– Во Франции, – ответил нехотя.

– Как понимаю, к твоей жизни отношения она не имеет?

– Ты правильно понимаешь, – взяв бутылку с водой, он сделал несколько глотков. Закрутил крышку и кинул её на маты, где мы всего несколько минут назад… Я поспешила отвернуться, чувствуя, как вспыхнули щёки. Хорошо, что его дочь ничего не заметила.

– А Майя?

– К жизни Майи она тоже не имеет никакого отношения, – отрезал с раздражением.

Чем именно оно вызвано, догадаться было сложно. Тем более сейчас. День был очень долгим для того, чтобы у меня остались силы решать загадки и читать между строк. Но что-то подсказывало, что решение о том, что мать Майи не имеет никакого отношения к её жизни, могло быть принято самим Яковом. Я вспомнила про девушку, с которой сидела в одной камере. Такие мужчины, как Серебряков, способны на всё. Мне ли было этого не знать?

– Ты мог бы быть с дочерью поласковее.

Яков посмотрел на меня зверем.

– Тебе тоже лучше пойти спать, – проигнорировав мои слова, отрезал он.

Но я с места не сдвинулась. Так и продолжала сидеть, глядя на него. Он думал о чём-то своём. Кожу всё ещё жгло от его прикосновений, тело ныло от не нашедшего выход возбуждения. Мне бы нужно ненавидеть его, бояться, но инстинкты существовали отдельно. Я не знала, что делать с этим, не знала, как с этим бороться. Укуталась в пиджак и, стараясь не вдыхать глубоко, поставила ногу на край тренажёра. Обхватила колено.

– Долго ты тут собираешься сидеть? – Яков понял, что я, в отличие от его дочери, приказы выполнять не намерена. Хватит на сегодня.

– А ты? Долго собираешься тут ходить?

– Какая тебе разница? – процедил со злостью.

И правда, какая?

– Никакой, – ответила честно и встала. Разорванная майка лежала на полу. Я всё-таки подняла её и, больше ничего не сказав, ушла, оставив Якова в одиночестве. Только чувствовала, что на этот раз он смотрит мне в спину. Смотрит, чтоб его, тяжело, хмуро. Но поворачиваться не стала. Действительно, мне нет никакой разницы. И дела мне нет ни до него, ни до женщины, которой не посчастливилось с ним связаться до меня.

– Зачем ты приехала с папой? – вдруг услышала я.

Майя появилась неожиданно, и я не сразу увидела её.

– Я… – вопрос поставил меня в тупик. – Он позвал меня.

– Ты теперь будешь жить с нами? – девочка смотрела на меня очень внимательно, а я даже не знала, что сказать.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что раньше с папой приезжали только его знакомые. Но они были другими.

– В каком смысле другими?

– Просто другими, – она снова посмотрела на меня и, больше ничего не сказав, пошла дальше по холлу.

– Майя, – нагнала её. – Так почему ты спросила, буду ли я жить с вами?

Она опять остановилась. Взгляд снизу-вверх. Нет… Она была похожа на своего отца. Не внешне. Чем-то другим… Неуловимым.

– С нами никто никогда не жил, – ответила она спустя долгую паузу. – Только слуги. Но это не считается. После того, как мама… – вздох. – Как мама с нами не стала жить, больше никто.

Мирослава

– Доброе утро, – сдержанно поздоровалась как раз закончившая протирать стол горничная.

– Доброе, – я осмотрела кухню.

Вчера я этого так и не сделала. Сказать, что дом был большим, значило не сказать ничего. С балкона моей спальни открывался вид на сад и раскинувшийся позади него лес. Судя по всему, принадлежавший к территории «крепости Серебрякова», потому как иначе назвать дом я не могла. Особенно теперь, увидев при дневном свете.

– Яков дома? – спросила и, заметив чайник, хотела включить, но горничная опередила меня.

Посмотрела с опаской.

– Я сама подам вам завтрак, Мирослава. Присаживайтесь за стол. Простите, если бы я знала, во сколько вы спуститесь, я бы…

– Мне не нужно подавать завтрак, – остановила я её. – Всё, что мне нужно – знать, дома ли Яков.

– Хозяин уехал ещё несколько часов назад, – ответила она всё с той же опаской и всё-таки выставила на стол заварочный чайник. Насыпала зелёный чай, налила молоко в молочник и поставила рядом.

– Пожалуйста, не нужно всего этого, – понаблюдав за ней ещё с полминуты, попросила я. – Если вас это успокоит, я люблю сама готовить себе завтрак и есть его без посторонних. Так что оставьте всё это для хозяина.

Последнее слово я подчеркнула особенно. Не реагируя на замешательство горничной, подошла к холодильнику. Тот, что был в квартире, по сравнению с этим выглядел довольно скромно. Открыла и немного растерялась.

– Если что-то понадобится, я буду в гостиной, – горничная всё же решилась оставить меня наедине с моими собственными мыслями и проблемой выбора.

Я только кивнула и, когда она ушла, прижалась щекой к прохладной дверце. Снова посмотрела на полки и взяла кусок сыра.

– Козий с трюфелем… – прочитала вслух. Вздохнула.

Козий с трюфелем… Такого я не то, что никогда не ела – в глаза не видела. Положила сыр рядом с чашкой и, откинув полотенце, взяла свежую, ещё теплую булочку. Хозяин… Снова это «хозяин».

– Умывальников начальник и мочалок командир, – процедила себе под нос с непонятно откуда взявшимся раздражением. Отрезала мягкий сыр и облизала пальцы.

– Господи… – застонала от удовольствия, находясь на грани гастрономического оргазма. Отругала саму себя и сделала бутерброд. Налила чай и добавила молока. И как это понимать? Не сама же горничная догадалась… Однозначно не сама.

– Ты всегда так поздно встаёшь? – Майя появилась, когда я уже почти допила чай.

Для такой крошки она была достаточно самостоятельной, что сразу бросилось мне в глаза. Подошла к столешнице, забралась на стул и налила себе воды.

– Нет, – продолжая смотреть на неё, ответила я. – Налить тебе чай? Ты уже позавтракала?

Она кивнула. Был это ответ на мой первый или второй вопрос, я так и не поняла. Но судя по тому, что к воде она не притронулась и заняла место рядом со мной за столом, я посчитала, что предложение моё принято.

– Я люблю зелёный чай с молоком, – достала ещё одну чашку и наполнила её. – А ты?

Не особо заинтересовавшись чаем, она посмотрела на стол, на корзинку со свежей выпечкой.

– Я хочу слойку, – заявила она.

– С вишней? – я подвинула корзинку к себе. – Есть ещё с… – присмотрелась. – С сыром, кажется.

– С вишней, – выпалила, не задумываясь.

Я подала ей слойку, но дело этим не закончилось. Увидев открытую банку со сгущёнкой, Майя потребовала и её.

– Только папе не говори, – попросила она, обмакивая слойку в сгущёнку, когда я, поколебавшись, налила её в блюдце.

Наверное, папе говорить действительно не стоило… Глядя на то, как дочь Якова с жадностью собирает сгущённое молоко пальцем с тарелки, я искренне жалела её. Не только с лаской у Якова были проблемы, но и со всем остальным тоже.

– Папа не разрешает тебе есть сладкое?

Майя неопределённо мотнула головой. Облизала губы и осмотрела стол в поисках того, что бы ещё можно было выклянчить у меня в отсутствии отцовского контроля. Уголки её губ были вымазаны вишней, пальцы липкими.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.