Он видел, как я расстроена, и решил, что это всего лишь от продолжительной разлуки с близкими друзьями. Наверное, я никогда не смогу ему рассказать о Кате. Я ненавижу себя из-за неё.

– Катя, а как вы с Матвеем познакомились?

Скоро уже начинались соревнования, я теребила подол жёлтого бального платья и, чтобы отвлечься, задавала странные вопросы.

Мэтти, перебив молодую жену, ответил:

– Ну, я спросил, как её зовут. – Они переглянулись, разняв руки.

– А я была не в духе почему-то и ответила дерзко: «Я Поля, мне три года». – Катя казалась необыкновенно милой, когда широко улыбалась, и крупные белые зубы делали её самым позитивным и доброжелательным человеком.

– На что я ответил: «Нет, ты же Катя… и тебе пять лет!»

– На тот момент мне было восемнадцать, естественно. – Катя потупила глаза.

Какая чепуха. Мы разразились тупым смехом.

– Катька реально подумала, что я скажу её настоящий возраст, раз уж знал имя, но не переживай, Катюш, я не знал.

– Мне было не жалко, я не скрывала его, – огрызнулась моя красавица, и поделом. Я видела их двоих насквозь. Они нисколько не подходили друг другу.

Потом Матвей пожелал мне удачи и сказал, что ему уже пора. Я вопросительно посмотрела на Катю.

Не может быть! Матвей Темников – один из жюри конкурса?

Почему ноги меня не слушались? Почему так волнительно? Я не плыла, а будто шаркала по паркету. Руки поледенели. Олег начал незаметно растирать их в своих ладонях.

– Ника, ты издеваешься? Ты ведь мечтала выиграть и поехать в Европу? Между прочим, я тоже! У нас, пока ты всё не запорола, есть шанс.

Да, шанс был. Мэт бы точно нас не обидел. Хотя, если я так и не соберусь, это мало что решает. Тут на трибунах я вижу Даниила. Он и Катя держат большой плакат «Олег & Ника, вперёд!». И мои конечности снова вроде как наполнились теплом, кровь прилила к щекам, и Олег, увидев мой румянец, шепнул: «Магия».

Да, иначе и не назовёшь. Ча-ча, в принципе, – мой любимый танец и дался нам предельно легко. Ноги послушно попадали в ритм, руки рисовали правильные линии, подчёркивая наши по-детски довольные лица. Я представляла, что мы просто кайфуем в зале, будто рядом танцует пара Кати и Мэта, и становилось легче довериться себе и партнёру и получать удовольствие от танца. А вот с вальсом труднее. Либо музыка во мне не откликалась, либо я просто устала. Пару раз ноги запутались в длинном платье, но Олег быстро пресёк моё расползание, ущипнув за лопатку. Все остальные танцы я помню плохо. Но итог один. Мы – третьи, и разница с четвёртыми – один балл. Олег аж расплакался.

– Вероникыч, мы сделали это. Ты хоть понимаешь? – Он едва не задушил меня в своих объятиях. Я окинула взглядом аплодирующий зал – Дани и Кати на местах не было, они уже бежали навстречу своим победителям. На какую-то долю секунды мне померещилось в толпе лицо Антона, но это вряд ли могло быть явью. Слегка кольнуло в сердце, и махнув рукой на неприятные воспоминания, я уже лежала на плече Даниила, вдыхая цветы и вытирая вспотевший лоб о его рубашку.

Считанные дни нам дали на подготовку и доработку программы для выступления в Германии. Было запланировано посетить четыре города: в Берлине – чемпионат Европы, а во Франкфурте, Мюнхене и Кёльне – показательные выступления.

Катя и Матвей на весь свой отпуск решили остаться с нами в Москве и ровно через неделю проводить меня с командой в Европу.

– Германия, встречай! – Олег до сей поры не верил той едва не ускользнувшей удаче. Его голос во всплеске счастья срывался и, по-девичьи пища, он подхватил меня на руки. Я смущённо улыбалась и любовалась золотой осенью за окном. Уже год прошёл с тех пор, как я попала в этот удивительный и восхитительный мир танца. Год, как я рядом с любимой подругой, которой у меня никогда не было, которую люблю так, как ни разу не любила мужчину…

Красный листик оборвал порыв ветра, он вспорхнул одиноко над пыльной дорогой, потом снова был подхвачен дуновением ветра и залетел в открытое окно зала. Я поймала его обеими руками, но он был таким хрупким и иссохшим, что моментально рассыпался в моих ладонях. Я обернулась и обнаружила, что все уже ушли с тренировки. Завтра вылет в Берлин. Четыре года назад я мечтала быть там, а сейчас мне страшно. Кристоф. Жив ли ты ещё?

Однако сегодня мысли спутались, перед собой я видела бездну. Обычно, когда появлялась новая возможность, я в то же мгновение чувствовала, что это шанс на новую жизнь, развитие, возможности. Сегодня я колебалась. Но эта осенняя хандра мне скоро надоела и, смыв неприятные мысли водой из бутылки, я слезла с подоконника и быстрым шагом покинула унылый зал с мокрой головой.

Дома меня никто не ждал. Даниил пришёл с работы поздно. Он долго стоял и обнимал мои ссутулившиеся плечи. Ночью не отпускал от себя во сне. Накрываясь одеялом, мы прятались от всего мира и продолжали укутываться в последние звёздочки ночи.

Когда подкралось утро, просыпающиеся гудки машин, шорохи листьев под ногами прохожих и мётлы дворника мешали сладко дремать, я вздохнула с осознанием предстоящей долгой дороги и поднялась над кроватью, разминая шею. Даниил прикоснулся к ней губами и вполголоса сонно произнёс:

– Уже сегодня? Ты точно едешь сегодня?

Я не знала, что сказать, мысли не упорядочивались. Я знала лишь, что мой чемодан стоял в прихожей и танцевальные костюмы висели в чехле в правом шкафчике, а билеты и документы лежали в верхнем отделении сумки.

– Даня, – протянула я и уткнулась ему в грудь, вдыхая запах постели и человека, который безрадостными озабоченными глазами смотрел на меня, будто мы расставались навсегда.

– Мне так больно, что я вынужден оставить тебя этим утром. У нас сбор, и я никак не могу опоздать. – Даниил искренне корил себя за то, что не провожал меня до аэропорта.

– Не переживай, Дэни. Катя едет со мной.

Он спустил мои вещи к машине такси, где меня ждали Катя и её супруг. Катя была сама не своя. Она сказала, что всю ночь не спала. Матвей обнимал её, волнуясь. А мне стало неловко от их отчуждённости. Мы долго-долго ехали в Домодедово. Олег строчил мне сообщения в чате, он был вне себя от радости, переполнявшей его и выплёскивавшейся на каждого встречного, чего не скажешь обо мне и Кате. Прибыв в аэропорт и встретив свою группу, я заметила некое смятение и замешательство.

– Ника! Представляешь, какой кошмар? Семён вывихнул ногу! У нас Александра без партнёра. Проклятье, что делать?! – Паника руководителя и танцовщиков меня совершенно не задела.

Я стояла и не реагировала. Олег шутил, щекотал меня. Катя смотрела мне в глаза.

– Ника, я желаю тебе всегда только счастья, хочу, чтобы ты увидела новые площадки, показала себя. Ты умничка! Уже покорила столичных судей и публику, но ты уверена, что нужно лететь?

– Катюш, я уже ни в чём не уверена, вижу только, что ты не в порядке.

Матвей шепнул ей на ушко, что уходит в машину и будет ждать там. Он не мог смотреть на Катю, он не понимал её состояния. Синяки под глазами от недосыпа и непричёсанные волосы, собранные в хвостик, заставляли моё сердце обливаться кровью. Не болеет ли она? Всё ли хорошо у них с Мэтти?

– Мы сегодня улетаем в Севастополь, – тихо сказала она, переместив глаза на взлетающий вдалеке самолёт.

Раздался громкий голос нашего руководителя: «На посадку. Проходим».

У меня кольнуло в желудке. Олег схватил руку. Я быстро обняла Катю. Олег резко дёрнул меня за собой. Провожая взглядом бледное лицо, наполненные слезами глаза и дрожащие руки, я не в силах была видеть, как она смотрит, словно пытаясь сказать мне что-то. Почему ты молчишь?

Как только я протянула руку, чтобы подать свой билет, Катя подбежала ко мне, взяла за руку и поцеловала в губы на глазах у всех. Я забылась, растворяясь под её чарами, а когда открыла глаза, не имела сил моргнуть.