– Не желаю слушать? – поразилась Фаина, – что такого вы умного говорите?

– Вот, пожалуйста – кивнул Михаил, – ты считаешь, что только одна знаешь, как нужно жить.

– В точку, – радостно поддакнула дочь.

Фаина растеряно посмотрела на них, не представляя, что следует предпринять.

– Дело ваше, – осознав, что потерпела полное поражение, она с трудом поднялась из-за стола.

– Хочешь ехать, пожалуйста, если папа не против. Он у нас ведь глава семьи.

– Это другой разговор! Сегодня же позвоню Таньке и закажу билет в Копенгаген. Нужно действовать быстро, Билеты с каждым днем дорожают. В этом деле нельзя зевать!

– Вот и все! – скорбно поджав губы прошептала Фаина, начиная мыть использованные за завтраком чашки. Ее руки дрожали. Всегда неприятно чувствовать себя побежденной.

– Не хотят меня слушать, пожалуйста!

Она с силой открыла кран холодной воды. Ее тут же окатило мощной струей.

– Так мне и надо. Не сумела на правильной ноте построить разговор.

Отряхнувшись, заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. Вроде стало полегче. Улыбнулась, сквозь стиснутые зубы.

– Зачем я опять завелась? Ну уедет и что с того? Не на Северный полюс ведь. Я же тоже, когда—то… И замерла, вспоминая свою давнюю эпопею.

Едва дождавшись, когда ей исполнится восемнадцать лет, Фаина отправилась покорять Москву. В то время поезда добирались из Читы до столицы родины целых пять суток.

За окнами вагона мелькала тайга. Некоторое время поезд двигался вдоль берега Байкал. Затем появились березки…

– Как много времени утекло с тех пор!

Увы, счастливая жизнь в Пятигорске закончилась, в восемь лет. Родители, проживающие в далеком Забайкалье, потребовали, чтобы бабушка привезла старшую дочку в Сибирь.

– Я совсем их не знала, – вздохнула Фаина, отгоняя непрошенные воспоминания.

– Естественно, мне не хотелось никуда уезжать, ведь всегда считала, что моя семья на Кавказе. Мне было там хорошо. Но против воли я оказалась в чужом краю.

Переступив порог небольшой двухкомнатной квартиры в Чите, Фаина настороженно осмотрелась.

Ей с первого взгляда не понравилась женщина, приходившаяся, как оказалось, ей матерью и сестренка младше всего на год. Все там было чужое и непривычное. Отец Фаины, сын бабушки, окончив во Львове военное училище, был направлен служить в далекое Забайкалье.

– В конце – концов я смирилась. Но это была совершенно другая жизнь, – размышляла Фаина раскладывая вымытую посуду в шкафчик.

– Мне пришлось нелегко.

– Все нормально? – в кухню заглянул Михаил, – до сих пор обижаешься?

– Ты о чем?

Муж недоверчиво потряс головой.

– Пусть попробует пожить сама, мы всегда сумеем приехать в Копенгаген на выходные. В этом есть свои плюсы. Самолет летит всего час с небольшим.

– И какие же плюсы ты углядел? Просвети меня.

– Ну так… это же очевидно. Познакомимся с Данией.

– Может быть.

Неожиданно Фаина осознала, что ей вовсе не хочется спорить.

– Неужели все предопределено? – в который раз спросила она себя. – Почему мы не можем понять, что такое жизнь?

Многие, кстати, и не стремятся к этому. А вот ей всегда было интересно.

– Человек появляется на Земле на короткое время. Оно быстро проходит. Потом – раз и его уже нет. Как такое возможно?

Чуть не с детского сада Фаина задавала себе вопросы подобного рода. Но ответы не находились. И вот только сейчас…

– Что сейчас? – недовольно спросила она у себя, неторопливо причесываясь перед зеркалом.

– Появилась масса литературы. Но в ней много неясного. Как понять правду? Как найти то, что в самом деле необходимо?

– Запиши адрес дома, где ей придется остановиться, – посоветовал Михаил, одевая в прихожей обувь, – и бумажку не потеряй.

– Обязательно.

– Сделай копию паспорта.

– Будь спокоен.

– Кое—что из продуктов на первое время стоит дать. Хорошенько продумай, что именно.

– Разберусь.

Захотелось курить, но Фаина бросила взгляд на часы.

– Так… опаздываю.

– Я ушла, мутер, – крикнула Наталья, – до вечера!

– Хорошего дня, милая, – Михаил торопливо выскользнул вслед за ней.

– Предатель, – прошептала Фаина ему вслед. —Детки нынче пошли… чересчур уж самостоятельные. Может это и к лучшему…

Закончив первый курс в университете, Наталья пожелала отправиться в Данию. Подруга детства уже год находилась там. Поехала после школы к тетке, которая давно была замужем за датчанином, устроилась на работу. Судя по всему, на новом месте ей все понравилось, и она активно зазывала Наталью к себе. Вот та и решилась.

– Возможно, английская филология, в самом деле не то, что ей нужно. Учитель из нее не получится, слишком она нетерпелива, вся в меня, – успокоившись, размышляла Фаина. А в Дании образование бесплатное. Поработает годик, найдет свое призвание и тогда… Так что, может быть, все устроится.

Тем не менее, мысль о том, что единственная дочь покинет семью вновь испортила настроение.

– Как она там одна будет жить? В незнакомой стране? Обязательно прилечу к ней на Новый год. Посмотрю мир, наконец, – ведь нигде ж не была.

Фаина довольно улыбнулась и напоследок бросила взгляд в зеркало, висевшее в коридоре.

– Отвратительная фигура. А особенно зад.

Хлопнув дверью, стала медленно спускаться по лестнице, принципиально игнорируя лифт.

– Хватит есть! Зачем вчера ночью столько запихнула в себя? Ведь не голодаю же.

Некстати вспомнились два огромных утренних бутерброда с колбасой.

– Порядочные люди завтракают овсянкой на воде. И я стану поступать так же. Ни молока, ни соли, ни сахара. Довольно травить собственный организм.

С этими мыслями она решительно вышла из подъезда. И сразу почувствовала, как начинает припекать. Народ привычно толпился на остановке, поджидая автобус.

– Бедняги! И я когда—то стояла так же, – с радостным чувством превосходства вспомнила она, неторопливо продвигаясь по тротуару.

– Теперь не нужно спешить, ловить такси в крайнем случае. Просто здорово!

Перейдя дорогу, очутилась в прохладной рощице. Остановилась, осматриваясь по сторонам.

– Здравствуйте, мои дорогие!

Однако деревья не шелохнулись в ответ.

– Что ж, этого следовало ожидать. Ведь я все еще мысленно пребываю там – в своей кухне и убеждаю дочь… Пора успокоиться!

Она попыталась поговорить с рощицей еще раз и вновь потерпела неудачу.

– Отрицательный результат – тоже неплохо, – продолжая свой путь, размышляла она. Почему я считаю, что имею право навязывать свое мнение близким людям. Распоряжаться судьбой ребенка, например? Это вовсе не так! Дети – не наша собственность.

… Из-за домов наконец показался магазин. Неожиданно вспомнилось, как его открывали зимой. В тот день мела метель, однако на улице возле входной двери собралась огромная очередь. Народ в нетерпении переминался с ноги на ногу и жадно заглядывал в огромные окна, наблюдая за суетой, царившей в торговом зале.

Фаина тогда еще не знала всех продавщиц в лицо, плохо представляла себе отношения, сложившиеся между коллегами и, кроме того, беспрестанно ловила на себе неодобрительные взгляды заведующей.

Перед ее мысленным взором вновь возникла толпа возбужденных людей, сметающих все на своем пути. Ведь многие, в основном пожилые мужчины и женщины, отстояли на морозе по несколько часов.

Вся эта масса народа поднажала и потекла во внутрь. Остановить их не было никакой возможности. Они вбегали с обезумевшими лицами, как будто от этого зависела их судьба.

Когда народ начал ломиться в магазин, Фаина находилась возле овощного отдела, держа в руках вилок цветной капусты, и выбирала место куда бы его можно было повыгоднее пристроить. Она стояла спиной к входной двери и потому возмущенно воскликнула, ощутив сильный толчок в бедро.

– Что за наглость?

И осеклась, увидев, как на нее неумолимо надвигается плотная людская масса. Еще не успев ничего сообразить, инстинктивно вжалась в витрину. Поняв, что толпу невозможно остановить и уже становится трудно дышать, она зашвырнула цветную капусту подальше к помидорам и огурцам, решив немедленно выбираться отсюда любой ценой.