– Я сказал, что их нельзя видеть, – пояснил он. – Но слышать можно.

Я подавил в себе восклицания вроде «Ух ты!» и «Боже!», рвавшиеся из меня, и поинтересовался:

– А куда этот направился?

– Приходи через шесть месяцев. Может, тогда узнаем.

Радоваться мне было нечему. Тем не менее я испытывал необыкновенное возбуждение. После многих лет изнурительной однообразной работы на пищевых шахтах я оказался здесь. И не только на Вратах, но и рядом с легендарными, неустрашимыми старателями, которые только что отправились в путь за счастьем и несметными сокровищами. Сейчас мне наплевать было на риск. Именно это казалось мне настоящей жизнью. Поэтому я не очень думал, куда иду, и в результате снова заблудился. Но через десять минут все-таки добрался до уровня «Бейб».

По туннелю от моей комнаты шел Дэйн Мечников. Казалось, он меня не узнает. Вероятно, мой провожатый прошел бы мимо, если бы я не остановил его за руку.

– А-а-а, – протянул он. – Опаздываете.

– Я был на уровне «Таня», пытался посмотреть на корабли.

– Без синего значка или браслета нельзя.

Ну, это я уже знал и без него. Я поплелся за ним, не тратя энергию на разговор.

Лицо Мечникова поражало нездоровой бледностью, а вдоль линии челюсти росли изысканные курчавые бакенбарды. Вблизи казалось, они навощены, каждый волосок торчал отдельно. Хотя «навощены» не совсем подходящее слово. Но что-то в этих бакенбардах все-таки было странное. Они были словно приклеены, а когда Мечников говорил или улыбался, по бакенбардам проходила волна.

Попав в «Голубой Ад», мой сопровождающий наконец заулыбался. Он угостил меня выпивкой, еще раз напомнив, что такова традиция, но при этом добавил, что обычай требует только одной порции. Я купил вторую, и Мечников окончательно растаял. Когда же я, вопреки очереди, заказал и третью, мой сопровождающий проникся ко мне любовью.

В «Голубом Аду» было чрезвычайно шумно, поэтому все время надо было напрягать голосовые связки. И все же я рассказал, что слышал, как от Врат отошел корабль.

– «Вернор», – со знанием дела пояснил он и поднял стакан. – Пусть у них будет хороший полет.

У Мечникова на руке было шесть браслетов из голубого металла хичи, каждый не толще проволоки. Они слабо позвякивали друг о друга и таинственно отсвечивали.

– Это они? – показал я. – По одному за каждый полет?

Мечников неторопливо отпил половину своей порции и ответил:

– Верно. А теперь я пойду танцевать.

Я наблюдал, как он направился к женщине в просторном розовом сари, и думал, что мне попался не очень разговорчивый сопровождающий. С другой стороны, при таком шуме задушевная беседа была просто невозможна. Да и танцевать можно было только молча.

«Голубой Ад» располагался в самом центре Врат в веретенообразной пещере. Центробежная сила тут была совсем маленькая, и человек весил не больше двух-трех фунтов. Начинаешь танцевать вальс или польку и вдруг обнаруживаешь, что летишь.

Поэтому в основном здесь предпочитали танцы, созданные для четырнадцатилетних юнцов, когда совсем не касаешься партнера. При этом танцор изо всех сил старается удержать ноги на месте, зато остальные части тела делают что хотят.

Честно говоря, мне нравилось подергаться в воздухе. Впрочем, потанцевать я любил и на Земле.

Я заметил Шери с какой-то женщиной, которая выглядела немного постарше ее. По-видимому, это была ее сопровождающая. Я пригласил Шери на танец.

– Как тебе тут, нравится? – заорал я. Она кивнула и что-то крикнула в ответ, но что именно, я не расслышал.

Затем я танцевал с рослой темнокожей женщиной с двумя голубыми браслетами. Потом снова с Шери, потом с девушкой, которую подвел ко мне Дэйн Мечников – по-видимому, он хотел от нее избавиться. Потом с высокой девушкой со строгим лицом и такими черными густыми бровями, каких мне никогда не приходилось видеть под женской прической. Волосы она убрала в два толстых конских хвоста, и они плавали за ней, когда она двигалась. У этой девушки также было несколько браслетов. А между танцами я пил.

Столы в «Голубом Аду» были рассчитаны на группы по восемь-десять человек, но никто не рассаживался такими большими компаниями. Все сидели, где хотели, занимали места друг друга, не беспокоясь о возвращении хозяина. Вскоре за одним столом со мной расположились несколько человек в белых бразильских мундирах, но разговаривали они на португальском.

На какое-то время ко мне за столик подсел человек с одной золотой серьгой в ухе, но я не понял, что он говорит, зато довольно быстро догадался, чего он хочет. Как я потом понял, это одна из основных сложностей жизни на Вратах. И так было всегда. В этом смысле Врата похожи на большой международный съезд, на котором испортилось все оборудование для перевода. Там постоянно можно услышать нечто вроде лингва франко – смесь десятка языков типа: «Ecoutez, gospodin, tu es verruckt»[1]. Я дважды танцевал с одной бразильянкой, худой маленькой девушкой с орлиным носом и красивыми карими глазами, и пытался обменяться с ней несколькими простыми словами. Возможно, она и поняла меня.

Один из бывших с ней посетителей хорошо говорил по-английски, он назвал свое имя и представил всех остальных. Ни одного из имен я не запомнил, кроме его. Этого человека звали Франсиско Эрейра. Он угостил меня выпивкой, позволил угостить всех остальных, и тут я сообразил, что видел его раньше – он был в наряде, который обыскивал нас по прибытии.

Пока мы разговаривали об этом с Эрейрой, Дэйн подошел ко мне и сказал:

– Я собираюсь сходить поиграть. Если не хочешь идти со мной, счастливо оставаться.

Не самое теплое приглашение, какое я слышал за свою жизнь, и все же я его принял – в «Голубом Аду» становилось все более шумно. Я потащился за Мечниковым и совсем рядом с питейным заведением обнаружил первоклассное казино, со столами для блэкджека, покера, медленно движущейся рулеткой, костями и с отгороженным веревкой участком для баккара.

Мечников сразу направился к столам для блэкджека. Он остановился и забарабанил пальцами по спинке стула, ожидая, пока освободится место. Примерно в это время он заметил, что я увязался за ним.

– О! – одобрительно воскликнул мой сопровождающий и осмотрелся. – Во что хотите поиграть?

– Во все это я играю, – хвастливо ответил я, для солидности слегка глотая окончания слов. – Может, немного в баккара?

Мечников впервые с уважением посмотрел на меня, но затем на губах у него заиграла насмешливая улыбка.

– Минимальная ставка – пятьдесят, – сообщил он.

На моем счету оставалось еще шесть тысяч долларов, и я пожал плечами.

– Пятьдесят тысяч, – пояснил мой сопровождающий, и у меня перехватило дыхание. А Мечников с отсутствующим видом занял место позади игрока, у которого заканчивался запас фишек. – Можете поиграть в рулетку за десять долларов. Но большинство начинают со ста. А вон где-то там, мне кажется, есть десятидолларовый автомат. – Тут он нырнул на освободившееся место, и больше я его не видел.

Я осмотрелся и увидел, что чернобровая девушка сидит за тем же столом и внимательно изучает свои карты. На меня она не смотрела. И тут до меня дошло, что я не могу себе позволить играть здесь. Я также понял, что, в сущности, не могу себе позволить и еще хотя бы одну выпивку. Мой вестибулярный аппарат уже подсказывал мне, что я довольно сильно надрался. И еще я понял, что мне нужно как можно скорее добраться до своей комнаты.