Сев рядом с Данилой, она сняла сумку и допила кофе.

– А ничего такой. Вкусный даже холодный. Сиропа только много.

– Ты серьезно это выпила? Ледяной кофе, который был сварен часа два назад?

– Ладно тебе, гурман. Это мой завтрак. – Алиса промокнула губы носовым платком и обновила помаду. – Давай командуй. Как мне сесть и куда задумчиво смотреть?

Данила сгреб в сторону технику, достал ноутбук из сумки, вручил его Алисе и огляделся в поисках ракурса. Фотограф с пятилетним стажем, он с первого взгляда определял, как лучше выстроить композицию, чтобы его задумка легко считывалась с первого взгляда. Усадил подругу на краешек скамейки, показал, какую позу лучше принять и как наклонить голову, чтобы спадающие волосы не закрывали лицо, но при этом эффектно расположились на плече. Сделал несколько кадров, попросил Алису чуть развернуться, чтобы в кадр вошло больше леса и отснял серию фотографий, на которых девушка печатает на ноутбуке, затем задумчиво смотрит в сторону деревьев. После этого дал ей в руки пустой стакан, напомнив держать его логотипом в кадр, и сделал еще несколько снимков. С практической точки зрения это было нелепо – придерживая ноутбук коленкой, держа кофе в левой руке, вряд ли можно было что-либо напечатать, не уронив технику на асфальт, но кадры вышли что надо. Даже через маленький экран фотоаппарата можно было услышать шум листвы и почувствовать пригревающее солнце, мазками импрессиониста падающее на лицо писательницы. А рыжие волосы в сочетании с черным хлопковым платьем с завязками на рукавах придавали Алисе вид городской ведуньи.

Алиса убрала ноутбук в сторону, скинула туфли и подтянула ноги к себе.

– Отличное утро, только позавтракать бы еще. Мы закончили? Сколько снимков вышло? Хватит на неделю?

– Да, там и для рекламы, и для подписчиков хватит. Давай еще походим тут, я тебя в движении поснимаю. – Данила подошел к скамейке и начал убирать ноутбук в сумку. Выбросил стакан из-под кофе в урну и закинул обе сумки – от фотоаппарата и ноутбука – на плечо. Алиса неохотно опустила ноги и потянулась к туфлям. Потом замерла на мгновение и подняла голову.

– А давай я босиком похожу. Тут же мусор убирают, можем даже в лес зайти, там земля, трава мягкая. Отлично подойдет к образу. Только тебе придется еще и туфли взять.

– А фотографировать я одной рукой буду? Давай уж десять минут потерпишь, в конце концов, не десяти сантиметровые шпильки.

Алиса вздохнула, а потом взяла туфли за пряжки и швырнула их в сторону от прогулочной зоны. Черные туфельки описали низкую дугу и упали в метрах трех от кромки леса. Данила вскинул брови, но тут же пожал плечами и флегматично сказал:

– Теперь догоняй.

Поудобнее перехватил фотоаппарат и, смотря в видоискатель, пошел следом за девушкой, которая, приподняв одной рукой полу платья, сошла с асфальтированной дорожки и направилась в сторону улетевшей пары обуви. К освободившейся скамейке тут же с двух сторон устремились недавняя парочка и молодая мама с коляской.

Алиса на носочках шла по черной земле, иногда оглядываясь на Данилу и озорно улыбаясь. Она знала, что Данила простит ей эту небольшую выходку. Тем более получатся отличные кадры, которые понравятся и ему самому, и подписчикам в ее инстаграме.

Свой блог она начала вести сразу же после обрушившейся на нее популярности. Это был совет редактора – молодежь, ее основная целевая аудитория, постоянно зависала в социальных сетях. Таким образом, можно было подогревать интерес читателей к будущим книгам, завоевывать новых поклонников, а значит, и поднимать продажи. Алиса предпочитала писать только о творческой стороне своей жизни, оставляла личную в тени. Потому и приходилось для фотосессий наряжаться, распускать волосы и становиться почти не похожей на себя обычную. Это позволяло оставаться неузнаваемой на улицах города, в котором, как показывала статистика инстаграма, было немало ее поклонников. Да и кто бы узнал яркую писательницу с рыжей копной волос, как у героини мультфильма «Храброе сердце», в неприметной Алисе, которая собирала волосы в тугой хвост или косу и носила обычные джинсы и футболки, смешиваясь с толпой. Данила постоянно твердил ей, что она зря прячется за безликой одеждой, что нужно соответствовать своему альтер-эго. И нет ничего плохого в том, что читатели будут узнавать ее. Однако Алиса за два года писательских успехов так и не смогла принять свою известность. Постоянно казалось, что слава пришла к ней незаслуженно, а пишет она только потому, что не писать не может.

Несмотря на нелюбовь к публичности, Алиса старалась наполнить свой блог хорошими кадрами и интересными текстами, так как привыкла всегда хорошо делать свою работу, будь то прошлая и почти забытая работа в редакции небольшой местной газеты, или работа с подписчиками. К тому же не хотелось подводить Данилу, который радел за качественные съемки.

Подобрав туфли, Алиса вновь спросила друга, достаточно ли живыми получились кадры и после уверенного кивка, вернулась на асфальт и обулась. Забрала у Данилы сумку с ноутбуком и предложила заскочить домой переодеться, а потом пойти позавтракать в кафе неподалеку.

Жила Алиса на двенадцатом этаже. Небольшая двухкомнатная квартира с огромным балконом – Алиса всегда мечтала о такой: чтобы можно было в жару пить ледяной лимонад, лежа под солнцем, а вечерами сидеть с бокалом вина и наслаждаться шумом города, глядя в небо. Пока она работала заместителем редактора и по совместительству корректором, о такой приходилось только мечтать. На двоих с Данилой они снимали крохотную двушку в отдаленном районе города. Оба после неудачных отношений, оба без особых сбережений, только с мечтами о будущем просторном жилье. После первых двух опубликованных книг Алиса смогла осуществить мечту. Гонораров от издательства хватало на ежемесячный платеж по ипотеке, и на такие радости, как завтрак в кафе или закупка книжными новинками.

Данила не разделял ее пристрастие к ресторанам и предпочитал питаться домашней едой, но так как в его холостяцкой однушке сейчас вовсю шел ремонт, он снова жил с Алисой и принимал ее правила. Ворчать на бесхозяйственность подруги он перестал еще в первый месяц жизни под одной крышей. Она не была неряхой и не разбрасывала вещи по всему дому. Просто могла не заметить, что зубная паста на исходе и продолжала изо всех сил выдавливать остатки, пока Данила не менял тюбик на стеклянной полочке под зеркалом. Не задумывалась о наличии продуктов, но с удовольствием закупалась, если друг выдавал ей подробный список. Главной слабостью Алисы была готовка. Даниле пару раз приходилось выдворять ее с кухни и проветривать квартиру от запаха гари, попутно успокаивая соседей. После последнего эксперимента со сгоревшей кастрюлей он запретил Алисе приближаться к плите, доверив ей лишь нарезку бутербродов и салатов.

Они зашли в квартиру, и Алиса сразу побежала в ванную – смыть землю с босых ног. Данила в это время выложил ноутбук из сумки и поставил его на зарядку, убрал фотоаппарат на полку, предварительно достав флешку, и стал копировать фотографии на ноутбук.

Алиса сменила платье на свободные брюки и простую черную майку, завязала волосы на макушке и заглянула в зал.

– Я готова, пошли!

Данила оставил фотографии скачиваться и поднялся с дивана.

Они вышли из квартиры и вызвали лифт. В новой высотке был один недостаток: очень медленные лифты. Иногда Алисе приходилось по десять минут ждать, пока лифт доедет до ее этажа, а потом так же медленно спустится на первый. Данила же в таких случаях предпочитал спускаться по лестнице. В этот раз лифт оказался на соседнем этаже и скоро тихонько тренькнул, оповещая о прибытии. Пока спускались, Данила задал Алисе вопрос, который уже почти четыре года задавал каждый день:

– Ну, что снилось сегодня?

Первым в ее снах появился Макс.

Алиса уже в который раз медленно продиралась через густой воздух, направляясь к проспекту, на котором звенели трамваи. Пыльная дорога не спешила убегать назад под ногами. Серые пятиэтажные панельки стеной протянулись вдоль узкого тротуара. Ни одного человека вокруг, только вдалеке, за широким проспектом видно движение серых фигур. Солнце светило так ярко, что воздух сгущался, словно испаряясь и не давая нормально вздохнуть. Идти было тяжело, каждый метр давался с трудом. Еще сильнее давило осознание, что на пути стоит страшный заколоченный дом, при одном воспоминании от которого мурашки бежали по коже. Нелепым бурым огарком он прятался среди бетонных белых многоэтажек. Двухэтажный, с крутой крышей и тонкими опорными балками. Возникал перед девушкой в самый неподходящий момент. Все дороги странным образом вели мимо него. Не было ни одной точки в городе, куда можно было добраться, минуя страшное здание. Алиса пыталась понять, что пугает ее больше: необъяснимая безысходность, накатывающая при одном взгляде на черные проемы окон? Ожидание самых страшных кошмаров, что притаились за входной дверью, которая открывается, когда просто проходишь мимо, стараясь держаться подальше? Или то, что все дороги, даже те, что должны вести на противоположный конец города, все равно пролегают в опасной близости от этого дома? Каждый раз, проходя мимо, она старалась не заглядывать в окна, ожидая, что иначе поймает чей-то недобрый взгляд. Что-то невидимое нашептывало: «посмотри внутрь», «переступи порог». Сопротивляться было сложно, а тяжелый воздух замедлял движения. Требовалось немало усилий, чтобы преодолеть опасный участок и не поддаться неизвестному голосу.