Это легко продемонстрировать на примере Дункеровской задачи со спичками. Эта головоломка провоцирует построение треугольников на плоскости, но из 6 спичек построить 4 равносторонних треугольников невозможно. Пробы иногда длятся до нескольких часов. Только после эмоционального взрыва испытуемые переходят к анализу неудач и, наконец, делают обобщение: для 4 треугольников надо иметь 12 спичек, а у нас есть только 6. Значит каждая должна быть общей. Формулировка задачи меняется и ее анализ включается в систему геометрического знания. По мнению Рубинштейна этот процесс является основным нервом мышления, т. к. включение предмета в новую систему знания позволяет выделить его новые свойства. В данном случае вопрос, как в геометрии может получиться линия, вызывает представление двух пересекающихся плоскостей. Вследствие чего следует «АГА! реакция». В терминологии гештальт-психологии испытуемый увидел другой гештальт и поэтому нашел решение. В рамках концепции Рубинштейна мы можем детально описать процесс к этому видению приводящий.

Следует также отметить, что в процессе решения данной и других «творческих задач» очень часто процесс развернутого мыслительного анализа прерывался неожиданным для самого испытуемого решением в связи с его усмотрением в «побочном продукте». Так испытуемый, который не решил задачу, был вынужден уехать. Однако задача не уходила из головы и он попросил шофера дать ему 6 спичек. Когда тот протянул ему коробок, то первая реакция была, что целый не нужен, но вслед за этим объем коробка и ее вершины подсказали решение. В другом случае, испытуемого решающего долго задачу, попросили помочь перенести телевизор. Ощущая давление на плечо от угла телевизора, испытуемый закричал: «Я решил» (Богоявленская, 2009). Не интуиция, не бессознательные переживания привлекли сознание испытуемого к предмету ее вызвавшему, переведя «побочный продукт» в прямой. Однако, это ускорение решения не отрицает возможность последовательного анализа проблемы и возникновения инсайта на этом пути.

Аллахвердов В. М. Неизбежный путь творчества: от инкубации к инсайту // Творчество – от биологических оснований к социальным и культурным феноменам. М.:ИП РАН, 2011.

Богоявленская Д. Б. Психология творческих способностей. Самара: ИД «Федоров», 2009.

Пономарев Я. А. Психология творчества. М.: Наука, 1976.

Селиванов В. В. Осознанное и неосознанное в продуктивном мышлении субъекта //Творчество – от биологических оснований к социальным и культурным феноменам. М.: ИП РАН, 2011.

Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М.: АПН, 1959.

Ушаков Д. В. Языки психологии творчества: Яков Александрович Пономарев и его научная школа // Психология творчества. М.: ИП РАН, 2006.

Е. А. Валуева[22]

Роль инкубации в решении задач[23]

ФГБУН Институт психологии РАН (Москва)

Обзор представительного массива научных публикаций по механизмам и функциональной роли инкубации в решении задач позволяет констатировать существование значительных теоретических расхождений и нестабильных эмпирических эффектов в этой предметной области. Так, Сио и Ормерод (Sio, Ormerod, 2009) в метаанализе, посвященном инкубации, обнаружили только два универсальных феномена: наличие общего положительного эффекта инкубации и значимый положительный эффект длительности подготовительного периода, предшествующего инкубации. Все остальные эффекты зависели от конкретных особенностей экспериментальных факторов и их взаимодействия (тип задачи, длительность инкубации, тип инкубационной задачи и т. д.).

Длительность подготовительного периода (первого этапа решения задачи) обычно связывается исследователями с необходимостью достижения тупика в решении задачи. Согласно большей части интерпретаций достижение тупика обеспечивает максимально возможный охват проблемного поля задачи и потенциально ведет к активации в семантической памяти релевантных решению элементов. Дальнейшие события, происходящие на стадии инкубации, описываются по-разному в разных теориях (гипотеза сознательной работы, гипотеза рассеяния усталости, гипотеза селективного забывания, гипотеза распространения активации, гипотеза случайной ассимиляции). Общая черта этих гипотез состоит в том, что в них предполагается, что на момент начала инкубационного периода решение еще не найдено. Следовательно, на стадии инкубации происходят определенные процессы (сознательные или бессознательные), которые приводят к обнаружению решения. Решение является продуктом инкубации, т. е. появляется в конце инкубационного периода. При этом эмпирические данные обнаруживают противоречивость: эффекты нестабильны и допускают альтернативные теоретические объяснения. Например, хотя метаанализ Сио и Ормерода подтвердил существование эффекта инкубации, он воспроизводится далеко не во всех исследованиях. Результаты экспериментов говорят скорее в пользу того, что в основе инкубации лежат бессознательные процессы (гипотеза селективного забывания, гипотеза распространения активации, гипотеза случайной ассимиляции). Вместе с тем каждая из этих гипотез сталкивается как с фактами «за», так и с фактами «против». Есть и теоретические противоречия. Например, согласно гипотезе селективного забывания фаза инкубации позволяет угаснуть следам, оставшимся в памяти от неверных решений и отвлекающим от поиска верного ответа. Не очень понятно, однако, на каком основании происходит селекция неверных следов. Каким образом когнитивная система может знать, что элементы, сильно активированные в памяти за счет многократного обращения к ним во время решения, должны угаснуть? Подобные эмпирические несогласованности и теоретические лакуны ставят вопрос о необходимости разработки новой теоретической модели инкубационного процесса, которая могла бы снять указанные противоречия и объяснить существующую эмпирику.

Согласно предлагаемой модели инкубация будет успешной в том случае, если решение уже найдено, но не осознается решающим субъектом. Существует целый ряд эмпирических данных, которые свидетельствуют о том, что решение задачи может возникать в имплицитном виде до его осознания решателем (Shames, 1994: Bowers et al., 1990; Zhong, 2008; Sio, 2010). Следовательно, могут возникать ситуации, когда решение существует, но его осознанию препятствуют какие-либо факторы. В этом случае роль инкубации будет состоять в устранении причин, мешающих осознанию решения.

В терминах теории Я. А. Пономарева (1976) инкубация происходит в недрах интуитивного уровня психологического механизма деятельности, а осознание решения означает передачу информации от интуитивного уровня к логическому. Этот механизм может быть одним из источников умственной одаренности (Ушаков, 1997, 2000, 2009).

Возможность осознания существующего на бессознательном уровне решения зависит от соотношения двух факторов – силы активации элементов решения и силы активации элементов, нерелевантных решению. В этом плане адекватной моделью для представления процессов инкубации может быть семантическая сеть (Ушакова, 1985, 2004). Если элементы решения активированы сильно, а фиксации на неверных решениях незначительны, то инкубационный период не требуется – чувство инсайта (Валуева, Ушаков, 2015) и осознание решения возникают сразу. В других случаях, когда осознание решения затруднено, инкубация служит изменению баланса активации относящихся и не относящихся к решению элементов. Механизмы, которые это обеспечивают, могут быть различными и не противоречат существующим на данный момент гипотезам – это может быть селективное забывание (угасание следов, не связанных с решением), усиление активации элементов решения за счет подсказки и т. д.

Таким образом, коренное отличие предлагаемой модели инкубации от существовавших ранее заключается в предположении о том, что решение задачи возникает до инкубации, а не в процессе инкубации. Следовательно, роль инкубации заключается не в обнаружении решения, а в его осознании.