Узники «Матросской Тишины» не хитрили, они действовали открыто, своих целей не скрывали, никаких для себя лично выгод не искали. Ими двигало одно — стремление предотвратить наступление ещё более опасных, кризисных явлений, свидетелями которых мы сейчас являемся, причём в куда больших масштабах, чем можно было предположить.

Именно Вы последовательно вели дело к развалу Союза, все Ваши действия лишь подтверждают это. А в «Матросской Тишине» оказались как раз те, кто всегда выступал за сохранение Союза в соответствии с волей народа, выраженной на референдуме 17 марта, и никем тогда ещё не отменённой Конституцией СССР и Союзным договором от 1922 года. Выступление 19–21 августа 1991 года, создание ГКЧП были отчаянной попыткой спасти Союз, тот самый, по которому Вы сегодня льёте крокодиловы слёзы и для которого Вы сами же с таким завидным упорством рыли могилу, а потом справили похоронный ритуал в виде создания СНГ…»

Письмо Ельцину стало настоящим манифестом Крючкова, определившим его позицию в мрачный период реакции 1990-х годов. Сразу же после выхода из тюрьмы он активно включается в общественную жизнь.

1 мая 1993 года он участвует в грандиозной демонстрации трудящихся Москвы, которая стала первым столь мощным оппозиционным выступлением после распада Советского Союза. Вышедшие на улицы города люди уже сполна прочувствовали на себе, что такое чубайсовская приватизация и гайдаровская шоковая терапия, понимали, в какую пропасть загнала страну политика российского руководства. А такие их лозунги, как «Вся власть Советам трудящихся!», действовали на Ельцина как на быка красная тряпка. Демонстрация закончилась массовым побоищем её участников на площади Гагарина, а через несколько месяцев последний оплот Советов России Ельцин расстреляет из танков.

В мрачный период реакции 1990-х годов Крючков не сидит сложа руки. Он заканчивает книги воспоминаний, начатые в тюрьме, приступает к работе над сборником исторических портретов «Личность и власть», готовит серьёзные документальные издания.

Смена российского руководства на исходе 1990-х годов породила у Крючкова, как и у большинства жителей страны, ожидания перелома в политике, определённые надежды на новый курс, способный вывести страну из тупика. Правда, оптимизм Владимира Александровича бьи сдержанным: одно дело — надеяться, «другое дело — как эти надежды людей оправдываются». В начале 2000-х годов в предисловии к своим воспоминаниям он пишет: «К сожалению, события развивались и пока развиваются по худшему варианту, чем можно было предположить прежде». Через некоторое время, в начале 2006 года, он напишет: «Вот уже второй десяток лет Россия барахтается в поисках выхода из создавшегося положения, обретения уверенной поступи в своём развитии. Однако пока ничего обнадёживающего, фундаментального не придумано. Вместо социалистического пути развития, который вывел в прошлом Советский Союз на вторую позицию в мире, мы обрели проблемное государство, больное общество, в лучшем случае с сомнительным и неясным будущим.

Мы решили, причём весьма радикально и бесповоротно, построить в своей стране капитализм по западному образцу. И построили! Да такой, что он привёл к небывалому разграблению наших богатств, а внедрённые в нашу действительность порядки на том же самом Западе назвали «диким капитализмом»[202].

…В последние годы жизни Владимир Александрович любил проводить свободное время на подмосковной даче в Беспятове, куда уезжал на выходные вместе с женой Екатериной Петровной. История небольшого дома, в котором они оба души не чаяли, весьма любопытна. Когда осенью 1994 года Крючков занялся оформлением пенсии, неожиданно выяснилось, что он по-прежнему является… председателем Комитета госбезопасности СССР — оказалось, что его так спешили упечь за решётку, что в суматохе забыли уволить. Ну а поскольку длительный «прогул» он совершил по уважительной причине (находился под арестом), то пришлось его оплатить. Вот на эти, вполне законные, деньги и была построена дача.

Привычный образ жизни прервала смерть Екатерины Петровны, которая серьёзно надломила Владимира Александровича. Проблемы со здоровьем стали всё чаще напоминать о себе. Прогрессировала болезнь сосудов головного мозга (сказались перенесённые в тюрьме микроинсульты), возникли послеоперационные осложнения, связанные с лечением старой афганской травмы позвоночника, после двух перенесённых инфарктов беспокоило сердце.

В результате — серьёзный кризис и неотложная госпитализация, затем длительная реабилитация в семье сына Сергея. На протяжении нескольких месяцев больного практически ни на минуту не оставляла сноха Владимира Александровича Ольга, даже спала у его кровати на постеленном прямо на полу матрасе — не дай бог, упадёт во сне со своей постели.

Казалось, болезнь отступила, но последовал новый удар — внезапно скончался младший сын Алексей. Его смерть окончательно подкосила Владимира Александровича.

Последние месяцы он проводил дома в окружении близких, но врачи настояли на госпитализации. Трудно сказать, как смогла прорваться в реанимационное отделение любимая внучка Маша. Владимир Александрович скончался фактически у неё на руках.

Если крепость не удаётся взять штурмом, то её всегда можно взять с помощью «троянского коня». Реальная история питает фантастику. Американский писатель-фантаст Терри Брукс, популярный среди наших молодых читателей, в одном из своих романов описывает сражение за город, стоящий на пути к земле, в которой зарождаются «черты грядущего, черты новой, не столь далёкой эпохи». В критический момент битвы герой книги сталкивается с коварным предательством: «Всю башню заполнил громкий скрежет рычагов и шестерней, и он с ужасом понял, что кто-то отодвигает внутренние засовы крепостных ворот…»

Крючков был одним из часовых нашей родины, не сумевших помешать изменникам. Может быть потому, что не смогли наши стражи, как и герои известного романа, вовремя разгадать их замыслы. Но сейчас мы понимаем, что вряд ли можно строго судить их за это.

Г. И. Янаев в одном из своих интервью совершенно правильно заметил, что в гибели Советского Союза повинны мы все — и я, и вы, и другие советские люди, которые не смогли или не захотели предотвратить его распад. В то же время он подчеркнул, что в истории вина, ответственность за рукотворные глобальные катастрофы всегда персонифицирована. При этом вспомнил про замечательный фильм-притчу режиссёра Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки», в котором главный герой однажды попытался оторвать от пола тяжёлую раковину для умывания. У него ничего не получилось, но он произнёс: «Я хотя бы попытался».

Они хотя бы попытались!

Крючков никогда не считал нужным что-то отвечать своим обвинителям и тем, кто не гнушался извергать в его адрес потоки наветов и клеветы.

Когда на эту тему заходил разговор в кругу его близких людей, он обычно произносил одну фразу: «Нас рассудит время».

В этих словах чувствовалась глубокая убеждённость Владимира Александровича в правоте дела, которому он служил, которому посвятил всю свою жизнь.

1924, 29 февраля — родился в городе Царицыне в семье рабочего-котельщика.

1941, октябрь — разметчик завода № 221 (завод «Баррикады») Наркомата по вооружению, город Сталинград (после окончания 9-го класса средней школы им. И. Д. Папанина).

1942, август — разметчик завода № 92 им. И. В. Сталина Наркомата по вооружению, город Горький.

1943, май — возвращается на завод № 221, работает разметчиком. Август — мастер Особой строительно-монтажной части № 25, город Сталинград.

1944, апрель — комсорг ЦК ВЛКСМ Особой строительно-монтажной части № 25.

Октябрь — вступает в члены КПСС.

Август — первый секретарь Баррикадного райкома ВЛКСМ, город Сталинград.