Ее счастливое детство в Пятигорске продолжалось ровно восемь лет. А затем…

Нет, этой ночью не стоит ворошить неприятные сцены из прошлого. Пусть будет только хорошее в этот час!

Бабушка работала в ателье. Она прекрасно шила и имела массу заказчиц в городе. В большой комнате всегда стоял манекен. Напротив окна красовалась старинная швейная машинка «Зингер». Склонившись над, ней бабушка создавала удивительные платья, костюмы, а тетя Ася в это время колдовала на кухне.

Она заведовала главной аптекой в городе. Фаина любила приходить к ней на работу, а также частенько наведывалась в ателье. Они нередко гуляли с тетей Асей в Цветнике, по вечерам там играл оркестр. Было весело.

Иной раз, увидев во сне Пятигорск, весь день потом чувствовала себя счастливой, побывав в милом сердцу месте с дорогими людьми. Но в эту ночь ей приснился кошмар.

Она оказалась в толпе возбужденных и громко кричащих людей. Стало понятно, тут что‒то произошло. Поддавшись панике, не осознавая, что видит сон, Фаина старалась быстрее попасть домой, но почему—то все время продвигалась в обратную сторону.

– Какая‒то гадость привиделась, ― убежденно тряхнула она головой и положила две ложки сахара в чай.

– Все это полная ерунда! Зажгла еще одну сигарету.

– С другой стороны, ничего не случается без причины. Она задумчиво уставилась в потолок.

– Может кто—то, к чему—то подталкивает меня?

― Как настроение, мутер? ― поинтересовалась за завтраком дочь, наливая себе чашку кофе. ― Не заболела ли?

– Почему спрашиваешь?

Фаина насторожилась. Неужели ночные бдения вкупе с неконтролируемым обжорством так явно отражаются на лице?

– Где твои наставления? ― через минуту с облегчением услыхала она, ― ты ж обычно с утра успеваешь всем дать разгон.

– Не придумывай!

Откинувшись на спинку стула, муж довольно захохотал. Фаина ощутила, как у нее снова портится настроение. Она все утро напрасно пыталась изгнать из памяти свой дурацкий сон. И это почти удалось. Но теперь…

– Что молчишь? ― дочь нахмурилась, ― может вправду того, что—нибудь не в порядке, а?

– Успокойся, ― Фаина махнула рукой, давая понять, что не стоит молоть ерунду.

– У меня все нормально, а вот у тебя…

– Что на этот раз?

– Я уже говорила, не разводи свинства, пожалуйста, ― Фаина скорчила недовольную физиономию, наблюдая, как ее девочка сосредоточенно выковыривает кусочки сыра из колбасы.

– Ты ведь знаешь, что это не жир.

– Все равно!

– Не капризничай!

Дочь сердито сдвинула брови.

Она была худощава и очень следила за фигурой, опасаясь, что ее «разнесет».

– Я люблю сыр отдельно, неужели так трудно запомнить?

– Я, кстати, тоже, – поддержал Наталью супруг.

– Не игнорируй наши желания, мамочка! И все будут довольны.

– Вот именно!

– На эту колбасу была скидка, – оправдывалась Фаина, – потому и взяла ее.

– Сэкономила две копейки. А о нас не подумала. Впрочем, как всегда.

В отличии от Тани Пэн, работающей в «Дионисе» старшей продавщицей, Фаина не покупала копчености, уверенная в том, что подобное излишество наносит здоровью вред. С вареной же колбасой, по ее мнению, все обстояло иначе.

– А майонез… холодильник забит им. Зачем? Это ж чистый яд, – продолжила свои обвинительные речи дочь.

– Поставщик подарил.

Фаина пожала плечами.

– Неужели должна была отказаться?

– Естественно.

– Не смогла.

– Почему, если не секрет?

– Кто ж отказывается от продуктов? Я еще не забыла, как мы выстаивали часами в очередях, чтобы хоть что-то добыть. В воскресенье салатик сделаем.

Муж снисходительно усмехнулся.

– А консервы? Полгода в шкафу лежат.

– Не мешают же – вяло оборонялась Фаина, – и не портятся. Вдруг, когда—нибудь пригодятся.

– Для чего нам пять банок салаки? – вопрошала дочь, беря себе второй бутерброд с сыром. Кто это станет есть? Или ты опасаешься голода?

– Может гости пожалуют.

– И придут восторг от салаки.

– Почему нет? И вообще, вам не кажется, что вы малость переусердствовали с поучениями?

Фаина решительно сжала губы. Все утро она намеривалась поговорить с дочерью и, кажется, этот миг наступил.

Кивнула мужу, давая тем самым понять, что рассчитывает на его солидарность. Однако он, пожав плечами, равнодушно отвернулся к окну.

– Вот значит, как…

Обвинять в скупости, так пожалуйста, дорогой супруг всегда рад, а как что-то сказать милой доченьке неприятное для нее, только мать должна выступить.

– Я хотела бы кое—что обсудить, – не удержавшись, Фаина бросила на Михаила уничтожающий взгляд.

– Тебе нужно заканчивать институт.

– Неужели?

Наталья скорчила преувеличенно заинтересованное лицо.

Стараясь, чтобы голос не выдавал охватившее ее волнение, Фаина продолжила.

– Убеждена, что не стоит брать академ.

– Правда? Пап, ты тоже так думаешь?

Фаина замерла, всем сердцем рассчитывая, что муж поддержит ее. Отчего он молчит?

– Ты уже взрослая девочка, – после продолжительной паузы выдавил из себя Михаил, – сама решай, как поступить правильно.

– Это все, что ты можешь сказать? Ну вообще. Так и знала, что струсишь в последний момент!

– Не придумывай?

– Настоящий хамелеон. Вчера талдычил одно, а сегодня похоже переметнулся?

– Дорогие родители, —преувеличено бодро воскликнула дочь, привставая из-за стола, – мне вообще – то уже пора.

Она торопливо допила кофе.

– Сиди, пожалуйста! Я еще не договорила.

Наталья неохотно опустилась на стул.

– Придется брать огонь на себя, – осознала Фаина.

– Я думаю, институт важнее дурных затей. Через год ты забудешь чему училась. Разве нет?

– Я уже объясняла, что не уверена в своем выборе, – голос дочери звучал заученно равнодушно. Эту фразу она повторяла по многу раз.

– Что же тут непонятного?

– Но ведь год отучилась…

– Через силу, представь себе. Кто меня поощрял?

Дочь решила, что лучше напасть самой.

– После школы я ведь хотела поработать, определиться, так сказать. Вместо этого пришлось мучиться два семестра. Все из-за твоих амбиций, мутер.

– Но другие же учатся.

– Ну и что. Я теперь точно знаю – английская филология не для меня.

– Ты сама поступила, мы тебя не неволили.

– Потому что английская школа. Большинство наших пошло, вот и я… Да и вы посодействовали. Все долдонили – мол, иди, иди…

– Чем плоха английская филология?

– Я не говорю, что плоха, но все жизнь заниматься обрыдлым делом…

– Тебе всегда нравился английский язык.

– Да, я против него ничего не имею, но хочу заниматься другим.

– И поэтому собралась ехать в Данию?

– Там же Танька. Мы с детского сада с ней. Есть где жить. И работа имеется… Это все очень важно. Не придется с нуля начинать.

– Почему Дания?

– Уже тысячу раз объясняла…

Дочь явно начала раздражаться.

– Слушай, Фаня, – наконец подал голос Михаил, – пусть попробует. Почему бы нет?

– Именно! Молодец, папа! В самый корень зришь.

– Но ведь ты вчера был согласен со мной, разве нет?

Фаина от изумления вытаращила глаза. Она готова была испепелить мужа взглядом. Это ж надо – какой он… безвольный. Жуть!

– Не преувеличивай.

Михаил успокаивающе махнул рукой.

– Я совсем не про то говорил.

– А про что тогда?

– Так, родители, – Наталья снова привстала, – ругаться вы вполне можете без меня.

– Посиди еще!

– Ты желаешь прослыть добрым папочкой? А я ведьма, так? Не получится!

– При чем это – то, – слабо отнекивался супруг, – не хотел тебя раздражать вот и все.

– Раздражать?

– В последнее время ты стала нервная. Понимаю, у тебя новая работа, незнакомый коллектив, но…

– Вот именно, – с готовностью поддержала Наталья, – ты все чаще срываешься на нас, ничего не желаешь слушать. Ты уверена, что ты пуп земли.