— И ты действительно не знаешь, как оно снимается? — ужаснулся Северус.

— Увы, друг мой… — Том развел руками.

— Печаль.

— А что не так с этим вашим преподом, которому замену ищут? — заинтересовался Никки.

— Ну… — Северус задумчиво потер переносицу, — он ещё более-менее вменяемый, по сравнению с теми, кто проработал до конца года. Но Минерва всерьез опасается за сохранность школьного имущества…

— Грызет ножки парт? — хохотнул Свен.

— Если бы… он считает, что ему во снах является дух Салазара Слизерина. Уж не знаю, кто там ему является, но с тех пор как я проснулся от страшного грохота недалеко от моих комнат, вход в подземелья для него я закрыл. Этот болван взрывным заклинанием ломал стены, свято веря в то, что однажды он всё-таки докопается до тайной комнаты, ведь его ведет сам Салазар.

— Мда… — протянул Том. — А это точно из-за проклятия?

— В начале года он был вполне адекватен.

— А с прошлогодним что случилось? — снова полюбопытствовал Никки.

— В прошлом году защиту вёл бодренький старичок, американец. Лет сто восемьдесят ему было, доктор всяческих наук, мастер по боевым проклятиям. Приехал в Англию по предложению Дамблдора, изучать необъяснимый феномен с должностью ЗоТИ. Так сказать, совместить приятное с полезным…

— И?

— Ну и досовмещался. Сначала вроде всё нормально было, чудил по мелочи, но на людей не бросался и стены не ломал. Мы только в конце года узнали, что у него совсем крыша съехала. Когда труп выносили и записи его нашли…

— Чей труп? — не понял Том.

— Так его же. В конце учебного года старичок впал в маразм, закрылся в своих комнатах и принял яд. Благо это уже после экзаменов произошло, дело удалось замять.

— А что за записи?

— Что-то вроде дневника, где он свои глюки описывал. Чудилось ему, будто он попал в логово к вампирам. Что его пригласили в Хогвартс только для того, чтобы ставить опыты над его психикой, ну и развлекать обитателей замка, в котором каждый играл отведенную ему роль. Дамблдора он считал мастером вампиров. Хорошо хоть не начал на учеников с осиновыми кольями бросаться…

Том уткнулся лбом в стол и тихо ржал.

— Томас, — попыталась пристыдить его Петуния, — тебе не кажется, что это на твоей совести?

— А причем тут я? — Том попытался было пристыдиться, но снова заржал. — Это же надо… какой феерический бред.

— Не такой уж и бред, — заметил Рик, — у американцев просто другой менталитет. А для тех, кто хоть раз бывал «в гостях» у какого-нибудь мастера вампиров, в особенности мастера города, такой сдвиг по фазе вполне естественен.

— А ты был? — тут же заинтересовался Гарри.

— Проездом, но впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь, — Рик поморщился. — Американские вампиры и оборотни весьма отличаются от наших. Они более… современны, что ли. Вот взять мастера города Лондона… я даже не знаю кто там сейчас мастер. А все потому, что вампиры Англии излишне консервативны, они не участвуют в общественной жизни. Впрочем, оно и понятно, маги вампиров недолюбливают, а открыться магглам им мешает всё тот же статут о секретности. Насколько бы сильной не была община вампиров Англии, вздумай они поднять бунт, волшебники их задавят.

— Тебя послушать, так в Америке вампирам лучше живется, — скептически хмыкнул Том. — Мало где в магическом мире ситуация слишком уж отличается от нашей.

— Вот именно, в магическом мире, — ответил Рик. — Чего вампирам ловить в магическом мире, где все сферы влияния уже поделены горсткой магов?

— Ты хочешь сказать, что в Америке вампиры и оборотни предпочитают жить среди магглов? — недоверчиво спросил Том.

— Не только в Америке. Тебе стоило бы получше ознакомиться с маггловским миром. Только к вампирам не суйся, они не слишком любят магов.

— А оборотни там тоже живут стаями? — поинтересовалась Джина.

— Чаще всего да. Вот только там практически в каждой стае соблюдается жесткая иерархия. Это у нас любой из моих волков может попытаться оспорить мое слово, если сил хватит… — Рик весело ухмыльнулся. — А в тех стаях, с которыми я имел дело в Америке, любое ослушание несло за собой смерть.

— Даже если сил хватало? — уточнил Джон.

— Ульфриком стаи по праву становится сильнейший, это не просто громкий титул. Бросить вызов Ульфрику может только второй в иерархии вервольф. Для изменения положения в иерархии стаи проводятся схватки. Достаточно, чтобы побежденный признал победителем соперника, но схватка за место Ульфрика всегда смертельна.

— Ты долго жил в Америке? — поинтересовалась Петуния. — Похоже ты неплохо знаком с их укладом.

— Да. Родился я в Англии, в семье чистокровных магов, но по нелепой случайности в пятнадцать лет стал сквибом. Нужно ли говорить, что моих родителей это не обрадовало. Меня отослали к дальним родственникам в Америку, в захолустный провинциальный городок. Там я понял, что бывает и другая жизнь. Воспитываясь в семье сквиба и магглы, я быстро перестал жалеть о том, что лишился магии.

— И там тебя обратили?

— Да, это произошло случайно, прямо перед моим совершеннолетием. Мы с ребятами уже начали активно отмечать в клубе, за соседним столиком не менее активно гуляла группа вервольфов. Один из них — недавно обращенный и совсем ещё неопытный — немного перебрал с алкоголем, потерял контроль и начал перекидываться. Он зацепил меня вскользь, шансы на заражение были минимальны. Я не пошёл в больницу, надеялся, что пронесёт… ведь сразу по приезду в Америку я прошел вакцинацию…

— Вакцинацию?! — Джина смешно выпучила глаза.

— У магглов многих стран ликантропия уже давно считается тяжёлым заболеванием. И от неё действительно изобретена вакцина, которую постоянно совершенствуют маггловские учёные. Стопроцентной гарантии она не даёт, но шансы избежать заражения более чем высоки.

За столом воцарилась тишина, каждый думал над словами Рика.

— Так может ну её эту Англию, — наконец нарушил молчание Том, — ко всем чертям.

— Не всё так просто, — Сириус покачал головой. — Родина это не просто громкое слово, тут наши корни, наша магия. Покидая страну, в которой жили наши предки, мы теряем не только влияние. Мы теряем большую часть нашей силы, которую род накапливал веками.

— Кузен, ты ли это говоришь? — Беллатрикс удивленно уставилась на него. — Вот уж от кого не ожидала такой верности роду.

— Я тут так подумал, — казалось, Сириус смутился, — не во всём уж маменька была и неправа. И я хочу возродить род Блэков, вернуть ему утраченное в том числе и по моей вине величие. Если не я, то кто?

— Ну… — Беллатрикс задумалась. — У Меды есть дочь, но они отлучены от рода… У Нарси сын, но его Люц вряд ли отдаст Блэкам. Выбор небольшой, да.

— Я бы посоветовал тебе для начала разобраться со своей природой, — заметил Рик, глядя на Сириуса. — В тебе нет того самоубийственного убеждения, что отличаться от остальных плохо. Я думаю, ты достаточно быстро смог бы договориться со своим зверем. И это принесло бы тебе немало пользы.

Ремус и ещё несколько оборотней смущенно потупились.

— Честно говоря, я действительно не вижу в ликантропии ничего плохого. Я уже настолько сросся со своей анимагической формой, что частенько чувствую себя более собакой, нежели человеком, — Сириус ухмыльнулся. — А глядя на вас, ребята, мне безумно хочется найти свою стаю.

— Неужели это так… круто? — недоверчиво поинтересовалась Джина.

— Стая это семья, это дом… — начал объяснять Никки, непроизвольно дотрагиваясь до руки сидящего рядом с ним Рика. — Через связь ты черпаешь силу стаи, обмениваешься мыслями, образами… Через прикосновения передаешь свои переживания и получаешь утешение, чувствуешь эмоции других и делишься своими. И спокойствие, безграничное спокойствие…

— Никки по своей природе бета, подчинённый. Поэтому от альф стаи он не чувствует угрозы, а ощущает некую защищенность, — пояснил Рик. — Но в целом он всё правильно сказал. У оборотней очень развита потребность в тактильных ощущениях, это не является необходимостью для того чтобы существовать, но без этого нельзя по-настоящему жить.