмыкнув, я обулся и вышел в коридор, на встречу шел фельдфебель, неся поднос с моими сигаретами и зажигалкой:

– Вам идет, новобранец.

Я огрызнулся:

– Я не из «этих».

Он пропустил это мимо ушей:

– Вам надлежит дождаться сопровождающего.

– С чего-бы? Я дорогу не забыл.

– Хорошо, но по инструкции – новобранцам запрещено ходить без сопровождающих в вечернее время.

– Ладно, я жду, – мое настроение было на удивление хорошим – могу на крыльцо выйти?

– Зачем?

– Покурить.

– Идите.

Я шел за конвоиром, погруженный в свои мысли, шагающий впереди солдат меня не особо интересовал, лишь однажды проскочила мысль – «Если свернуть ему шею и затащить в кусты подальше – через какое время его хватятся?». Мысль показалась забавной, но убивать солдат из охраны лагеря в мои планы пока не входило, конечно, пойди я на конфликт – меня, скорее всего, убьют, в этом я не сомневался. Интересно было лишь то, сколько чужаков я успею уложить? Но, опять-же – это не входило в мои планы, хотя планов никаких и не было еще. Ясно было как день – необходимо держаться своих, тех, с кем был знаком, на кого мог положиться…

Первым номером в списке, конечно, была Марта – приличная язва с языком без костей, но в какую бы историю я не ввязался – она пойдет за мной, впрочем – как и я, при любых раскладах, постараюсь прикрыть ее задницу. Вторым бесспорным своим была Хиэясу, она, как и Марта, верит мне, к тому – же – ее представления о чести, с которыми я немного знаком по общению с Рюем, обязывают ее вернуть долг. В ком я не был уверен – «сладкая парочка» – Льюис и Смитс, я понимаю – жизнь, после побега, у них была та еще, но захотят – ли они выбираться из этого дерьма, да еще и под моим чутким руководством? Чемп, насколько я его знал, всегда был парнем себе на уме и, теоретически, мог в какой – то момент решить что им со мной не по дороге. Это могло отвратительно сказаться и на моем авторитете и на общей цели, похоже мне необходимо приглядывать за ними…