Она тщательно прощупала все швы моей одежды – и визуально, и при помощи радиационного счетчика. Затем осмотрела мои подмышки и сунула что-то мне в задний проход. После этого венерианка широко раскрыла свой рот, показывая, чтобы я последовал ее примеру, заглянула туда и откинула назад голову, прикрыв лицо руками.

– Ваша ноз очень плохо пахнет, – с акцентом проговорила она. – Что было?

– Меня по нему ударили, – ответил я. – Один из наших парней. Сэм Кахане. Он спятил. Хотел изменить курс во время полета.

Она с сочувствием кивнула и осмотрела повязку на носу. Затем осторожно коснулась пальцем ноздри.

– Что?

– Здесь? Пришлось перевязать. Было много крови.

Венерианка вздохнула.

– Нужно снимать, – сказала она. Но подумав, вдруг пожала плечами и отменила свое распоряжение. – Нет. Одеваться. Конец.

Я оделся и вышел, но на этом мои злоключения не закончились. Вскоре начались бесконечные отчеты. Мы все прошли через эту утомительную процедуру, кроме Сэма, которого уже отправили в Терминальную больницу.

Может быть, вам кажется, что нам нечего было рассказывать о своем рейсе? Ведь все было записано и зафиксировано на пленках – для этого мы и делали наблюдения в пути. Но Корпорация работает не так. Из нас методично вытягивали все факты, все воспоминания, субъективные впечатления и даже самые беглые подозрения. Опрос продолжался больше двух часов, и я старался, вернее, мы все старались ответить как можно исчерпывающе на все интересующие их вопросы. Это объясняло, чем держит нас Корпорация. Оценочная комиссия может присудить премию буквально ни за что. Вернее, за все, начиная от не замеченных ранее колебаний в цвете спирали до способа избавляться от санитарных тампонов, не спуская их в туалет. Говорят, так пытаются хоть как-то вознаградить экипаж после трудного, но бесполезного рейса. Что ж, это как раз о нас. И мы хотели предоставить им любые, самые ничтожные шансы.

Одним из тех, кто проводил опрос, был Дэйн Мечников, который меня удивил и даже слегка порадовал. В воздухе Врат я начинал снова чувствовать себя более или менее человеком. Мечников тоже прилетел с пустыми руками, побывав у звезды, которая, очевидно, пятьдесят тысяч лет назад вспыхнула новой. Может, когда-то у этого светила и были свои планеты, но сейчас они существовали только в памяти курсового устройства корабля хичи. У этой звезды не нашлось ничего даже для научной премии, поэтому Мечников просто повернул назад и вернулся.

– Я удивлен, что вы работаете, – сказал я ему во время перерыва.

Он не обиделся. Вообще-то Мечников всегда казался мрачным, но на этот раз он выглядел веселым.

– Дело не в деньгах, – ответил он. – Так можно научиться.

– Чему научиться?

– Преодолевать препятствия. Броудхед, я собираюсь вылететь вновь, но на этот раз вернусь не с пустыми руками. Есть кое-что новое.

Дред, сидевший рядом со мной перед своим опрашивающим, сразу наклонился к нам и попросил:

– Расскажите.

Мечников подозрительно взглянул на него.

– Кое-что новое в прочтении спектральных линий, – смутно объяснил он. – Ну, так что насчет рациона? Вы сказали, что к концу полета вкус пищи казался вам странным.

Перед самым уходом я заставил его пообещать рассказать мне, что он имел в виду.

– Я вам позвоню, – на прощание сказал он нам с Кларой. – Может быть, завтра.

И мы вдвоем отправились домой.

Я чувствую себя таким могучим и одновременно так боюсь, что не знаю, как с этим справиться. На клочке бумаги С.Я. написала команду, которая превратит Зигфрида фон Психоаналитика, Беспощадного Преследователя, в котенка. Мне не нужно смотреть на листок. Я помню слова наизусть. Тем не менее я читаю их медленно, тщательно выговаривая слова.

– Обрати внимание, Зигфрид, это приказ, перекрывающий все остальные. Категория альфа Маргарет Трумен Дениэль Меркурий Венера Марс Земля шесть шесть ноль шесть. Тебе приказано принять пассивный образ действий.

Я смотрю на него, но ничего не происходит.

– Зигфрид? Я сказал все правильно? Ты принял команду?

– Конечно, Боб.

Голос у него такой же, как раньше, и это меня потрясает. Не знаю, чего я ожидал. Может, мне казалось, что голографическая отцовская фигура исчезнет и на катодной трубке дисплея вдруг возникнут слова: «ПРИНЯТО. ОТНЫНЕ Я ВАШ РАБ».

Я обнаруживаю, что весь дрожу. Я не анализирую этого ощущения, оно почти сексуальное. Я говорю:

– Ну, Зигфрид, старое жестяное ведро с болтами. Значит ли это, что ты в моей власти?

Отцовская фигура терпеливо отвечает:

– Это означает, что вы можете приказывать мне, Боб. О, конечно, мои функции ограничены.

– Что это значит? – нахмурившись, спрашиваю я.

– Вы не можете изменить мою базовую программу. Для этого нужна другая команда.

– Хорошо, – зловеще произношу я. – Ха! Вот тебе мой первый приказ: покажи мне другую команду.

– Не могу, Боб.

– Ты должен. Верно?

– Я не отказываюсь исполнять ваш приказ, Боб. Просто я этой команды не знаю.

– Вздор! – истошно заорал я. – Как же ты будешь ее исполнять, если не знаешь?

– Я просто выполню ее, Боб. Или… – он говорит почти по-отцовски, по-прежнему терпеливо, – если отвечать более полно, каждая часть команды активирует последовательность инструкций, а когда все инструкции выполнены, освобождается еще одна область команды. В технических терминах это выглядит так: каждая часть команды является ключом к определенной двери; что находится за каждой из дверей, я не знаю, но как только вы ее откроете при помощи пароля, я выполню любой ваш приказ, если, конечно, это будет в моих силах.

– Дерьмо! – продолжаю я возмущаться. Некоторое время я перевариваю его слова. – Так что же я могу приказать, Зигфрид?

– Вы можете запросить для просмотра накопленную информацию. Можете потребовать, чтобы я действовал в любом модусе в пределах моих возможностей.

– Любом модусе? – Я смотрю на часы и с раздражением замечаю, что у этой игры скоро наступит конец. У меня осталось только десять минут. – Ты хочешь сказать, что я, например, могу заставить тебя говорить со мной по-французски?

– Oui, Robert, d’accord. Que voulez-vous? Да, Робби, можете.

– Или по-русски, с… минутку, если можно, голосом басс-профундо из оперы Большого театра.

– Da, gospodin, – отвечает Зигфрид, и голос его звучит, словно доносится из пещеры.

– И ты расскажешь мне все, что я захочу?

– Da, gospodin.

– По-английски, черт побери.

– Да.

– А что ты можешь сказать относительно других твоих клиентов?

– Да.

Звучит забавно.

– А кто эти твои остальные клиенты, дорогой Зигфрид? Читай список. – Я чувствую, как мое возбуждение отражается в голосе.