Крисиз отворачивается и снова мотает головой. Сем7ёрка воспринимает это как сигнал к тому, чтобы разойтись и возобновить свои тренировки. Думаю, что ссора между нефилимами — не их забота. Честно говоря, они не станут возражать, если мы разорвём друг друга на части.

— Прекрасно. Но без груши. Хочешь с кем-нибудь подраться? Сразись со мной. Серьёзно.

Я киваю, но внутренне нервничаю при мысли о том, чтобы столкнуться с ним врукопашную. Крисиз на много световых лет опережает меня в силе и технике. Его воспитал альянс, и он всю жизнь был солдатом. И теперь, когда он почти полностью восстановился после пыток собратьев, я почти уверена, что он за две секунды надерёт мне задницу. Чёрт возьми, вчера он даже не старался, и я несколько раз видела звёздочки. Но гордость не даёт отступить, и я иду за ним на ринг. Я ни за что не сдрейфлю под взглядом Адриэль.

Осознав, что я мокрая от пота, снимаю толстовку, оставшись в спортивном бюстгальтере и майке, и подхожу к середине ринга, подняв руки, чтобы защитить лицо.

— Что за чертовщина? — Крисиз опускает кулаки и выпрямляется.

Я хмурюсь.

— Что?

— Шея, Иден, что с ней? Это, что?.. Чёрт подери, это след укуса?

Дерьмо.

Я прикрываю шею и лихорадочно осматриваюсь, молясь, чтобы никто ничего не заметил.

— Это ерунда.

Но если до этого никто ничего не заметил, то теперь уж наверняка.

— Хрена лысого это ерунда! — кричит Крисиз. — Ты на хер издеваешься? Неужели ты настолько тупа и изголодалась по члену, что позволила этому хрену откусить от тебя кусочек.

— Может, ты заткнёшься на хрен? — резко шепчу я, всё ещё прикрывая шею. Затем тороплюсь туда, куда кинула толстовку и надела её.

— Нет уж, не заткнусь. Знаешь… — Он фыркает и качает головой. — Я знал, что ты чертовски наивна, но не думал, что настолько слепа, чтобы рисковать своей жизнью. Может, я ошибался насчёт того, что ты сильна разумом. Потому что, на мой взгляд, ты ведёшь себя как безмозглая помойная крыса, которая предпочтёт быть избитой жестоким бойфрендом, чем быть одной.

Я почти вздрагиваю от его слов и краснею.

— Не притворяйся, что знаешь меня. Тебе ни хрена неизвестно, так что, пожалуйста, избавь меня от праведного гнева. Я не из тех, кто убегает от своих же братьев после того, как их поймали на двуличии.

— Нет, ты просто сбежала от собственного отца после того, как он тебя сделал, а потом оставил с матерью, которая тоже тебя не хотела.

Вот и всё — это последний удар по моему уже разбитому сердцу. Я знала, что Крисизу не нравится идея, что я буду с Легионом, это понятно, но чтобы он задел меня так? Почему кто-то так глубоко ранит кого-то из-за мелкой обиды? Я ничего ему не сделала. Во всяком случае, лишь из-за меня он здесь и ещё дышит, потому что Нико знает, что он значит для меня. Друг не пытается намеренно причинить кому-то боль просто потому, что ему не нравится то, что происходит между двумя взрослыми по обоюдному согласию. То, что у нас с Легионом — не его грёбаное дело. А ещё лучше, я не его грёбаное дело.

— Пошёл ты, — выплюнула я, поворачиваясь, чтобы уйти с ринга.

— Иден, слушай…

— Завались к чертям. Не смей даже шёпотом произносить моё имя. Хватит.

Я подхожу, чтобы забрать айпод и наушники, чувствуя, как Крисиз идёт по пятам.

— Мне не следовало этого говорить. Прости.

— На хер и тебя и твоё извинение.

Я поворачиваюсь к единственному выходу, желая покинуть этот спортзал и закончить день. Даже сквозь злые слёзы, обжигающие глаза, я отчётливо вижу владелицу огненно-рыжих волос, уходящую из зала.

Адриэль всё слышала и видела. И это ранит так же сильно, как предательство Крисиза.

— Эди, ты в порядке? Открывай, или я выломаю дверь.

Нико стучит в дверь уже пять минут. Без сомнения, он слышал о случившемся между мной и Крисизом. Чёрт, не удивлюсь, если персонал Айрин сплетничает об этом.

Как я облажалась.

Средняя школа — полный отстой. Я ненавидела быть предметом сплетен тогда, и ненавижу это ещё больше сейчас.

— Ну же, открывай. Я принёс еду и выпивку.

— Я не голодна, — кричу я охрипшим от слёз голосом.

Я противна сама себе за позволение так сломаться; за то, как привязалась к нему, что позволила причинить себе боль. Меня обзывали последними словами, и мне было плевать, как и на человека, который меня обзывал. Но Крисиз… я считала его другом. А когда вырастаешь, не имея ни одного друга, потеря первого, словно нож в сердце.

— А я голоден, — добавляет Нико. — Впусти, чтобы я ел, а ты восхваляла меня за то, как хорошо я выгляжу во время приёма пищи. — Я хихикаю, хотя не хочу этого, но ничего не отвечаю. — Серьёзно, я выломаю дверь.

Я закатываю глаза, встаю с кровати и иду через комнату.

— Нет, не выломаешь, — говорю я вместо приветствия, распахивая дверь. — Айрин бы разозлилась. Она, наверное, заплатила за неё целое состояние.

— Эх. — Нико пожимает плечами. — Я могу и раскошелиться.

Как он и обещал, держит еду и выпивку, и каким-то образом выглядит восхитительно красивым в тёмно-синей рубашке и брюках, идеально скроенных на его худом, но поджаром теле. А я же так и отвратительна в тренировочной одежде.

Нико входит в комнату и ставит поднос на стол. Сегодня не вино, сразу виски. И хороший.

— Что всё это значит? — спрашиваю я. Ещё только утро.

— Это значит я тебя напою, и ты мной воспользуешься. — Он поднимает крышки с тарелок, где лежат чизбургеры, картофель фри, макароны с сыром. Трансжиры — праздник для желудка.

Я могла бы расцеловать Нико, но говорю:

— Я не могу это съесть, и уж точно не могу пить. Мы с Кейном тренируемся с оружием.

— Всё отменили, не слышала? — Он берёт кусочек жареной картошки и запихивает в рот. — Какая-то суперсекретная штука Сем7ёрки. Кроме того, тебе нужен выходной.

— Выходной? Я же не работаю.

— Ну, мне нужен выходной. — Он пожимает плечами.

Как бы мне ни хотелось притвориться, что слова Крисиза не задели и забыть о предстоящей битве, должна признать, что прятаться за нездоровой пищей и Нико заманчиво. К тому же я умираю с голоду. В знак согласия я хватаю пару палочек фри.

— Что за суперсекретная штука Сем7ёрки?

— Не знаю. Но они все заперлись в своей части дома. Даже персоналу не разрешается входить в коридор. Вероятно, это серьёзно

Странно. И немного обескураживает. Сем7ёрка видели, что происходит, и слышали каждое слово, а значит и Легион слышал каждое слово. Я ожидала, что он зайдёт, но это не значит, что я не благодарна Нико. Но в каком-то смысле рада, что Легион не пришёл. Мне было стыдно в спортзале. Меня унизили и растоптали достоинство. Я никому не хочу показывать свою слабость, особенно ему.

Будто понимая, куда ведут меня мысли, Нико открывает бутылку виски и наливает нам по порции. Я беру протянутый стакан и делаю глоток — ожог подавляет комок, застрявший в горле.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашивает он, делая глоток из своего бокала.

— Нет.

Он кивнул.

— Окей

Мы берём тарелки и садимся есть на кровать, избегая говорить о чём-то существенном. Нико завлекает меня рассказами о своём доме, Скотосе, и о том, каково это — расти маленьким принцем тьмы в тени старшего брата.

— По сравнению с Дорианом я был избалованным, титулованным маленьким говнюком.

— Да, ну-у-у-у, — поддразниваю я. — Не может быть!

— Тебе смешно, но если бы ты знала хотя бы половину того, что я натворил, возможно, больше никогда бы не заговорила со мной.

Я пожимаю плечами.

— У всех есть скелеты. Я не ангел. — Я качаю головой и хихикаю. — Только наполовину ангел.

— Честно говоря, ты не слишком доверяешь себе, э, да, ты немного грубовата, но не виновата в этом. — Он кладёт руку поверх мой, и его кожа холодна на ощупь. — И ты не отчаявшаяся или глупая, просто хочешь любить и быть любимой. Ты же человек. Я такое лишь попробовал. И позволь заметить — отдал бы всё что угодно, лишь бы испытать это вновь, даже на мгновение.