– О, прекрати Гарди. Такой подонок, как я не привык слышать слова благодарности. Лучше скажи, что там с порталом?

– Мы, не знаем, закрыт ли он сейчас. Но эти твари заполонили все. Мы не можем пасти скот, не можем собирать урожай. Гарди протер рукой глаза и сдавил переносицу пальцами. – Думаю, голуры теперь размножаются, не только заражая людей. Среди тварей, мы встретили беременную самку.

– Мы догадывались, что это возможно. Мои воины видели большое скопление молодых особей, что привело на мысль, что они способны к деторождению. – Подтвердил Аймон.

– Я вернусь, соберу войско, и мы отправимся на северную границу. Гротсберг не останется в стороне. Мы уничтожим этих тварей! – С жаром выпалил Гарди.

– Нет, Гарди. – Сказал Аймон, твердым голосом. – Ты должен быть рядом с семьей. И должен очистить земли внутри. Мы должны чувствовать себя в безопасности хотя бы в тылу.

– Но…

– Ни каких «но», Гарди. Ты поможешь нам позже, сейчас тебе нужно решить другую проблему. И разберитесь с порталом. – Оборвал его Аймон голосом, не терпящим возражений. – Пока отдыхай и набирайся сил.

Выйдя от Гарди, Аймон вновь стал прежним – повелителем темной расы, его взгляд и черты лица ожесточились.

– Я хочу тебя поблагодарить за то, что ты защищал меня на совете и согласился помочь Таидору. Особенно за последнее, это очень хороший поступок…

– Да перестань ты. Прямо, бесите меня своими благодарностями. –Ощетинился Аймон. – Я это сделал, не из-за сопливых чувств, а потому что мне так выгодно, так выгодно Варпу и всему Аскатону.

– Но это уже многое говорит о тебе. Человек в тебе…

– Ах, ты уже в курсе! Кто же тебя успел просветить? – Лицо Аймона сделалось жестким. – Во мне мало человеческого, Ксенерва. Не надо на мой счет заблуждаться. И среди людей есть негодяи, так что не стоит видеть во мне что-то лучшее, чем я являюсь на самом деле. Человек во мне, это мое проклятие, я и давно загнал его вглубь себя.

– Но, что плохого в том, что в тебе человеческая кровь? От этого ты только лучше, чем все те чистокровные придурки, что я видела. Почему ты уподобляешься им? Иметь сострадание – это прекрасно. Не зачем списывать все на собственный эгоизм, который присущ всем даймонам. Это не правда, ты лучше них. Не надо делать так, чтобы все верили, будто ты чудовище!

– Именно потому, что я такой, потому что во мне смешанная кровь, поэтому я вынужден быть таким. Иначе как я буду управлять целой расой – расой жестоких, бесчувственных существ? Я не должен показать свою слабость, не должен позволить думать, что во мне взыграли человеческие чувства. У меня нет права на промах. И у тебя нет, никогда не показывай свою слабость. Когда меня не будет рядом, ты должна защищать себя и нашу дочь сама.

– Ты говоришь, так, будто прощаешься. Ты ведь уходишь не навсегда! И я буду твоей диарой, не думаю, что кто-то покусится на мою жизнь, тем самым решив пойти против тебя.

– Я надеюсь на это. Но одно то, что я связался с человеческой женщиной – расценивают, как слабость. И возможно захотят ее устранить.

– Так не легче сказать всем, кто я на самом деле, чтобы прекратить всеобщее недовольство?

– Мы не можем. Если узнают, что ты та, о ком предсказание, то на тебя точно откроют охоту. Поэтому мы спрятали всех, перешедших из твоего мира.

– Почему, не спрятал нас?

– Потому, что согласно другому предсказанию, ты должна окончить войну.

– Да-да, и поэтому я должна хотя бы появиться на ней.

– Вот именно. Думаешь, же, когда хочешь. – Аймон, взъерошил волосы.

Груз ответственности снова тяготил его плечи. Он должен был помочь Таидору, защитить Ксенерву и Алииду, спасти последнего ребенка, вызволив его из другого мира, и во что бы то ни стало не проиграть войну. И в этом во всем, как бы не отпирался Аймон, кем-бы он не был, было то, что достойно уважения. И если он не хотел признавать в себе человека – не надо, но он был лучше того, кем хотел казаться.

Не дождавшись ответной колкости, он сказал грубым голосом, словно отдавая приказ своему воину:

– Собирайся. Мы летим к предсказателю.

Ксенерва, представляла себе предсказателем сморщенного старого старика и, оказавшись в человеческом селении, никак не ожидала увидеть пред собой маленькую хрупкую девочку лет шестнадцати. Она была такая светлая и лучистая, что казалось, будто от ее кожи струился белый свет.

– Здравствуйте, повелитель, – поклонилась она Аймону, – повелительница, – поклонилась она, очумевшей от такого приветствия Ксенерве.

– Вы ошибаетесь, я далеко не повелительница. – Сказала Ксенерва предсказательнице.

– Ты ее станешь. Это вопрос времени, все уже предрешено. – Прощебетала девушка. – Я знаю, зачем вы пришли. Вас мучает вопрос о вашем ребенке.

– Именно. – Кивнул Аймон.

– Вас интересует, станет ли она даймоном или останется человеком, наделенным магией. Мы люди, называем их ведьмами. Но ваша дочь не станет не тем, и не другим. Она возьмёт все самое лучшее от двух рас, и смешает их в нечто более прекрасное. Алиида не будет похожа ни на кого, как и ее мать, но будет сильнее и могущественнее ее.

– Значит я тоже не стану даймоном? – спросила Ксенерва.

Девушка покачала головой.

– А, кем же я стану?

– Я не могу этого объяснить. Вам придется узнать это самим. Природа словно в сосудах, смешает в ваших телах славные зелья, которые прольются спасением на род человеческий. – Сказала предсказательница, хотя ответа в ее словах Ксенерва не видела.

– Надеюсь то, что прольется, не будет нашей кровью.

– Кровь вы тоже прольете, без нее не выиграть войны. – Сказала девушка.

– Кто-то умрет? – Напряглась Ксенерва.

– Я не могу дать ответ на этот вопрос.

– Вы не знаете или не хотите говорить? – Ксенерву стали раздражать неполные ответы.

– Будущее изменчиво. – Размыто ответила девушка.

– У меня будут крылья? – Задала последний вопрос Ксенерва, решив, что глупо пытаться выжать что-то из человека, который ни хрена не знает.

– Они появятся, когда придет время, но не торопись раскрывать их перед всеми, как и свою сущность.

«Значит, Аймон не зря прячет мою сущность, хотя слова этой предсказательницы я бы поставила под сомнение. Такую хрень несет каждый второй шарлатан», – подумала разозлившееся Ксенерва.

– Я знаю, что ты хочешь попросить. Я помогу тебе. – Прощебетала девушка Аймону.

– Слава богу, хоть кому-то поможешь… – Проворчала Ксенерва.

– Мне нужна твоя рука. – Обратилась она к Кеси.

– Чья? Моя? – Удивилась Ксенерва, недоверчиво поглядывая то на предсказательницу, то на Аймона.

– Не трусь, детка все будет хорошо.

В следующую минуту, Ксенерва почувствовала, как что-то укололо ее запястье.

– Аймон, я придушу тебя, сукин ты сын! – Завопила Ксенерва.

Ближе к полуночи, Ксенерва стояла в слабоосвещенном церемониальном зале, благоухая как букет цветов из-за того, что ее несколько часов поласкали в ванной, заправленной травами неизвестного ей происхождения. Они стояли вместе с Амоном, который держал ее за руку. Взгляд скользнул по забинтованному запястью. Свежий прилив злости, заставил в груди заполыхать пожару. Ей немалыми усилиями пришлось заставить себя не сменить форму и не попытаться надрать зад Аймону, за те минуты дикой боли, что ей пришлось пережить у предсказательницы. Останавливало лишь, то, что это было сделано ей во благо. Подарок Аймона так сказать.

Она чувствовала себя как-то глупо в этом белом саване, в который ее облачили. И кстати не ее одну. Ксенерва еле сдерживала приступ смеха.

– Что? – Аймон вскинул бровь, не понимая причины ее веселья.

– Ночная рубашка у тебя миленькая. – Пояснила она.

Аймон строго на нее посмотрел, будто учительница на неразумного ученика. Ксенерва сомкнула губы в жесткую линию, но мысленно продолжала смеяться.

Возле небольшого сооружения, походящего на алтарь, пару даймонов в одеянии как у жрецов, подожгли какие-то сомнительные пучки и выложили пару кинжалов и кубков.