К великому стыду, Россия одной из первых бросила вызов Союзу ССР. Уже затем последовали декларации о суверенитете Узбекистана, Молдавии, Украины, Белоруссии, Туркмении, Армении, Таджикистана.
Отметим, что большинство граждан СССР, несмотря на огромные пропагандистские усилия сепаратистов, не испытывали желания замкнуться в своих квартирах и отдать свою судьбу в руки местных «элит». 17 марта 1991 года состоялся общесоюзный референдум по вопросу о сохранении СССР. На вопрос референдума — «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» — ответили «да» свыше 76 процентов его участников (всего в референдуме приняли участие 80 процентов граждан СССР, имевших право голоса). При этом в Узбекистане, Азербайджане, Киргизии, Таджикистане, Туркмении за сохранение обновлённого Союза высказалось от 93 до 98 процентов участников референдума. Такая же картина наблюдалась и в Казахстане, однако основной вопрос референдума там был изменён и формулировался следующим образом: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств?» За этой формулировкой просматривалось явное стремление руководства республики к обособленности, что вскоре и подтвердилось.
В Латвии, Литве, Эстонии, Грузии, Молдавии и Армении руководство отказалось от проведения референдума. Голосование, в котором приняли участие в общей сложности свыше двух миллионов человек, проходило по инициативе отдельных местных Советов и трудовых коллективов.
К сожалению, не прошли бесследно сказки российских политиков либерально-демократического и псевдопатриотического толка о том, что Россия «кормит окраины» и, отделившись от них, она якобы моментально превратится в богатейшую страну мира: в Москве и Ленинграде более половины участников референдума проголосовали против сохранения СССР.
Верховный Совет СССР, рассмотрев итоги референдума, отражавшие желание большинства народов СССР, постановил:
«Государственным органам Союза ССР и республик руководствоваться в своей практической деятельности решением народа, принятым путём референдума в поддержку обновлённого Союза Советских Социалистических Республик, исходя из того, что это решение является окончательным и имеет обязательную силу на всей территории СССР (курсив мой. — А. Ж.).
Рекомендовать Президенту СССР и Совету Федерации, Верховным Советам республик исходя из итогов состоявшегося референдума энергичнее вести дело к завершению работы над новым Союзным Договором, с тем чтобы подписать его в кратчайшие сроки».
Важно отметить, что, определяя главный принцип нового Союзного договора (действовавший Договор об образовании СССР был принят 30 декабря 1922 года), в декабре 1990 года Четвёртый съезд народных депутатов СССР поимённым голосованием принял решение о сохранении федеративного государства и его названия — Союз Советских Социалистических Республик. Вместе с тем на этом же съезде президент Казахской ССР Н. А. Назарбаев выдвинул идею заключения республиками Союзного договора без участия Центра, что отражало намерение ряда республиканских руководителей направить процесс подготовки основополагающего документа в сторону замены федеративного устройства страны конфедерацией.
Эта же точка зрения, которая шла вразрез с Конституцией СССР и итогами мартовского референдума, отразившими позицию абсолютного большинства населения СССР, возобладала во время стартовавшего в апреле 1991 года так называемого Новоогарёвского процесса с участием девяти республик, выразивших желание остаться в новом Союзном государстве, и союзного Центра как самостоятельного участника дискуссий по вопросу, каким быть обновлённому Союзу (формула «9 + 1»).
Каково же было отношение Крючкова к основным проблемам, возникшим во время подготовки нового Союзного договора?
«Можно и нужно было, — считал он, — поступиться многим — отказаться от жёсткой централизации и всеобъемлющего планирования, однопартийной системы, предоставить реальные права и полномочия союзным республикам, решительно изменить соотношение властных, управленческих прерогатив между Центром и местами, пойти на радикальные изменения в социально-политическом строе, в частности сделать крен в сторону рыночных отношений, предоставить право на жизнь всем формам собственности, осуществить в строго определённых рамках приватизацию и многое другое. Главный исторический итог развития нашего тысячелетнего Отечества — Союз, единое государство, подлежал сохранению во что бы то ни стало»[177].
Находясь уже под арестом (после провала ГКЧП) и отвечая на вопросы следователей, Владимир Александрович так пояснял свою позицию:
«На заседаниях, в ходе делового общения стоял неизменно вопрос: «Что же делать?» Начался распад Союза, и это, пожалуй, беспокоило всего больше. В конце концов, каким будет строй в нашей стране — капиталистический или социалистический, — это ещё можно было бы как-то переварить. Но то, что распадается Союз, то, что межнациональные конфликты уносили всё новые и новые сотни жизней, когда тысячи людей были ранены, а более семисот тысяч человек стали беженцами, гонимыми, — это всё уже говорило о том, что страна охвачена, без преувеличения, смертельным кризисом»[178].
У приверженцев социализма эти слова Крючкова, безусловно, вызовут большие сомнения: а можно ли было ради сохранения Союза поступиться социалистическим строем? Конечно же, нет! Ведь именно социализм с его базовыми ценностями служил цементирующей основой многонационального Советского государства. Именно социалистические идеи, воплощение в жизнь принципов интернационализма, равенства и дружбы народов позволили большевикам во главе с Лениным в кратчайший исторический срок осуществить величайший в истории человечества проект по созданию многонационального государства — Союз Советских Социалистических Республик был образован уже через пять лет после Октябрьской революции[179]. Уместно напомнить, что важнейшим ленинским принципом решения национального вопроса, обеспечившим добровольное вхождение республик в СССР, было право наций на самоопределение[180]. И не Ленин «заложил под Россию атомную бомбу», как в этом пытаются нас сейчас убедить некоторые российские политики, а подложили её те, кто в 1991 году, спекулируя на национальных чувствах народов и возникших трудностях, разорвал Советский Союз на части, разогнал великое содружество наций по отдельным квартирам, а сейчас пытается уничтожить в людях даже само воспоминание о социализме. Возникает вопрос: почему же руководство страны так трепетно заботится об увековечении памяти одного из главных разрушителей великой державы и виновников неисчислимых бед народа Б. Н. Ельцина (например, открытие ельцинского центра в Екатеринбурге почтили своим присутствием президент и председатель правительства Российской Федерации)? Думаем, что на этот вопрос каждый читатель волен отвечать по-своему.
…Автор глубоко убеждён: Крючков прекрасно сознавал, что и обновлённому Союзу суждена недолгая жизнь, если не сохранить его фундамент — социалистический строй. Да, тогда, в 1991 году, уже существовала реальная угроза разрушения фундаментальных основ Советского Союза — подрывные работы велись полным ходом. Но всё же наиболее опасным в тот период представлялось стремление деструктивных сил осуществить демонтаж здания под названием СССР «сверху», разобрать сначала его крышу и стены, а уж затем приступить и к подрыву всего фундамента.
Заметим, что позиция Владимира Александровича отражала мнение большей части здравомыслящих сил в верхних эшелонах власти. Казалось бы, неизбежные в сложных ситуациях компромиссы, которые допускал Крючков и близкие к нему по духу соратники, могут быть приемлемы для всех участников Новоогарёвского процесса, если… Если бы только все из них были действительно озабочены жизненными интересами людей, сохранением великого государства, руководствовались общим стремлением преодолеть политический и социально-экономический кризис, который переживала страна. Однако, как подтвердило дальнейшее развитие событий, многие региональные руководители преследовали совсем иные цели…
