– Приготовься!

Однако Каупер поглядел на Роя и покачал головой.

– Коротыш, – сказал он спокойно, – ты закончил речь?

– Это не речь. Это предложение для голосования. И не вздумай сказать, что оно не принимается!

– Я не понял твоего предложения. Будь добр, повтори.

– Ты прекрасно все понял. Я предлагаю снять тебя с должности мэра и отдать ее снова Роду.

– Эй, Грант, – заговорил Килрой. – Так не положено. Это не по…

– Тихо, Рой. Коротыш, твое предложение не принимается.

– Я просто ждал, когда ты это скажешь!

– И на самом деле тут два предложения. Однако я не стану мелочиться. Ты утверждаешь, что никому мои порядки не нравятся? Давай сейчас и узнаем. Кто-нибудь поддерживает это предложение?

– Да!

– Я поддерживаю!

– Ладно, предложение поддерживается. Предлагается отозвать меня и передать правление Роду. Кто-нибудь желает выступить?

Пожелали сразу несколько, но Род добился своего, просто перекричав остальных:

– Господин председатель! Важное заявление!

– Слово предоставляется Роду Уокеру.

– Поскольку вопрос касается меня самого, я хочу сделать заявление.

– Да? Вперед.

– Я понятия не имел, что Коротыш решил меня выдвинуть, Грант. Скажи ему, Коротыш.

– Верно.

– Хорошо, хорошо, – произнес Грант, поморщившись. – Еще кто-нибудь? Только не орите, а поднимайте руки.

– Я еще не закончил, – сказал Род.

– И что же?

– Я не только не знал об этом предложении, но еще и не одобряю его. Коротыш, я прошу тебя снять свое предложение.

– Нет!

– Думаю, так будет правильнее. У Гранта была всего неделя, и за такое время нельзя ожидать чудес. Я-то уж знаю. С этим дикарским племенем и у меня забот хватало. То, что он делает, может тебе не нравиться – мне самому многое тут не нравится, – но этого следовало ожидать. И если ты воспользуешься подобными настроениями как поводом, чтобы снять его с должности, тогда в нашей группе наверняка произойдет раскол.

– Так это не я виноват, а Грант! Может, он и старше меня, но если ему кажется, что мое слово от этого меньше значит, то ему лучше хорошенько подумать еще раз. Я его предупредил. Ты слышал, Грант?

– Слышал. Но ты меня неправильно понял.

– Черта с два я неправильно понял!

– Коротыш, – настаивал Род, – ты согласен снять предложение? Я прошу тебя сам. Пожалуйста.

Коротыш Дюмон на уговоры не поддался. Род беспомощно поглядел на Каупера, пожал плечами и сел. Каупер отвел взгляд в сторону и ворчливо спросил:

– Есть еще желающие продолжить прения? Вот там, сзади… Агнесса? Пожалуйста.

Джимми снова наклонился и прошептал:

– За каким чертом ты это сделал, Род? Благородство тебе не идет.

– Благородство тут ни при чем. Я знаю, что делаю, – так же тихо ответил Род.

– Ты потерял шанс на переизбрание.

– Тише… – Род прислушался к выступлению: у Агнессы Фрис, судя по всему, накопилось немало претензий. – Джим?

– Что?

– Встань и предложи разойтись.

– Как? Все испортить, когда началось самое интересное? Сейчас кто-нибудь кому-нибудь еще и в волосы вцепится. Надеюсь.

– Не спорь. Сделай, о чем прошу. Или я тебе сам устрою интересную жизнь.

– Ладно. Обломщик! – Джимми нехотя встал на ноги, глубоко вздохнул и закричал: – Вношу предложение закрыть заседание и разойтись!

– Поддерживаю предложение! – заорал Род, вскакивая.

Каупер даже не взглянул в их сторону.

– Не принимается. Сядьте.

– Предложение закрыть собрание не может не приниматься, – громко сказал Род. – Такое предложение всегда принимается, всегда приоритетно и не подлежит обсуждению. Настаиваю на голосовании!

– Я не давал тебе слова. А предложение о переизбрании я поставлю на голосование, даже если это будет последнее, что мне удастся сделать. – По лицу Каупера было заметно, что он здорово зол. – Ты закончила, Агнесса? Или будешь обсуждать еще и мое умение вести себя во время еды?

– Ты обязан принять это предложение, – настаивал Род. – Я требую голосования!

Его поддержали криками с мест, совершенно заглушившими Агнессу Фрис. Грант даже не мог предоставить слово новому выступающему. Собрание выло и улюлюкало.

Каупер поднял обе руки вверх, призывая всех к тишине, и произнес:

– Поступило предложение закрыть собрание. Кто за это предложение, говорит «да».

– Да-а-а!

– Против?

– Никого, – ответил Джимми.

– Собрание объявляется закрытым, – отрезал Каупер и быстро удалился в темноту за кругом костров.

Коротыш Дюмон подскочил к Роду, встал на пути и посмотрел ему в глаза снизу вверх.

– Хорош друг! – презрительно произнес он, плюнул на землю и пошел прочь.

– Да, – согласился Джимми, – ты что? Приступ шизофрении? Или тебя в младенчестве головой вниз уронили? В правильных дозах это твое благородство могло вернуть все назад – так нет же, ты совсем меры не знаешь!

Джимми еще не закончил свою отповедь, когда подошла Жаклин.

– Я и не собирался ничего возвращать, – сказал Род. – И я говорил совершенно серьезно. Если турнуть капитана сейчас, когда в его распоряжении было всего-то несколько дней, наше поселение расколется на дюжину мелких группировок. И тогда я уже точно не смогу удержать всех вместе. Никто не сможет.

– Боже, Джекки, ну скажи ему.

Она нахмурилась:

– Джимми, ты просто прелесть, но по части сообразительности…

– Et tu[7], Джекки?

– Ладно, я научу тебя уму-разуму. А ты, Род, молодец. Завтра они это поймут. Сегодня все еще на взводе.

– Я только одного не понимаю, – сказал Род задумчиво, – Коротыш-то из-за чего так завелся?

– А ты не слышал? Впрочем, может быть, ты в это время был на охоте. Я сама не видела, но знаю, что он поцапался с Роем, а Грант отчитал его на глазах у всех. Видимо, у него комплекс из-за маленького роста, – задумчиво сказала Жаклин. – Он не любит, когда ему приказывают.

– Боже, да кто же это любит?

На следующий день Грант Каупер вел себя скорее как Царь Чурбан, нежели Царь Журавль[8], и делал вид, что ничего не случилось. Однако гонора у него поубавилось. Во второй половине дня он отыскал Рода.

– Уокер, ты не уделишь мне несколько минут?

– О чем речь.

– Тогда давай отойдем поговорим.

Грант отвел его подальше, где их никто не мог слышать, и они уселись прямо на землю. Род ждал, а Грант, видимо, не знал, с чего начать.

– Род, я понял, что на тебя можно положиться, – сказал он наконец и улыбнулся, только улыбка получилась немного вымученной.

– С чего ты так решил?

– С того, как ты вел себя вчера вечером.

– Ясно. Но можешь не обольщаться: я сделал это не ради тебя, – сказал Род. – Если уж начистоту, то ты мне не нравишься.

На этот раз Каупер даже не улыбнулся.

– Это взаимно. Ты мне совершенно не нравишься. Но мы должны ладить друг с другом, и я думаю, тебе можно доверять.

– Может быть.

– Ладно, я рискну.

– Хочу сразу сказать, что я согласен со всеми претензиями Коротыша. Меня не устраивает только его решение.

Губы Каупера изогнулись в кривой ухмылке, совсем не похожей на его обычную сияющую улыбку.

– Самое печальное здесь, что я тоже согласен со всеми его претензиями.

– В смысле?

– Род, ты, видимо, думаешь, что я полный идиот, но дело в том, что я действительно кое-что смыслю в теории государственного управления. Труднее всего ее применять в такой вот… переходный период вроде нашего. У нас здесь пятьдесят человек, и ни один из них не имеет практического опыта руководящей работы, даже я. Однако все считают себя крупными специалистами. Взять хотя бы это предложение насчет Билля о правах – ну ведь полная ерунда! Я достаточно знаю об этих вещах и понимаю, что комплекс прав и обязанностей, необходимых для нашей колонии, нельзя копировать слово в слово с документа аграрной демократии, и в такой же степени они отличаются от прав и обязанностей, необходимых для индустриальной республики. – На лице его появилось обеспокоенное выражение. – И мы в самом деле хотели ввести ограничение на право голоса по возрасту.