— Почему же тогда ты не бежишь? — поинтересовался он. — У тебя есть все шансы спастись, оказаться как можно дальше от меня. И заодно защитить своего приятеля.

— Мне интересно, — ответила я сквозь зубы.

— Интересно? — он выгнул бровь.

— Интересно, что ты можешь предложить, кроме гипноза, чтобы исполнить указание той, которой ты служишь.

— Ты знаешь. Похвально, — заметил Кирилл.

— Я догадывалась, — отозвалась я, — но ты подтвердил мои догадки.

Ярослав коснулся моего запястья, и я осознала это касание, но не почувствовала его. Нас с Кириллом будто окружил невидимый, но прочный купол. Ещё один.

И мы остались только вдвоем.

Я приготовилась в любой момент задействовать душу, чтобы доказать свою правоту.

— А ты мне сразу понравилась, — заметил Кирилл.

— Ты мне тоже — но это осталось в прошлом. На нашей первой встрече ты был гораздо более милым, чем сейчас.

— Благодарю, — он кивнул. — Но тогда я в самом деле не знал, что ты — это ты. И я бы оставался милым впредь, если бы твоя знаменитая родня о тебе не позаботилась, — он кивнул на мое правое запястье, на которое был надет скрытый за курткой браслет.

Слушать это отчего-то оказалось больно. Подаренный Кириллом свет погас, и я осознала, что погружаюсь в темноту.

Но молчала, не выдавая себя.

Хотя понимала, что от него ничего не скрыть.

Ни чувств, ни браслета.

— Что ты знаешь о магии Янтарной, своей тети? — будто подслушав мои мысли, поинтересовался Кирилл. — Ты интересовалась хоть чем-нибудь… или предпочла остаться в счастливом неведении?

Он сделал шаг в моем направлении.

И сразу после этого вперед шагнул Яр, загораживая меня своим плечом. Он не ощущал купол — но его ощущала я. И понимала, что никакого вреда Ярослав Кириллу не причинит.

А осень вокруг стояла не просто желтая, красная и черная.

Пряталось за горизонт пыльное солнце, по небу плыли серые облака, и косяк белых птиц летел сквозь них, переговариваясь.

Я люблю осень. Пусть каждый год мне и приходится вновь умирать на фоне этого яркого великолепия.

— А что выбрал бы ты? — спросила я, встречаясь с глазами Кирилла. — Неведение или страдания?

У него была другая красота.

Не сияющая, как у Яра, и ни изящная, как у Влада. Темная красота. Жгучая. Всепоглощающая. На первой нашей встрече я вдруг решила, что это — именно та красота, которую я искала все свои семнадцать лет.

Но ее носитель оказался лишь прислужником моей тети.

И мне тоже очень жаль.

— Когда-то я выбрал знания, — ответил Кирилл, не пояснив, что за эти последовало.

Купол начал подрагивать, и я поняла, что наше уединение вот-вот закончится.

Но прежде, чем проиграть, Кирилл коснулся моего правого запястья, и я явственно услышала, как расстегивается карабин на надетом тетей браслете.

Карабин, который не по силам было расстегнуть никому, кроме создателя магической вещи. По крайней мере, так я считала раньше.

Поднялся ветер, и я, не удержавшись на ногах, провалилась в пустоту.

Если бы я вдруг забыла, где нахожусь, то решила бы, что заглянула в собственную душу.

Вокруг меня струился чернильно-черный туман с лиловыми всполохами, в некоторых местах дырявый, точно кто-то отрезал от ткани с несколько десятков лоскутков.

Я брела по нему — или это туман двигался мне навстречу.

А потом появилась она, и туман вел ее ко мне.

Моя тетя.

Моя настоящая тетя. Ещё одна.

На ней было то же самое черное платье, которое я помнила ещё по рыжему замку. Волны каштановых, совсем моих, волос покачивались за спиной. Но теперь я могла видеть ее лицо, и если бы я не помнила наизусть лицо матушки, я бы решила, что передо мной именно она.

Они были очень похожи.

Старшая сестра и младшая.

Моя тетя приходилась младшей, но она все равно была чуть старше, чем матушка, когда та ушла. Она носила чуть более узкое лицо и немного более длинный нос. В целом ее лицо казалось острее, чем лицо моей матери — или я сама себя обманывала.

А ещё она имела своеобразные рубиновые губы и светло-карие глаза. Глаза-шампанское, в которых веселятся пузырьки… и глаза-янтарь, в которых навеки застыла мудрость.

Теперь я поняла, за что ее называют так — или называли когда-то.

У моей матери глаза были безоблачно-голубыми.

Тем не менее, я походила на них обеих. И лицом, и застывшем на нем выражением, и фигурой.

Лишь только глаза у меня были отцовские.

Приблизившись друг к другу, мы остановились — или это замер мир вокруг.

— Я рада тебя видеть, — произнесла тетя.

— Не могу ответить тебе взаимностью, — призналась я.

— Я понимаю, — она кивнула, и это был мой кивок. — Мы провели рядом слишком мало времени, чтобы ты полностью осознала и приняла мои принципы. Но только вслушайся, Яна! — она взмахнула руками, и это был жест моей матери. — Яна — Солнце. Яна — Янтарь. Слышишь? В тебе от янтаря даже больше, чем во мне, Яна-янтарь. Только вслушайся…

Она пытливо смотрела мне в глаза, и это был взгляд безумца.

Безумца, заблудившегося в собственной душе.

Я послушно повторила это «Яна-янтарь» — что-то в данном сочетании все-таки было.

Тетя довольно кивнула и заметила:

— Я рада, что теперь смогу говорить с тобой. Я видела, как ты не хотела, чтобы наша связь прерывалась. Ты должна понять… Ибо ты чувствуешь то же, что и я — и я не ошиблась. Я расскажу тебе все, вот только…

И она замолчала.

Тогда попыталась что-то сказать я — в моей голове крутилась тысяча вопросов, — но туман начал рассеиваться, и тетя исчезла вместе с ним.

А потом растворилась и я, чтобы очнуться в объятиях Яра.

Он крепко прижимал меня к себе, и вид у мага был несчастным.

Я распахнула глаза, посмотрела на его подбородок и спросила:

— И долго я пробыла… так?

Яр посмотрел на меня с беспокойством во взгляде.

— Секунд десять, — ответил он. И пояснил: — Ты упала. А твой приятель сразу сбежал.

Ярослав освободил меня из объятий, и я встала на ноги. Даже более-менее уверенно.

— Верю…

Я пошевелила рукой и почувствовала спавший браслет. Вынула его из рукава и молча убрала в карман. Защитный контур Кирилл нарушил, и теперь браслет служил лишь украшением.

Есть артефакты, которые работают подолгу, останавливая и возобновляя работу, но данный браслет к таковым не относился. Над одним артефактом работают десятилетиями, и никакие касания не смогут разрушить его силу.

Но даже если и так.

Мой браслет — не простая вещица. Почему Кирилл справился с ним так просто? Какими знаниями владеет моя тетя, если ими так свободно распоряжается ее прислужник?

— Это она была там? — уточнил Яр. — Твоя… Янтарная?

Я кивнула и заметила:

— Мне кажется, она никогда не оставит меня в покое.

— Я помогу, — отозвался Ярослав решительно.

— Ты не понимаешь… — пробормотала я. — Она не так проста, и…

— Я помогу, — не унимался он.

— Зачем? — не вытерпела. — Зачем это все? Зачем Кирилл? Зачем Янтарная? Зачем… ты?

Я покосилась на Яра, но он не ответил, благоразумно отвернувшись.

Не сговариваясь, мы пошли обратно. Прогулка, ясное дело, не заладилась с самого начала. А когда-то мы так легко размышляли о всякой фигне! Прошло всего два месяца, но, кажется, многое поменялось с тех пор.

Я поменялась.

Яр.

Я не решилась продолжать расспросы — ни я, ни Ярослав не были настроены на долгие беседы. Я шла впереди, а Яр — по моим следам, внимательно оглядываясь вокруг, будто за каждым кустом сидели Кириллы. И запоминал дорогу к моему дому, естественно. Хотя, если маг плохо ориентируется на местности, по моим закоулочкам он никогда сюда не дойдет.

Тем не менее, мы остановились возле моего подъезда.

И я заметила:

— Теперь ты знаешь, где я живу.

— Кроме квартиры, — заметил Яр.

Я посмотрела наверх и указала на балкон, завешенный розовой шторкой.

— Седьмой этаж. Квартира справа. Да… Спасибо, что проводил. Как теперь обратно-то пойдешь?