Можно рассчитывать на премию в сто миллионов долларов, если найдешь чужую цивилизацию. Пятьдесят миллионов ожидает того, кто найдет корабль хичи, больший, чем пятиместный. И миллион баксов обещано за открытие пригодной для заселения планеты.
Возможно, вам кажется странным, что за целую планету платят всего какой-то несчастный миллион? Но ничего удивительного здесь нет. Допустим, что вы нашли такую планету. И что вы будете с ней делать? Нельзя же рассчитывать избавиться от избытка населения, если корабль способен перевезти за раз только четверых. Четыре человека плюс пилот – это все, что может вместить в себя самый крупный корабль на Вратах. Если же пилота не будет, корабль просто не вернется назад. Так что Корпорация поддерживает несколько небольших колоний, одну процветающую – на Пегги и с полдесятка еле живых. Естественно, это никак не решает проблему двадцатипятимиллиардного населения Земли, по большей части голодающего.
В общем, большие премии на повторах не заработать. Скорее всего их вообще невозможно получить, а может, того, за что их обещают, не существует в природе.
Странно, что никто так и не нашел ни следа ныне здравствующей, чужой цивилизации. За восемнадцать лет, за две с лишним тысячи полетов никто ничего не обнаружил. Правда, нашли с десяток пригодных для обитания планет плюс еще сотню таких, на которых человек сможет выжить, если это абсолютно необходимо. Как живут, например, на Марсе или на Венере. Найдены и слабые следы давно ушедшей в небытие цивилизации – не человеческой и не хичи. И еще кое-какие подарки от хичи. А их, кстати, в «муравейниках» Венеры больше, чем мы отыскали в остальной Вселенной. Даже Врата были очищены почти полностью, когда хичи уходили невесть куда и почему.
Проклятые хичи, зачем им понадобилась такая аккуратность?
Итак, мы отказались от повторов, потому что на них не заработаешь, и выбросили из головы все специальные премии за находки, потому что планировать эти находки невозможно.
Наконец мы замолчали и с тоской посмотрели друг на друга. Перспектива разбогатеть была настолько ничтожной, а риск таким большим, что хотелось плюнуть на все и улететь на Землю. Единственный вывод, который мы сделали, – это бесполезность всяких попыток обеспечить себя. В общем, мы поняли, что никуда и никогда не полетим. У нас просто не хватало на это смелости. Клара сломалась в своем последнем полете, а я не пережил даже этого.
– Ну, – проговорила Клара, вставая и сладко потягиваясь, – пожалуй, я поднимусь наверх и выиграю несколько баксов в казино. Хочешь посмотреть?
Я покачал головой.
– Лучше вернусь на работу. Если она еще у меня есть.
Мы поцеловались и пошли в ствол. Когда кабель достиг моего уровня, я потрепал Клару по лодыжке и выпрыгнул. Настроение было не очень. Мы столько усилий затратили на утверждения, будто не стоит записываться только на нынешние рейсы, что я сам почти поверил в это. Конечно, мы даже не упоминали другой тип вознаграждения – премии за опасность. Но это надо совсем дойти до ручки, чтобы отправиться за ними. Например, Корпорация предлагает премию в полмиллиона долларов тем, кто согласится вылететь по курсу, по которому уже вылетал корабль… и не вернулся. Они полагают, что, возможно, произошло нечто непредвиденное: кончилось горючее, например. И второй корабль, может быть, даже спасет экипаж первого. Отличный шанс! Куда более вероятна другая версия – причина, по которой они погибли, по-прежнему ждет вас.
Раньше была установлена премия в миллион – потом ее повысили до пяти миллионов – если вы попытаетесь изменить установку курса после старта. Причина повышения премии до пяти миллионов в том, что не стало находиться добровольцев. Все, буквально все, пытавшиеся это сделать, не вернулись. Правда, потом перестали приглашать и наконец запретили всякие изменения курса. Но время от времени все же запускаются корабли, с которыми что-нибудь сделали, например подстроили компьютер, который предположительно должен вступить в симбиоз с системами хичи. На такие корабли тоже не стоит ставить. Запрет на изменение курса дан не без причины. Курс нельзя изменить, находясь в корабле. А может, вообще его нельзя изменить, не уничтожив при этом корабль.
Однажды я видел, как пять человек попытались получить десятимиллионную премию за опасность. Какой-то гений из постоянного штата Корпорации работал над тем, как перевозить за раз больше пяти человек или соответствующий эквивалент в грузе. Но мы не имеем понятия, как построить корабль хичи, и до сих пор не было найдено ни одного по-настоящему большого корабля. Поэтому он решил обойти препятствие, используя пятиместный корабль в качестве буксира. Из металла хичи построили космическую баржу. Ее нагрузили мусором и вывели на энергии шлюпки пятиместный корабль. Шлюпка работает на жидком кислороде и водороде, и ее легко накачать снова. Потом привязали баржу к кораблю одноволокнистыми тросами хичи.
Мы следили за всем этим по телевидению. Видели, как натянулись тросы, когда корабль начал разгоняться на энергии шлюпки. Затем включили основной двигатель. Мы увидели на экране, как баржа дернулась, после чего корабль просто исчез.
Он не вернулся. Замедленная съемка показала последние мгновения происходившего. Тросы разрезали корабль на части, как крутое яйцо. Люди в нем так и не успели понять, что случилось. Десять миллионов остались у Корпорации, потому что попыток больше не было.
Я стойко выдержал вежливую укоризненную лекцию Шики и короткий, но крайне неприятный звонок Сена. На этом акция устрашения закончилась. Уже через день-два Шики снова начал позволять нам отлынивать.
Почти все время я проводил с Кларой. Часто мы договаривались встретиться в ее постели, а иногда – для разнообразия – в моей. Почти каждую ночь мы спали вместе. Может, вам кажется, что мы пресытились этим? Ничего подобного. Спустя какое-то время я уже не понимал, зачем мы занимаемся сексом: ради удовольствия или чтобы не думать о том, какие мы на самом деле. Я обычно лежал и смотрел на Клару, которая отворачивалась, лежа на животе, и закрывала глаза, даже если мы через две минуты собирались вставать. Я думал о том, как хорошо знаю каждую складку и каждый изгиб ее тела. Я чувствовал ее сладкий аромат – запах секса и желания. О, желания! Желания того, что мне недоступно и о чем я не мог даже говорить. Квартиры под Большим Пузырем для нас с Кларой, воздушной лодки и ячейки в туннелях Венеры для нас с Кларой и даже жизни в пищевых шахтах с Кларой. Вероятно, я был влюблен. Но тут, по-прежнему глядя на нее, я чувствовал, как поворачивается мой внутренний взгляд, меняется картина, и я вижу женский эквивалент самого себя: труса, которому дан величайший шанс, какой может быть предоставлен человеку, и который страшно боится им воспользоваться.
Поднявшись с постели, мы подолгу вдвоем бродили по Вратам. Это было похоже на свидания. Мы не часто ходили в «Голубой Ад», или в залы голограмм, или даже в рестораны. Вернее, Клара ходила. Я же не мог себе этого позволить и ел обычно в столовой Корпорации, поскольку там пища включалась в мое ежедневное содержание. Клара не отказывалась платить за нас обоих, но и не очень радовалась этому. В последнее время она часто играла и много проигрывала. Но были и другие возможности провести время: группы народных танцев, приемы, вечеринки с картами, концерты, дискуссионные клубы. Все это было бесплатно и иногда даже интересно. А еще мы просто исследовали новые места.
Несколько раз мы побывали в музее. Честно говоря, мне там не очень понравилось. Разглядывая экспонаты, привезенные старателями, я чувствовал собственную неполноценность. Первый раз мы оказались там в тот день, когда я пропустил работу, в день отлета Виллы Форхенд. Обычно музей полон народу: экипажи с крейсеров, с коммерческих кораблей, туристы. Но на этот раз почему-то было всего несколько человек, и мы могли спокойно все рассмотреть. Там были сотни молитвенных вееров, этих маленьких тонких хрустальных штучек, наиболее часто встречающихся артефактов хичи. Никто не знает, для чего они предназначались, но веера удивительно красивы, и хичи оставляли их повсюду во множестве. Был там и оригинал анизокинетического двигателя, который успел принести счастливчику, нашедшему его старателю, в процентах от использования двадцать миллионов долларов. Этот двигатель вполне можно сунуть в карман. Были там и шкуры, растения в формалине, оригинал пьезофона, сделавший каждого из членов трех экипажей ужасно богатым.
