Клара осталась на своем уровне. Пожелав ей спокойной ночи, я впервые заметил, что она плачет.

Мы с Шери попрощались с Форхендами у их двери, я повернулся к ней, но она меня опередила.

– Пойду спать, – проговорила она. – Прости, Боб, знаешь, я больше ничего не хочу.

Не знаю, зачем я все время возвращаюсь к Зигфриду фон Психоаналитику? Мой сеанс проходит в среду в середине дня, и ему не нравится, если я перед этим пью спиртное или принимаю наркотики. В последнее время я слишком много плачу за удовольствие жить так, как мне хочется. Вы не представляете, сколько стоит жить, как я живу. Квартира над Вашингтон-сквер обходится мне в восемьдесят тысяч долларов в месяц. Плюс три тысячи за право жить под Большим Пузырем. Если бы я остался на Вратах, мне это стоило бы намного дешевле.

Много приходится платить за меха, вино, дамское белье, драгоценности, цветы… Зигфрид говорит, что я пытаюсь купить любовь. Хорошо, так оно и есть. А что в этом плохого? Я могу себе это позволить. И это не говоря уже о том, сколько стоит Полная медицина.

Впрочем, Зигфрид мне ничего не стоит. Плата за Полную медицину покрывает любую психиатрическую терапию по моему выбору. За ту же цену я могу получить групповой сеанс или внутренний массаж. Иногда я подшучиваю над Зигфридом:

– Даже принимая во внимание, что ты всего лишь груда ржавых болтов и проку от тебя как от козла молока, стоишь ты все же очень дорого.

– У вас возникает сознание собственной бесценности, когда вы говорите, что я ни на что не годен? – спрашивает Зигфрид.

– Нет.

– Тогда почему вы все время напоминаете себе, что я машина? Или что я ничего не стою? Или что я не могу переступить границы своей программы?

– Ты помочился на меня, Зигфрид. – Я понимаю, что подобный ответ его не удовлетворит, поэтому объясняю: – Ты испортил мне утро. Моя подруга С. Я. Лаврова осталась вчера вечером у меня. Да, она – это нечто очень значительное. – И я немного рассказываю Зигфриду о С.Я., включая, как она уходит от меня в обтягивающих брюках, с длинными золотыми волосами, свисающими до пояса.

– Звучит неплохо, – комментирует Зигфрид.

– Клянусь твоими болтами, все это абсолютная правда. Но по утрам она просыпается слишком медленно. Только С.Я. по-настоящему оживет, как мне приходится покидать свой летний дом на Таппановом море, чтобы явиться сюда.

– Вы ее любите, Боб?

Если отвечать честно, то «нет», поэтому я хочу сказать «да», но говорю:

– Нет.

– Я думаю, это честный ответ, – одобрительно произносит Зигфрид и уже без прежнего одобрения добавляет: – Поэтому вы сердитесь на меня?

– Не знаю. Просто у меня плохое настроение.

– Вы можете объяснить причины, почему оно плохое?

Он терпеливо ждет ответа, поэтому немного погодя я говорю:

– Ну, вечером я проиграл в рулетку.

– Больше, чем вы можете себе позволить?

– Боже! Нет, конечно, – с вызовом отвечаю я, но не поясняю, что это все равно раздражает, и существуют другие, не менее серьезные причины. Например, что становится холоднее. Что мой дом на Таппановом море находится не под Пузырем, поэтому завтракать на его пороге с С.Я. оказалось не такой уж хорошей мыслью. Я не хочу делиться этим с Зигфридом. Он скажет что-нибудь рациональное, например, почему бы нам не поесть в помещении. И мне придется рассказывать ему, что ребенком у меня была мечта – собственный дом, выходящий на Таппановое море, и завтрак на его пороге. Мне исполнилось двенадцать, когда перегородили Гудзон. В то время я часто мечтал о том, как стану большим человеком и буду жить, как богатые. Ну, он все это уже слышал.

Зигфрид прочищает горло.

– Спасибо, Боб, – говорит он, давая знать, что мое время закончилось. – Придете на следующей неделе?

– Как всегда, – улыбаюсь я. – Как летит время. Я сегодня хотел уйти немного пораньше.

– Правда, Боб?

– У меня свидание с С.Я., – объясняю я. – Она вечером приезжает ко мне в летний дом. Откровенно говоря, это куда более лучшее лекарство, чем встречи с тобой.

– Это все, что вы хотите получить от взаимоотношений с женщиной, Боб?

– Ты имеешь в виду секс? – Мой ответ в этом случае «нет», но я не хочу давать ему понять, чего жду от связи с С. Я. Лавровой. И я начинаю перечислять: – Она отличается от всех моих прежних и настоящих подруг, Зигфрид. С.Я. не бедна, у нее хорошая работа. К тому же я восхищаюсь ею.

Здесь я, конечно, несколько преувеличил. Точнее, мне все равно, восторгаюсь я ею или нет. У С.Я. есть одна важная особенность, которая восхищает меня даже больше, чем самый прекрасный женский зад, какой когда-либо сотворял Господь. Она специалист в области информатики. С.Я. окончила университет в Академогорске, работала в институте компьютерного разума Макса Планка, а теперь преподает у аспирантов. Она больше знает о Зигфриде, чем сам Зигфрид о себе, и это предоставляет мне интересные возможности.