— Здравствуйте, я ищу Степную Серафиму.

— А, так это к нам. Мам! Тут к тебе пришли! — крикнул он, обернувшись. — Проходите.

Из комнаты в коридор вышла женщина, немного постарше Валентины.

— Всё, мам, я побежал, — поцеловав на прощание мать, молодой человек вышел за дверь.

— Вы ко мне? — удивлённо посмотрев на неё спросила Серафима.

— Да я к вам. Я про Алексея, племянника вашего хотела спросить.

— Что-то случилось? — с беспокойством посмотрев на Валентину, спросила она.

— Нет, вы не волнуйтесь, с ним всё хорошо. Мне просто спросить надо, — нерешительно, опустив голову, начала Валентина. — Говорили, что он приёмный, — она посмотрела на Серафиму.

— Слухи такие распускали, — уже с подозрением тихо ответила Серафима. — А почему вас это интересует?

— Это правда или нет?

— Зачем вам это? Кто вы?

— Он похож на одну мою давнюю знакомую. Она была с животом, когда… Скажите правду.

— Кто вы ей?

— Вы только скажите, пожалуйста, — она схватила за руку Серафиму, та, вырвав руку, чуть отошла.

— Это правда. Алексей уже всё знает. Вы знаете, кто его мать?

— Она была моей приятельницей. Она утонула… Утопилась.

— Вы были там? — пристально посмотрев на Валентину, спросила Серафима.

— Где там? — испуганно спросила она, что сразу бросилось в глаза.

— Когда всё это случилось? Были. Вы та самая девушка, что привела её?

— Я не была там, я не знаю, о чём вы. Я знала, что она была с животом, но как это произошло, не знаю. Она к вашей свекрови ходила?

— Ходила, — с усмешкой ответила Серафима. — Значит, не были?

— Нет. Если и была кто, только это не я. Как вы его нашли?

— Свекровь, на следующую ночь, как к ней пришли… две девушки, вынесла свёрток и положила его в подсолнухи, прям на середине поля, рядом с тропинкой. Вот там его я и нашла… И перстень, старинный какой-то. Я, когда нагнулась, чтобы его взять, он мне палец-то и поцарапал. Значит, это она потом утопилась? Говорили, что платок на берегу нашли, девушка, говорили, какая-то утонула.

— Она. Значит, он всё знает?

— Знает. Как часто и бывает, доброжелатели сказали. И раньше говорили, не раз, а тут взрослый уже, вот и зацепился, и не похож, мол, и отец всю жизнь, мол, его сторонился как-то. Пришлось рассказать. А кто же отец?

— Мой муж. Он, не зная, сейчас ему помогает с домом. Вот так судьба распорядилась, — вздохнула, опустив голову, Валентина.

— И что же теперь? Вы ему расскажете?

— Не знаю. Я пойду. Мне только это нужно было. Я вас очень прошу, не говорите никому, что я у вас спрашивала, не надо пока. Пожалуйста, — она умоляюще посмотрела на Серафиму.

— Хорошо, только и Алёшка тоже должен знать, он имеет на это право.

— Я знаю. Только не сейчас. Он узнает, я вам обещаю.

Валентина, открыв дверь, хотела уже выйти, но обернувшись на пороге, спросила:

— А что случилось с бабкой Серафимой? Всякое говорили.

— Говорили, — вдохнула Серафима, пристально посмотрев на Валентину. — Никто не знает, что там было. Ушла из дома, а дом сгорел. Говорили потом, что, мол, сама подожгла. Вначале все думали, что погибла в пожаре, так что и найти ничего нельзя было. А потом, через неделю, кто-то по пьяни наткнулся на тело в лесу. Опознали её. Зверями уже погрызана была, по одежде, да по украшениям и опознали. Вот так вот.

— Спасибо, я пойду, — тихо ответила Валентина.

Валентина, вернувшись домой, села на кухне. Страх накрыл её с новой силой. Она поняла, что Серафима обо всё догадалась, как не пыталась скрыть, но она себя выдала.

«Как же теперь быть? Что делать?»

Сердце вдруг начало бешено биться, предчувствие чего-то страшного накрыло её с новой силой. Она, подняв голову, вскрикнула от страха. Перед ней полупрозрачным облаком, чуть шевелясь, стояла Катя.

— Зачем ты меня преследуешь? В чём я-то виновата? Зачем ты ходишь за мной?! Дай мне пожить спокойно! — кричала, смотря на видение, Валентина.

Девушка всё также стояла, чуть шевелясь и не исчезая. Валентина, схватив со стола солонку, кинула её в сторону Кати. Солонка, ударившись о косяк, с глухим званом разбилась, рассыпав соль. Видение исчезло. Валентина закрыв лицо ладонями, зарыдала. Сколько прошло времени с тех пор, как она пришла, сколько она так просидела, она не знала. Придя в себя, она встала и прошла в комнату. Взяв два листа бумаги, она начала писать, затем найдя конверты, положила каждый лист в конверт. Оставив один дома, второй положив в сумочку, вышла из квартиры.

========== Часть 4 ==========

В дверь кто-то постучал, Люба, сняв фартук, пошла открывать. Пока она шла, в дверь ещё раз постучали, затем ещё раз, кто-то настойчиво барабанил в дверь.

— Да иду я, иду! Чего так барабанить-то?! — недовольно проговорила она.

Открыв, она с увидела бледную, смотрящую, казалось, каким-то безумным взглядом Валентину.

— Валь, плохо что ли? Ты проходи. С сердцем или давление? Я сейчас капли принесу.

Она собралась уже идти в комнату, но Валентина остановила её.

— Нет, не надо. Я только тебя попросить. Передай это, — порывисто дыша начала Валентина. — Передай этот конверт участковому нашему, ну, Сергею, — она, вынув из сумки конверт, протянула его Любе. — Знаешь, про кого я. Очень прошу, передай, как только я уйду.

— Валь, ты чего? Ты чего затеяла-то? Валь я не отпущу, может, лучше врача? Валь, ну, что ты молчишь? — испуганно произнесла Люба.

— Передай! — крикнула Валентина, испугав её. — Ничего я не затеяла! Она не даст мне спокойно жить, не даст! Сделай, как я прошу! — с отчаянием крикнула она.

— Да сделаю, сделаю. Только ты объясни, кто она-то? Что случилось?

— Потом, потом всё расскажу. Ты только сделай, прошу тебя. Передай ему! — умоляюще смотря в глаза Любе, проговорила Валентина.

— Валь, а может всё-таки я капли принесу?

— Давай, я подожду.

— Да, ты тут посиди, я сейчас.

Люба, уйдя в комнату, только открыла сервант, когда услышала, как захлопнулась входная дверь. Она побежала в коридор за Валентиной, но та, как будто испарилась, она оглядела всё вокруг, её нигде не было.

***

Валентина, выбежав из подъезда, побежал вперёд, в сторону парка, находящегося прямо напротив дома Любы. Спрятавшись за высокими кустами, она, дождавшись, когда Люба уйдёт обратно, пошла через парк к остановке.

Снова приехав на тоже подсолнуховое поле, она подошла к той самой берёзе, возле которой ей померещилась Катя. Подойдя к ней, она упала на колени.

— Ну, что ты снова вернулась? Что тебе от меня надо. Ты же сама этого хотела! В чём я виновата перед тобой?! Не я тебя убила! Не хотела я этого, слышишь?! Не хотела! — сквозь рыдания говорила Валентина. — Зачем ты приходишь?! Что ты хочешь от меня?! Не хотела я этого! Не хотела! — она закрыла лицо ладонями. — Я его любила! Я тоже его любила! Ну, что он в тебе нашёл?! Ты хочешь знать правду? — уже тихо, без слёз спросила Валентина. Ей снова померещилась Катя, прямо рядом с берёзой, она стояла и казалось смотрела не неё с упрёком. — Да, я наврала тебе. Он любил тебя всегда, и сейчас не забыл, а меня никогда не любил. Он не нашёл другую, это я хотела вас разлучить, зачем он тебе, ну, зачем?! — она снова начала рыдать. — Ты так и стоишь между нами, всегда стояла, и тогда, и теперь. Он в госпитале был, а ты? Ты его любила?! Мне поверила, а ему нет! Зачем ты ему такая нужна?! Ну, зачем?! Ты его не любила! Это я его любила, всегда любила, а не ты! Ты этого сама захотела. В чём я виновата?! А теперь ты и меня забрать хочешь? — Валентина посмотрела на Катю, та также молча, чуть шевелясь, как дым на ветру, стояла перед ней. — Молчишь. Чего ты хочешь? Убить меня? Ты меня уже убила, тогда ещё. Если бы ты знала, какого мне было все эти годы. Я только сейчас забывать начала, и ты опять? Зачем? Что тебе надо?! Вот твои любимые подсолнухи, рядом, — она махнула рукой назад, в сторону подсолнухов. — Всегда рядом. Знаю, как ты там встречалась с Алексеем, а на меня он даже не смотрел. Вот они, твои любимые. Будь они не ладны! — крикнула она, ударив кулаком по земле.