Милия остановилась тоже. От того, что было в глазах Сона, девушку стали одолевать нехорошие предчувствия.

– И… когда же этот праздник?

– Не считая сегодняшнего дня, через две недели, – ответил он, мягко освободился от руки Милии и ушел, вернулся к свите принцессы.

Девушка присела на случившуюся поблизости скамейку.

«Вот и кончился отпуск», – сказала про себя Милия, вздохнула и наткнулась взглядом на пышную фигуру даны Ситы. В одной руке, словно стек, был зажат сложенный веер, а другой она держала за локоть худую девицу с постной физиономией. Лицо девушки были незнакомо, а вот на слишком знакомом лице благородной даны ясно читалось желание Милию с этой девушкой познакомить. А так как у Милии не было никакого желания знакомиться, она сделала вид, что даны Ситы вообще не существует, посмотрела вверх на вечно однообразные багровые облака и, всем своим видом выражая страшнейшую скуку, встала со скамейки и направилась к выходу из парка – в противоположную сторону от даны Ситы. Хотелось побыть одной.

«Не слишком ли часто в последнее время?»

Об этом стоило подумать, как и о том, что делать со странным предложением руки и сердца от дан Глиссы и не менее странными вспышками вожделения в его присутствии.

«Привыкла, расслабилась. Тоже мне, благородная дана».

Быстрый марш-бросок за кипой листочков с кривыми каракулями по-русски и на леантари (кстати сказать, говорили на Тер везде на одном языке, а вот по части письма выпендривались, кто как мог), такой же быстрый спуск вниз, в библиотеку, – и она уже сидит на высоком резном стуле перед Книгой Судеб, открытой на том месте, где Милия в прошлый раз остановилась. Создавалось впечатление, что, кроме нее, всем окружающим откровенно начхать, что написано в Книге!

Вернувшись к строчкам, на которых застряла, Милия с удивлением обнаружила, что там нет ничего сложного! Речь шла об основании Храма Знаний где-то на юге Леантара, границы которого практически не менялись уже более десяти столетий.

«Когда люди стали слишком горды своим умом и Знание использовали больше во зло, чем ради добра, а непрекращающиеся войны грозили уничтожить все, что было создано за века, великий мудрец (или Мастер?) Сойил собрал достойнейших мужей Тер, никогда не использовавших Знание во зло, и вместе с женами их и детьми отправился к Чаше Тумана, чтобы воздвигнуть в ней Храм, где могли бы они и жить, и хранить, и приумножать Знание (прямо Моисей какой-то). Придя к краю Чаши, мудрец (или Мастер) Сойил вместе с другими мудрыми Силой Знаний поднял со дна ее Храм-гору, вершина которого уткнулась в бездну над небом (уж не о Сойле ли здесь речь, больно имя созвучное?). Так возник Храм Знаний, а Сойил стал Всезнающим. Долго жил мудрец, и крепло и ширилось Знание, а когда пришло его время Уйти, именем его назвали Храм-гору и тех, кто жил там и обучал Знанию всех, кто желал и был достоин».

Милия оторвалась от страницы, чтобы пододвинуть стул поближе. Руки девушки дрожали, когда она, торопясь, записывала на листок самое основное, чтобы не забыть. На ее щеках проступил лихорадочный румянец, а сердце билось быстрее. Она совсем забыла, что пришла сюда, чтобы подумать, как быть, – нетерпение и страстное желание читать дальше захватило ее целиком. И тут, словно воришка, крадучись и едва дыша, пробралась мысль, что всего сутки назад она не могла и двух строчек одолеть, не воспользовавшись помощью Камилла, а сейчас не споткнулась ни на одном слове. Комбинации некоторых знаков могли иметь еще несколько значений, а два литерных знака Милия вообще впервые видела! Это несколько поубавило пыл. Создавалось впечатление, что кто-то нашептывал ей перевод.

Только сейчас, освободившись от странной силы Книги Судеб и немного остыв, Милия поняла, что, кроме нее, в библиотеке есть еще один посетитель, который усердно буравит взглядом ее затылок. Резко обернувшись, девушка увидела сидящего за столом Камилла мужчину, и ее сердце похолодело. Это был Мастер Иллюзий.

«Но как он…»

– Это сущий пустяк, – произнес он. – Ничто, по сравнению с попыткой заставить твое сознание подчиниться. Похоже, я недооценил Солара.

Милия молчала. Страх – плохой союзник в разговоре с врагом, но она ничего не могла поделать с собой. Девушка пыталась не смотреть на мертвенно-бледное лицо Мастера, вот только глаза почему-то упорно возвращались к нему.

– А ты быстро освоилась. Не ожидал. Да еще так ловко приручила нашего лорда, он, небось, сам удивляется своей привязанности. А может, уже и предложение сделал? – глаза Сарка выжигали в голове две дымящиеся черные дыры. – Что ж, Альдо всегда отличались способностью очаровывать окружающих.

Девушка невольно вздрогнула. Неужели ее корни действительно здесь, на Тер? Но ведь мама была совсем не похожа на женщин сойлийцев, полная противоположность: смуглая кожа, светло-русые волосы, зеленые глаза…

– Твоя бабка Сирил была очень смелой, когда решила сбежать с Тер. Она едва не погибла. Впрочем, она была не единственной, кому это удалось.

– З-зачем вы мне все это рассказываете? – выдавила Милия.

– Чтобы ты поняла, почему Солар так старался привести тебя сюда.

– И… почему?

– Все очень просто. Солар получил задание от Совета Мастеров, в чьи обязанности, помимо всего прочего, входит следить за… хм… неугасанием сойлийской расы. Думаю, ты наслышана о брачных традициях Сойла, поэтому я не стану скрывать, что твое будущее будет решено в течение недели, считая с того дня, как ты попадешь туда. Так что подумай на досуге, кого предпочесть: лорда или сойлийца, невесть сколько лет дожидающегося подходящей пары. Ты же только для этого им и нужна, равно как и другие такие же… невесты, которых время от времени находят в Тени и в ком есть хотя бы крупица крови Сойла, – сказал Сарк и улыбнулся.

Улыбка была просто кошмарной.

Сарк встал и направился к выходу.

– А вам?! Зачем я нужна вам?! – крикнула ему вслед девушка, но Мастер уже скрылся за дверью.

Милия была в смятении. Она пыталась вернуться к чтению, но мысли путались, в глазах щипало от слез, а в горле стоял комок…

Так она и сидела, глотая слезы. Сарк несколькими словами разрушил единственное, что поддерживало в ней веру в Сойл и Анжея. Но не может же быть прав этот… этот… Или может?

Отчего-то очень быстро высохли глаза. Услужливый демон сунул гадкую мохнатую лапку в ларчик с памятью и выудил оттуда прелюбопытную фразу в несравненном исполнении господина Солара. На языке Тер. Вот только теперь Милия знала достаточно, чтобы обойтись без переводчика.

«Нужно было силой привести тебя в Зал Света», – сказал он когда-то во время одного откровенного разговора у обрыва.

Все-таки предательство – это очень больно.

«А почему, собственно, предательство?»

Солар ведь не клялся ей в верности, он просто выполнил то, что ему было поручено, честно и добросовестно.

«А как же благодарность?»

Нет, все верно, она спасла его, подобрав на улице полуживого, а он спас ее от Сарка. Так что, приведя ее в Тер, он всего лишь исполнял свой долг.

«Невероятно, я его еще и оправдываю! Все-таки он здорово прочистил мне мозги».

Когда девушка вышла из библиотеки, в ее душе была пустота.

Время всегда жестоко с тем, кто ждет. Если ждешь хорошего, оно тянется с черепашьей скоростью, а если плохого – несется вскачь, как испуганная лошадь. Милия не знала, есть ли на Тере животное, похожее на черепаху, а вот лошади были. Обыкновенные, тари, ничем не отличались от знакомых земных лошадок, а кротты – лошади для благородных и богатых леантарцев, – что привозились из Саффского халифата, были значительно выше, сильнее, норовистее и, соответственно, намного быстрее тари. Так вот, те две недели промчались подобно разгоряченным кроттам.

День Первовестника наступит уже завтра. А пока, как и всю предыдущую неделю, город лихорадочно готовился к свадьбе лорда-протектора и, удивительное дело, сойлийской девицы. Убирая улицы и подновляя старые дома, тихо поговаривали, что, может, снова поладят с Сойлом и оттуда приедут новые врачи и учителя, которым не нужно будет отдавать больше половины заработка, и прочее. Сапожники, портнихи и швеи были по горло завалены работой и трудились день и ночь, чтобы разодеть народ в пух и прах. Цены взлетели до небес. Горожане бранились, но платили, а главы ремесленных гильдий с блеском в глазах подсчитывали, сколько монет ляжет на дно их сундуков.