Но нужно было двигаться дальше. Просветлевший мозг подсказывал, что оставалось еще примерно столько же пути до момента, когда они покинут проклятый лес. Чед, кряхтя, поднялся на ноги, Акс не смог сделать этого сразу и протянул руку к небу. Эту руку схватила рука Чеда, что было неожиданно, и помогла подняться.

Конечно, без добра нет худа. Попытки бежать теперь смахивали на барахтанье свиней в грязи. Скользкая, разъезжающаяся под ногами масса не давала нормально двигаться — приходилось почти что ползти на карачках и хвататься и за ветки, и за стволы, и за любой камешек, который стоял тверже, чем ботинки друзей.

Поток воды становился серьезнее с каждой минутой. Акс даже смутился и решил, что они, возможно, попали в брод какой-то реки, но в лесу не располагалось ни единой таковой. Он боялся смотреть на свои пальцы, зная, что они меньше всего напоминают сейчас пальцы. Они все шли и шли, довольно жалким образом цепляясь за любые выступающие предметы на пути и не раз срываясь из-за этого рискованного плана. Уцепившись за ветку, Акс чересчур расслабился и не предвидел того, что через мгновение тоненький отросток уже не сможет выдержать вес человека. Под хруст сломавшейся опоры и сопутствующий ему неприятный хруст стопы, соскользнувшей с камня, парень грохнулся на землю.

Вывих. Гадкая новость для не менее гадкой обстановки. Чед жестом осведомился, всё ли хорошо, и Акс махнул рукой, попробовал подняться и успел остановить крик где-то за зубами. Сильный вывих. Перспектива прыгать на одной ноге еще десяток километров не воодушевляла.

— Паршиво, — вынес вердикт Чед.

Акс разозлился на себя и потребовал дружеской руки, чтобы встать. Ноющая боль импульсами атаковала всю ногу ниже колена. Что можно было сделать? Гипса с собой парень, понятное дело, не носил — сумки хоть и уменьшали размер, но вес сохраняли. На ум пришло только одно — бросать их вперед, чтобы не тащить на себе. Он резко схватил за ручку одну из сумок и бросил вперед.

— Будем бросать их по очереди!

Такой план работал довольно долго. Друзья ковыляли со скоростью улитки, но уже немного быстрее, попутно швыряя сумку. Акс погрузился в себя — он злился на то, что ему приходилось стать таким жалким, неспособным даже передвигаться в одиночку. В конце концов он, подойдя к сумке, схватил её и изо всех сил метнул посильнее да подальше. Сердце ёкнуло — кожаное хранилище спасительных медикаментов шлепнулось, по всей видимости, в воду. Акс припустил за ней, насколько мог резво, бормоча ругательства, пока не угодил в мощный поток грязи с водой. Ничего глубокого вокруг больше не было, ровно как и сумки. Подоспел Чед.

От потери Аксу стало дурно. «Остались три, значит. Как же я ненавижу этот херов лес!» Они, разумеется, обыскали округу, практически прощупав каждый миллиметр под ногами, но результат не изменился. Медикаменты и запасы еды канули в лету.

— Извини, старик. Кажется, я только что просрал несколько лет твоей жизни.

Чед только вздохнул и схватил его под плечо.

— Шесть. Я уже даже начинаю привыкать… Да черт с ними. — В его голосе слышались хорошо замаскированные нотки разочарования. Акс ничего не ответил, только сжал кулаки и обзывал себя в мыслях, но решил все же оставить на потом поиск идей, как вернуть… Должок. Какое ублюдское слово. Чтобы хоть еще раз он был чьим-то должником!

Они карабкались по какому-то подъему, которого, если верить карте, существовать не должно в лесу. Такие места, как непроглядная лесная гуща, всегда нарушали способность Акса ориентироваться во времени, так что он ежеминутно хлопал по ладони, щурясь после от света. За два часа свет стал чужд и неестественен, да и вряд ли он мог оказаться полезным — максимум осветить сплошные струи воды в радиусе десяти сантиметров. Нога забилась от монотонной работы и всё больше напоминала не нормальную конечность, а бетонный столб, привязанный к телу. Чед неустанно продирался через дождь и ветки, темноту и воду — пожалуй, одну из худших смесей, которых ему приходилось отведать.

В кожу как будто вонзались маленькие иголки, предварительно замороженные. Акс скрипел зубами: даже такой прекрасный поначалу дождь превратился в нечто, намерившееся его прикончить. На ум сразу пришли пытки, свидетелем которых ему пришлось стать по ошибке год назад. Тогда мужчину, не выплатившего долг, привязали к кровати и поливали ледяной водой из душа, пока тот не потерял сознание. Но его приводили в чувство и повторяли процедуру. Более жестокую расправа еще не была изобретена на Медее. Непроизвольно он предположил, что сейчас вершилось проклятие, которыми разбрасывался тот посмертный должник.

Молнии сверкали в небесах каждую минуту, но и от них толку было столько же, сколько от волшебных часов Акса. Они только сбивали с толку и пугали каждый раз. Ничего, кроме одинокой точки отсчета, на циферблате не высвечивалось. Никогда Акс не мог представить, что станет бояться света больше, чем тьмы. Он уже столько времени выживал в черноте, что чувствовал себя этаким живучим душегубом, которого поймали маги и приволокли в тюрьму, чтобы пытать — и он пережил уже несколько дней и считал себя лучше новичков и мог даже позволить себе не бояться какое-то время между пытками. Но и он знал, что неизбежно будет убит, как только его палачом станет кто-то жестче и смелее.

Акс сравнивал происходящее с его путешествиями во тьме и проводил много аналогий. Только в том мире все-таки чувствовалась не вражда отовсюду, а что-то более сдержанное и сложное. Да и холод пробирал до костей, до самого сердца, заставляя то почти что остановиться, а в этом лесу — совершенно противоположная картина.

Чед кричал после каждого шага, чтобы высвободить последние песчинки энергии. В голове Акса творилось примерно то же, что и вокруг неё: хаос настолько сумасшедший, что напоминал пустоту. Его мысли сбивали друг друга, смешивались, путались и превращались в ничто. Если бы кто-то попросил его сказать хоть что-то о себе, то не получил бы никакого ответа.

Шаг, шаг, шаг — падение. Подъем — тщетная попытка. Еще одна, и еще одна. Наконец-то удачная, подошва зацепилась за что-то. Однако рука не выполнила свою задачу, и падание вновь неизбежно. «Придется ползти». Перед носом появилась мокрая рука, за которую Акс и рад бы ухватиться, но кисть просто выскальзывает из его кисти несколько раз подряд. Громкий шлепок о воду — Чед свалился вслед за ним, не удержав равновесие.

Акс проорал ему в ухо свой план, и черный, измазанный грязью шар кивает ему. Ползти означало ощущать телом каждый камешек и каждый сучок, торчащий из земли. Порой плоть не выдерживала, и парень чувствовал тепло в том месте — порез, кровь. Они ползли и ползли, вопя на весь лес. Акс этого не страшился — знал, что из-за шума, который не позволял ему услышать даже Чеда, не услышит и их ни одна душа. А даже если и услышала бы, Акс бросился туда с распростертыми объятиями вне зависимости от того, был бы то маг, здешние обитатели или кто похуже.

Он не заметил того, что вокруг посветлело, а точнее принял это за очередное небесное сверкание. Его руки и голова почти не были связанными вещами: зажатые в кулак пальцы и вовсе не желали оставаться заодно с мозгом, тот, в свою очередь, пребывал в забвении, так что не мог понять, что Акс просто елозит на одном месте, едва не задыхаясь в луже. Такими темпами и шея бы скоро онемела, не способная больше держать голову, и парень бы захлебнулся в яме глубиной не больше двадцати сантиметров. Чутье Чеда было немыслимой вещью, раз он смог это предотвратить. Он вытащил Акса из фактической могилы и перевернул на спину.

Тогда-то и пришло в голову, что вокруг стало светлее. Капли врезались в лицо с прежней силой, как маленькие камешки, но воздух стал чище — им можно было дышать в полную грудь и не помирать от его нехватки.

Чед держал в руках Бундель. Акс мог только догадываться, когда тот успел вытащить любимый пистолет из его сумки. Чед поднял один палец. «Один патрон, значит. И в кого ты собрался палить?» Вдруг у Акса дыхание спёрло. Он почти не мог двигаться. Балласт. Он вспомнил, о чем друзья договаривались, если кто-то из них станет балластом для другого. Дрожащим черным пальцем Акс ткнул в себя и вопросительно поднял брови, хотя это разглядеть уж точно было невозможно.