– Вы не подскажите, как мне добраться до книги, что лежит в вашей груди?

Не могу сказать, что я на что-то рассчитывал, задавая этот вопрос. Просто нужно было как можно дольше удерживать внимание грифона, пока гарпии не перебьют сами себя в воздухе.

Механическая птице-лев заклекотала, из клюва вырвались столпы огненного сияния. А в следующий миг грифон расправил крылья, обнажая подставку с гримуаром.

– Взир-р-рай, вор-р и знай, что тебе никогда не укр-р-расть Священную Книгу! Склонись и благоговей!

– Ага, уже склоняюсь, подождите! – усмехнулся я в ответ. Вот этого момента я ждал! Я прошептал Слово и каменное основание беседки, повинуясь древнему языку, дрогнуло. Порода на моих глазах размягчилась, становясь пластичной и медленно перетекла в стороны, сковывая, а следом и вовсе прекращая движение механизмов грифона.

– Видите? Склонился! И заблого-го-го-говел так, что мир вокруг плавиться начал от моего благо- бла-говения!

Я подскочил к грифону, на ходу натягивая на левую руку аргонитовую перчатку. Занятная вещица, способная заглушить любую магию. Сунул руку в грудь-арку и схватил гримуар. Грифон заверещал, мне показалось, на всю Империю.

– Простите, сударь, работа! И, да! Мы не убиваем людей! И нелюдей тоже! Запомните это, прошу вас!

– Дер-р-жите во-р-ра!

Но меня было уже не поймать. Я бросил гримуар в заплечный мешок с защитными рунами, а перчатку прямо в распахнутый клюв грифона, призвал воздушный щуп и взмыл вверх. Очень удачно разминувшись с летящими в мою сторону гарпиями, которые, наконец, опомнились и прекратили склоку. Внизу слышался топот стражников, гвардейцев и, кажется, самого императора. Да, точно, вон он, мелкая букашка подо мной. Я поднимался все выше и выше, на лету открывая портал. Дело было сделано. Прощай, неизвестная мне Империя. Здравствуй, Великий Путь!

Впереди замерцал портал. Я отправлялся в Арантар.

Холдфаст!

Междумирье. Путь в Арантар.

Самое сложное в переходе – не забыть сделать первый вдох. Когда перед глазами извечная тьма расцветает мириадами оттенков, когда далекие звезды подмигивают тебе, проносясь мимо, и тут же теряются в недрах мироздания. Когда собственный внутренний свет указывает путь к нужной точке. Во всем этом великолепии легко забыть главные правила, которые могут стоить жизни.

Вдох.

В легкие с трудом протискивается магическая пыль.

Ритуальные слова.

– Да простят меня все, кому я принес огорчения. Да не померкнет свет души моей, да не коснется мрак мыслей и дел моих. Холдфаст!

Конечная точка перехода.

Арантар. Древний Город Городов. Столица Пути.

Выдох.

Я рассыпался вихрем разрозненных, вьющихся вокруг источника внутреннего света частиц. И в таком вот вихревом состоянии двинулся вперед, по мерцающему во тьме Пути. Арантар сиял далекой песчинкой среди сотен тысяч других – миры, системы, нетронутые никем пространства. Всё сплеталось в Пути воедино – хаос и космос, порядок и бесконечная энтропия. Различить здесь, на Пути, во время Перехода что есть что и кто есть кто было практически невозможно. И лишь отсвет души мог подсказать, кого ты только что повстречал. Периодически мимо проносился очередной светящийся вихрь, подобный мне. Кто-то из Скользящих совершал Переход. Синие – торианцы, сыновья Дома вод Семи океанов. Желто-зеленые, несущие за собой свежесть и прохладу – лаосцы, дети Леса Великого Древа. Искрящиеся, серебристые урбы – адепты технологии и прогресса. Эфемерные, едва уловимые аэры – дети Воздуха и Неба. Всего тринадцать Домов, сохранивших знания о Переходе. Когда-то этим знанием обладали все желающие. Когда-то они беспрепятственно ходили по мирам из двери в дверь. Когда-то это закончилось не очень хорошо. Войны, разрушение Пути и бесконечная тьма. Именно тогда и явилась Паучиха-Мать с верными аранеями, сплетая то, что осталось от некогда великой системы переходов в тонкую, местами непроходимую Паутину миров. И теперь мы, высшая раса созидающих, хранили эту древнюю тайну Перехода, не имея возможности повторить ошибки предков. Об этом позаботились аранеи – жрецы Паучихи-Матери. Старцы, принесшие себя в жертву Пути, положившие всю жизнь на алтарь служения великому знанию. Они построили Арантар в самом центре мироздания. Они строго следили за правилами. И жестоко карали тех, кто решался отступить от этого самого правила. Не убей – просто, не правда ли? Так просто и вместе с тем так невозможно для многих. У аранеев была своя, многим весьма непонятная логика. Убийством считалось любое действие, которое приводило к чьей-либо гибели. Даже если это сделал не я. Я достал редкое оружие и с его помощью убили кого-то? Кто виноват? Я. Я украл редкий артефакт, развязавший кровопролитную войну?  Кто виноват? Вот же незадача, тоже я. Именно поэтому все Скользящие, решившие, как я, подрабатывать курьерами (ну не нравилось мне слово “вор”, было в нем что-то такое, бесчестное, что ли), обязательно брали клятву с заказчика. И если впоследствии клятва оказывалась нарушена, гнев аранеев падал не на меня, а на того самого обманщика. Правда, муки совести никто не отменял. Но это уже были издержки профессии. Стоит отметить, что никакие, даже самые изобретательные пытки не шли в сравнение с карой паучьих жрецов. Мой заказчик поклялся, что  гримуар нужен ему не для кровавых распрей и не для свержения черного властелина. А также, что никто из невинных не пострадает, если я утащу эту книгу, а, наоборот, воцарится мир, покой и согласие. Учитывая, что в истории упоминались паучьи жрецы, якобы направившие заказчика ко мне, я поверил. Да и магическая клятва – это не шутки. Просто так не обойти, лазеек нет. Поэтому сейчас я скользил в Арантар, пребывая в прекрасном расположении духа. Я справился с заданием, меня ждет награда – что может быть лучше? Довольный собой, я набирал обороты. Источник внутреннего света от этого разгорался ярче, отбрасывая во мрак яркую зелень – отсвет моей души. Вообще, он должен был быть темнее. Зеленовато-коричневый, круг от круга темнеющий, как недра горной пещеры, покрытые чуть светящимся мхом. Но в тот миг, когда я покинул Даргар, а Круг Камней признал меня погибшим для своего народа, мой свет изменился. Вспыхнул, как будто вопреки всему, посреди Пути яркой зеленью, и с тех пор вот уже несколько лет оставался таким нетипичным. Путь принял меня, несмотря на то, что я нарушил правила. Принял и позволил Скользить. А большего я не желал. Только я и этот бесконечный, разгоняющий мрак, свет Паутины.

Волна боли догнала меня по касательной в тот момент, когда я собирался проскочить очередной узел – средоточие нескольких миров, в которые я сейчас не стремился. Такие узлы могут быть опасны – особенно, если кто-то знает маршрут Скользящего. Очень легко выставить петлю и затянуть неопытного или, например, увлеченного созерцанием Паутины Иноходца в свой мир. А там уже, как повезет – плата за выход, наем или, например, кара за прошлые деяния. Однажды я чуть не попался в такую ловушку. Украл ценного фамильяра (что-то вроде магического питомца) у одного из правителей. Тот еще долго потом пытался поймать меня в петлю. Пока не умер от когтей другого фамильяра. Странная была история, особенно, если учесть, что нанял меня для собственного спасения тот самый первый фамильяр. Так или иначе, с тех пор я был очень внимателен к узлам. Разгорался ярче, разгонялся на подходе, намереваясь на полных оборотах проскочить опасное место, и бросался вперед зеленой кометой. Но в этот раз мой план развалился на подходе к узлу.

Боль. Невыносимая. Все поглощающая. Я чувствовал её так, как будто сам был на месте несчастного. Она проникала в самую суть, окутывала источник липкой дымкой, мешая свету изливаться. Она туманила разум. Мой? Чужой? Я не мог отличить чувства, не мог понять, кому принадлежит эта боль. Но я твердо знал, что с моим телом и источником все в порядке. А это значит, передо мной был такой же, как я Скользящий. Кого-то подловили. Или ловят прямо сейчас. Времени на раздумья не было. На такой скорости, когда даже свет не способен угнаться за мной, каждая мысль думается слишком долго. Пока я разберусь, кому нужна помощь, помогать, вероятно, уже будет некому – я окажусь слишком далеко отсюда. Я раскрутил кольца собственного светового вихря, чуть замедляясь. Нас, стремящихся ступить на Путь, с первых дней готовили к таким ситуациям. Если сам не рискуешь – спасай. Если рискуешь – делай выбор быстро. Но разбирайся со всем потом. Времени оценивать происходящее, гадать и колебаться нет. Замедлишься и задержишься дольше, чем следует – сгинешь сам.  Голос учителя звучал в голове, пока я призывал Паутинный щуп – тонкую спасательную сеть. Парочку таких я всегда держал наготове для непредвиденных случаев. Таких, как этот. К моменту, когда я различил впереди свечение – желто-зеленое, свежее, тянущее прохладой весеннего леса – сеть была у меня в руке. Лаосец. Если верить цвету сияния, именно он попал в беду. Вокруг него роились черные мухи – паразиты междумирья, слетевшиеся на запах смерти. Лаосец был слаб и, судя по рассеивающимся отсветам, тускнеющему внутреннему источнику и периодическим ярким вспышкам силы – он был ранен. Мухи чувствовали скорую наживу и то и дело роем накидывались на пока еще слабо отбивающийся вихрь.