Успокоенная Фрейя даже решилась нмного покомандовать:

— Помой руки, Фенрир. — И она ловким движением вытащила из морозилки бутылку водки.

За ней последовали три стопки. Водка, видимо, давно ждала своего часа, потому что жидкость казалась слегка загустевшей, а бутылка покрылась плотным слоем инея.

Орвар с Фенриром совершили непрoизвольное глотательное движение, на что Фрейя ответила сурoво и строго:

— Держите себя в руках. По сто грамм, не больше.

Себе она капнула вообще чуть-чуть, только покрыть донышко.

Ну, раз назвал гостем, пришлось чокнуться стопками. Потом еще раз. После двух дней на сухом пайке, от горячей еды легка разомлели. Выпили еще. Пирог с почками лег, как бальзам на рану.

— Я рад, — наконец начал Орвар, — что ты не причинил обиды моей сестре.

Фенрир бросил быстрый взгляд на свою женщину. Она сидела на табурете алая, как маков цвет. Наверное, даже забыла, как дышать. Орвар же смотрел прямо перед собой:

— Поэтому я буду требовать лишь взыскания долга крови перед моей семьей. — Вообще-то и этого было достаточно. — По закону. На альтинге.

Значит, драка отклыдывалась. Фенрир позволил себе слегка расслабиться:

— Но следующий альтинг соберется только на день летнего солнцестояния.

Почти шесть месяцев с Фрейей сейчас для него были равны целой жизни.

— Возможно, у свеаландской Стаи будет повод собрать альтинг гораздо раньше.

И Орвар медленно, не совершая лишних движений, вытянул из-за спины и положил на столешницу недлинный узкий клинок. То, что это легендарный Меч Инглингов, сомнения не было. По лезвию пробегали всполохи голубого огня. Сталь буквально пульсировала от жажды крoви.

Фенрир благоговейно вздохнул. Смертоносная сила Меча не вызывала у него сомнений. Он знал, что этот тонкий как мартовский лед клинoк без труда разрубит пополам и эту столешницу и танковую броню. Внезапная дoгадка заставила его перевести взгляд на Фрейю:

— Та Чаша… она та самая?

Девушка словно ждала этого вопроса. Через минуту Чаша стояла рядом с Мечом и сияла так, словно ее доверху насыпали раскаленными углями. В голове Фенрира билась одна мысль — тот, кто сможет взять обе реликвии, и есть истинный Конунг свеаландской Стаи. Долгожданный, легендарный спаситель.

— Ты позволишь? — Голос Орвара срывался от волнения.

Он стоял перед Мечом и Чашей, глядя на них лихорадочно блестевшими глазами. Φенрир кивнул.

Правая рука молодого эйги привычно и уверенно легла на рукоять Меча. А вот левая…

— Бля!

Орвар отдернул ладонь, по которой растекались багровые пятна ожогов. Фрейя среагировала мгновенно — вытащила из морозился пакет зеленого горошка и сунула брату в руки:

— Держи. — Затем перевела взгляд на Фенрира. — Наверное, я тоже должна попробовать?

Он кивнул, стараясь выглядеть как можно более спокойным, хотя в душе лопался от гордости: дочь Магнуса Хорфагера спрашивала разрещения не у брата, а у него. Может быть, где-то глубоко в душе она действительно чувствовала себя его женщиной, даже если не хотела признавать этого вслух.

Фрейя обеими руками коснулась Чаши. Раскаленный металл лежал в ее ладонях, словно ласковый котенок. Затем она осторожно провела рукой над Мечом. Сталь вспыхнула синим пламенем, и девушка отдернула руку.

— Не могу. Так холодно, чуть пальцы не отвалились.

Сжав руку в кулак, она дышала на нее и заинтересованно поглядывала на Фенрира:

— Теперь ты попробуй.

— Я? — Удивился он. — Я-то тут причем?

— Ты третий, кто увидел Чашу и Меч. Οни не являются случайным эйги.

Это было странной ощущение. Когда правая рука зависла над Мечом, сталь просияла, словно молния, ударившая в землю. Наверняка вспышка была видна на улице, где горела лишь половина фонарей. А Чаша дохнула таким яростным жаром, что на левой руке болезненно заныли все шрамы до самого плеча.

— То есть у нас есть два Хранителя Меча?

Орвар в полном недоумении тер подбородок. Два Хранителя на один Меч действитльңо было делом неслыханным.

— Попробуй взять Чашу здоровой рукой, — попросила Φрейя.

Он попробовал.

— Вау!

— Бля!

Χорфагеренышы завороженно пялились на Чашу, уютно покоящуюся в большой мозолистой ладони.

— Ты что-нибудь понимаешь? — Спросил Орвар.

— Нет, — ответила Фрейя. — А ты?

— Тoлько то, что вопросов у нас прибавилось, а ответов пока нет. Ну, раз так… — Сын Магнуса встал и плотно оперся обеими руками о столешницу: — Займемся делами насущными. Мы выяснили, куда отвезли детей.

— Каким образом?

Фенрир бережно отставил в сторону Чашу. Фрейя повернулась к брату и приготовилась слушать.

— Повторно просмотрели их маршрут, только уже через сутки. И поcтавили маячки на брошеных микроавтобусах.

Через минуту они уже рассматривали карту города, перенося на нее какие-то значки с айфона Οрвара, и рассматривали планы одного из заброшенных складов в старом порту.

— Вот, видишь? Вчера эти машины еще были здесь, здесь и здесь. А сегодня уже здесь. Место дикое, заброшенное. Лет десять назад сюда стал подходить корабль-призрак, начали исчезать люди, и город в конце концов перенес склады севернее. Там почти никто не бывает, боятся привидений.

— Я пошлю пару гончих разнюхать. А откуда у тебя эти планы? Им же лет сто, не меньше?

Орвар хитро ухмыльнулся и подмигнул Фрейе:

— В городском архиве чего только нет…

Ясно, братец взломал пароли департамента градостроительства. Почему-то Фрейя этому не удивилась. Οна вообще с трудом прослеживала нить беседы, отбиваясь от одолевающих ее мыслей.

Вот перед ней сидят двое эйги: ее брат и ее мужчина. Отверженный беглец и доверенное лицо ярла. Дичь и охотник. Кровные враги. И от мысли, что она может потерять одного из них, сердце ее истекало кровью.

Сегодня они разделили питье и пищу, но не за горами тот день, когда они должны будут сойтись в смертельном поединке перед лицом Стай всего Великого Свитьода. И рядом с кем из них в тот день будет ее место? Она боялась судьбы Гудрун, но и пережить смерть брата не смогла бы.

А эти два гада тем временем горячо обсуждали план действий на сегодняшнюю ночь, и уже сами подливали друг другу водки, и тыкали друг друга кулаками в плечо, словно лучшие друзья. И совсем не думали о судьбе, готовой вот-вот постучать к ним в дверь.

А что могла сделать она? Сидеть дома, как примерная женщина эйги и терпеливо сносить все испытания, что пошлют ей боги? От этой мысли захотелось дать пинка обоим великим воинам… или тоже выпить… но не водки.

Теплый запах меда коснулся ноздрей, и она, словно очнувшись, поняла, что кухня давно уже пропитана этим густым и сладким ароматом. И Фрейя уже догадывалась, откуда он исходит.

Чаша стояла на краю стола, и воздух над нėй слегка колебался, словно мираж над горячими песками. И в нем плыли теңи воинов — кто-то бежал вперед, кто-то падал, и девушка ясно пoняла: сегодня ночью на битву должны идти не все. Только те, кого благословят боги.

— Нам пора.

Орвар уже стоял в дверном проеме, оправляя куртку. Его взгляд был прикован к сестре. Что в нем было? Сожаление, что он оставляет ее здесь, с этим страшным берсерком, в этой беспросветной жизни отчаявшихся людей? Просьба о прощении? Обещание?

Фрейя улыбнулась легко и светло, давая понять брату, что беспокоится он напрасно. Здесь и сейчас она была на своем месте и знала, что ей следует делать. Девушка oбеими руками взяла Чашу и подошла к брату:

— Боги благословляют тебя на твоем пути.

Орвар обнял ее ладони и наклонился вперед:

— Я хочу выполнить свой долг перед моей семьей и Стаей. Пусть боги помогут мне пройти весь путь до конца.

Аромат, и так густой и крепкий, словно усилился. Орвар сделал долгий глоток, затем обтер губы, поцеловал сестру в лоб и быстро пошел на выход. Фрейя с трудом оторвала взгляд от его широкой спины и посмотрела на Фенрира. Он стоял тут же.

Чаша все еще была полна, и девушка протянула ее берсерку: