— И мы столько с тобой пережили… — Яр добавил несколько смущенно: — …вместе. По-твоему, это ну такая себе причина?

— Столько, — я фыркнула. — Подумаешь. Ну, в гости друг к другу сходили. По лесочку погуляли. Мало ли, к кому я в гости хожу! Мало ли, с кем я гуляю!.. Подумай над этим лучше, Ярик, — я пересеклась с ним взглядом. Красивые глаза, очень. — Как только мы вернемся. Подумай, что нас с тобой не связывает ничего, и забудь меня, оставь в покое, пока не вляпался ещё куда-нибудь. А теперь я пойду пытаться. Я верну вас домой: тебя и Вику.

— Я тебя понял, — отозвался он. Глаза его были стальными: неба в них совсем не осталось. — Понял.

Я хотела пойти в соседний коридорчик, заканчивающийся окном, чтобы мне было удобнее концентрироваться, но неожиданно свернула в другую сторону, к комнате со стеклянными стенами. И Яр пошел следом. Я предложила ему, не оборачиваясь:

— Может, ты проверишь лестницу, которую я проигнорировала? Спустишься вниз… Только не заблудись. Проверишь, вдруг там открыта дверь? И если захочешь, то вернешься за нами.

— По-твоему, я тот, кто с легкостью бросает девушек в беде?

Я вздрогнула — голос прозвучал над самым ухом. Ответила:

— Нет. Не тот. Проверишь?

— Проверю. Только проводи.

— Я и провожаю.

Возле лестницы мы и разошлись. Я сказала Яру, что буду наверху, а он стал спускаться вниз. Уже преодолев один лестничный пролет, поднял голову и посмотрел на меня:

— Знаешь, даже обижаться на тебя не хочется.

— Не обижайся, — согласилась я. — Забудь меня — и все.

— Если ты так говоришь, значит есть, что забывать.

И он исчез. А я ещё минуты две постояла, облокотившись на перила — вдруг и правда есть?.. Но потом все же поднялась наверх. Стеклянная комната дарила мне уют. И даже рыжая пыль совсем не мешала, лишь помогала утихомирить мысли. Я, не боясь замарать платье, села прямо на пыльный паркет и прикрыла глаза.

Искры души покинули мое тело и растворились в пространстве.

«Отец, ты меня слышишь?»

«Отец, мне правда нужно с тобой поговорить. Знаю, эта связь — очень нестабильная штука. Дурацкая. Но я подумала…»

«Янтарь, отец. Ощути меня. Янтарь. Душа подсказывает, что это важно. Здесь все из янтаря — или с ним. Услышь меня, отец. Не навевает ли этот камень тебе каких-нибудь умных мыслей? У тебя должны быть умные мысли. Они у тебя всегда есть».

«Папа».

«Я тоже переживаю, когда ты подолгу пропадаешь вне дома. А это случается часто. Так почему же ты тогда так всполошился, когда лишь на сутки исчезла я?..»

«Папа, а когда мама исчезла, ты тоже испугался?»

«Я очень хочу, чтобы ты понял, что со мной все хорошо».

«Я тоже, папа».

«Тоже тебя…»

«Не уверена, что ты хочешь это услышать. Мы — черные колдуны, и, если уж мы что-то испытываем, мы должны тщательно это скрывать».

«Янтарь, отец».

Отец не отзывался, как я не пыталась с ним связаться. И я открыла глаза, чувствуя удивленно, что по щекам сбегают слезы. Я быстро смахнула их, всполошив пыль, что уже успела песчинками осесть на мое платье и волосы. Поднялась. И только тогда заметила, что дверь в стеклянную комнату приоткрыта. Хозяева? Хозяева замка нашлись? Я подскочила, пытаясь придумать отговорку и защититься одновременно — но около двери стоял Ярослав и наблюдал за мной.

— Ты меня испугал, — призналась я.

— Ты меня тоже. Прости…

Ярослав приблизился к центру комнаты, встал рядом со мной и чуть склонил голову. Протянул ладонь и стер что-то с моего подбородка — надеюсь, это была пыль, а не остатки слез.

Не хочу, чтобы Яр видел мои слезы.

Хотя ничуть их не стесняюсь.

— Тут и вправду красиво, — заметил он.

— А там? — не позволила обмануть себя я.

Глаза высохли.

Не люблю плакать, когда на меня смотрят другие. И не плачу.

— А там дверь, целые парадные ворота, единственная мной обнаруженная на первом этаже. Он находится спустя три. Но эти ворота плотно запечатаны, даже магией не пробить. Я могу ошибаться, но это похоже на какую-то личную печать. Мол, вход только для хозяина.

— Есть такое, — я кивнула. — И хозяин тоже есть… Но не мы. Нет. — И добавила флегматично: — У меня ничего не вышло, ни капли. Они правы. Я действительно бездарна.

Наши действия были бестолковыми, потому что не приносили никакой пользы. И, как бы мы не пытались шутить и вести себя непринужденно, факт оставался фактом: нас заперли в этом чудном дворце и не собирались выпускать. Все было безнадежно. Безнадежно, безнадежно, безнадежно.

И именно в этот момент Яр обхватил мои ладони своими и заглянул мне в глаза:

— Все получится, Яна. Я в тебя верю.

Ладони его были горячими и надежными. Я почему-то сильнее сжала их и призналась:

— А я в себя — нет.

— И это неправильно, — он чуть улыбнулся, и я почему-то на мгновение разглядела в его улыбке грусть. — Мы получаем от Вселенной то, что запрашиваем. Если ты думаешь о провале, он произойдет. А если надеешься на победу, то побеждаешь. Понимаешь? Все очень просто. Надо верить в лучшее.

— В меня?

Яр поспешил опустить глаза. Я продолжила:

— В моем отношении эта твоя Вселенная дает сбой. Я много что у нее просила, но раньше. Теперь уже перестала и пытаться. Что зря тратить надежду?

— Мы будем надеяться вдвоем, и Вселенная нас обязательно услышит. Можешь считать меня везунчиком — но она слышит меня всегда. Пойдем? Я думаю, нам надо обратиться к этой твоей Вике. Она, конечно, подлец, каких ещё поискать, но вдруг она подскажет что-то дельное? Поможет тебе выйти на связь?

— Выйти на связь? — уточнила я.

— Ну да, — Ярослав кивнул. — Или черные ведьмы не работают в командах? Белые часто объединяются для общего дела. Так управлять магией проще, можно больше захватить и грамотнее распределить энергию. Но, в самом деле, кто знает, работает ли это с душами?

Он освободил мою левую ладонь, а за правую продолжил держаться. Яр медленно повел меня к выходу, не давая погрузиться в пучину уныния. И я пошла следом, даже не возмущаясь.

— Должно, — отозвалась я, когда мы покинули стеклянную комнату. — Я никогда не пробовала, но… Должно! Двойной импульс, в два раза более сильный и мощный. Вот только что… Вике почти невозможно связаться с душой моего отца, они ведь не родственники. А тем более не друзья — и, слава Всевышней, не любовники. Но можно попробовать через меня…

Это был шанс — и он меня вдохновил.

— Уже лучше, — Ярослав кивнул.

— Спасибо, — не выдержала я. И добавила: — Может быть, ты перестанешь держать меня за руку? Я не сбегу. И в окно не прыгну.

— Я даже на мгновение не подумал, что ты можешь выпрыгнуть в окно, — признался в Ярослав. Я фыркнула. — Хотя… ты много что можешь. Но это лучше не осуществлять.

И продолжил идти.

— А рука? — напомнила я.

— Мне приятно так идти рядом с тобой. А тебе что, нет? — он посмотрел на меня, чуть сощурившись.

— Не то чтобы нет, — не смогла я солгать, — но чем больше ты будешь ходить со мной вот так, тем сложнее тебе будет меня забыть. Правда.

— Ведьма, — Ярослав покачал головой. — Вот ты вроде умная, и соображаешь хорошо, но как ляпнешь что-нибудь — не знаешь, как реагировать. Я не смогу тебя забыть. Никогда. Это звучит ещё глупее, но зато честно. Не смогу. Даже не пытайся заставить.

— А если колдовство? — предложила я. — Чары помогут.

Он покачал головой:

— Только попробуй. Я потом увижу бабочку, или по рассветному лесу пробегусь, или ещё что-нибудь, и амнезия спадет. И тогда я сразу же тебя найду. И вот что потом предполагаешь делать?

— Так моя тетя вспомнила, — призналась я невесело, не отвечая на вопрос Яра. — Тетя, из-за которой я пошла на этот шабаш, а ты направился следом. Я снова во всем виновата. Если бы не я, тетя оставалась бы в неведении. Если бы не я…

— Но ведь ты не хотела вернуть ей память? — поинтересовался Ярослав.

— Нет, — качнула головой. — Нет. Но я колдовала на ее глазах. Использовала магию для воздействия на чужую душу, не пытаясь скрыть колдовство, и она это увидела. И все вспомнила. Угадай, — улыбнулась я, — на чью душу я попыталась воздействовать?