Это несколько успокоило Петунию, поскольку последние дни её регулярно преследовали мысли о собственной неполноценности. Ей казалось, что она не может того, о чём рассказывал Северус, лишь потому, что она сквиб. Да, пусть и с возможностью использовать магию, но всё-таки сквиб.

Лишь осознав это, Петуния поняла, почему последнее время у неё всё реже возникало желание покидать дом. Ей просто было неприятно не чувствовать магической силы, не иметь возможности пользоваться ею. Она понимала, что запереться в поместье до конца своей жизни всё равно не сможет, но поделать с собой ничего не могла. Делиться с кем-то своим постыдным открытием Петуния не стала.

Погрузившись в раздумья, она не сразу заметила, что рядом с ней на стул опустился Каспар.

— У меня есть одна мысль, — неуверенно начал он, завладев наконец её вниманием.

— И мне эта мысль не понравится? — почему-то сразу поняла Петуния.

Каспар виновато улыбнулся и произнёс:

— Мара.

Тара на запястье Петунии заинтересованно завозилась, высовывая маленькую головку из рукава, но комментировать идею Каспара не торопилась. Они вообще редко разговаривали при посторонних, Петунии не нравилось афишировать своё владение парселтангом, хотя об этом и так знали все желающие. Да и Тара тоже не особенно любила болтать, большую часть времени она просто дремала.

— И чем нам это поможет? — без особого энтузиазма спросила Петуния, машинально поглаживая холодную металлическую спинку своей спутницы.

— Как минимум, тебе не придётся больше безвылазно торчать в библиотеке, — продемонстрировал свою проницательность Каспар. — Перевесим одну из картин в лабораторию, вернёшься к своим зельям. Думаю, леди Вальбурга не откажется составить тебе компанию и дать несколько уроков зельеварения.

— Всё-то ты замечаешь, — Петуния тяжело вздохнула и украдкой посмотрела на зеркало. — Ты же представляешь, насколько это не понравится Тому? Они с Марой подружились.

— Я бы сказал, натренировались обмениваться ядом, — насмешливо ответил Каспар.

Вальбурга сидела в своём неизменном кресле и делала вид, что разговор её никоим образом не касается. Вот только получалось у неё плохо. И это в очередной раз навело Петунию на мысль о странностях в поведении новой знакомой. Ещё совсем недавно Вальбурге лучше удавалось сохранять лицо. Да и выглядела она раньше куда старше.

Петуния перевела взгляд на Каспара, ей было интересно, замечает ли он перемены в их гостье. Но тот, казалось, совсем не смотрел на Вальбургу.

— Ну хорошо, предположим… только предположим, что мы согласимся. Как ты представляешь себе процесс? – поинтересовалась Петуния, возвращаясь к теме разговора.

— Это не проблема, — Каспар отмахнулся, словно действительно знал способ надеть браслет на руку зеркального отражения.

— Я подумаю и поговорю с Томом, — после некоторого размышления сдалась Петуния. — Но я надеюсь, ты понимаешь, что это временная мера. Если мальчики всё-таки поедут в школу, то Мару придётся отдать Гарри.

— Мне кажется, в этом нет особой необходимости, ведь у ребят теперь есть метки, — не слишком уверенно возразил Каспар, словно прислушиваясь к чему-то. — Вернёмся к этому разговору позднее… труба зовёт.

И он исчез, не вставая со стула и не поясняя, куда именно его зовёт воображаемая труба.

— Могу ли я узнать, о чём вы говорили?

Голос Вальбурги прозвучал как-то странно, словно принадлежал кому-то другому. Петуния повернулась к ней и едва удержалась от удивлённого восклицания. Чем бы ни был вызван процесс изменений во внешности их гостьи, за последние несколько минут он явно ускорился.

— Вальбурга, скажите правду, что с вами происходит? — вопросом на вопрос ответила Петуния. — Давайте будем честными друг с другом. Как сказал один мой хороший друг — теперь мы в одной лодке.

Казалось, Вальбурга растерялась, словно вообще не понимала о чём идёт речь.

— Зеркало. Вы же можете создать себе зеркало? — Петуния с неясной тревогой наблюдала за тем, как её собеседница молодеет на глазах.

— Честно говоря, никогда не пробовала…

Изрядно помолодевшее лицо выражало непонимание и некоторый интерес. Вальбурга поднялась на ноги, взмахом руки испаряя кресло. Спустя несколько мгновений на его месте появилась точная копия зеркала, служившего теперь пристанищем для неё.

Петунии пришлось несколько раз окликнуть Вальбургу, прежде чем та оторвалась от созерцания своего изображения и неверяще уставилась на неё.

— Я… я не понимаю… — прошептала она едва слышно. — Что со мной происходит?

— Неужели вы не замечали ничего странного? — недоверчиво поинтересовалась Петуния. — Ну ладно лицо, но руки, ощущения… если бы я вдруг скинула столько лет в одночасье, думаю, я бы это заметила даже без зеркала.

Вальбурга ничего не ответила, но её губы шевелились, словно она пыталась сказать что-то или просто не могла справиться с эмоциями. В конце концов, она просто отрицательно помотала головой, так и не найдя нужных слов.

— Значит, это происходит не по вашей воле? — дождавшись утвердительного, но не слишком уверенного кивка, Петуния продолжила: — И вы не представляете, с чем эти перемены могут быть связаны?

В этот раз Вальбурга не спешила с отрицанием, она вернула себе кресло, опустилась в него и погрузилась в свои мысли. Окликнув её ещё несколько раз, Петуния отчаялась получить ответ на свой вопрос и попыталась вернуться к чтению записок Салазара. Но надолго её не хватило. Прошло всего несколько минут, и Петуния снова не удержалась от быстрого взгляда на свою гостью.

Задумчивая девчушка лет пятнадцати, очень худенькая, можно сказать болезненного вида, утопала в некогда бывшем ей в пору кресле. Она болтала ногами, хмурилась и грызла губы, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Сколько тебе лет? — против воли вырвалось у Петунии.

— Семнадцать, — вздрогнув от неожиданности, поспешно ответила Вальбурга.

Её взгляд начал проясняться, она затрясла головой и окончательно пришла в себя.

— Как ты себя чувствуешь? — Петуния внимательно разглядывала её, выискивая признаки того, что трансформация ещё не закончилась.

— Как долго это будет продолжаться? — проигнорировала её вопрос Вальбурга.

Петуния мысленно позвала Эмми, ругая себя за то, что не додумалась до этого раньше.

— Я думаю, всё закончилось, — произнесла она, хотя и не была в этом до конца уверена.

Эмми появилась как обычно бесшумно. Она собиралась что-то сказать, но встретившись взглядом с юной версией Вальбурги Блэк, удивлённо захлопала ресницами. Справившись с изумлением, Эмми вопросительно уставилась на Петунию, но та лишь пожала плечами.

— Это прекратилось? — в голосе Вальбурги явственно звучали истерические нотки.

— А вы не… — Эмми замолчала, подошла к зеркалу и провела кончиками пальцев по раме. — Расскажите, как вы себя чувствуете.

Вальбурга сжалась в кресле и прикрыла глаза.

— Я думаю, всё закончилось, — наконец произнесла она, повторяя слова Петунии. — Но почему сейчас? Почему на этом моменте?

— Ты считаешь, что тебе семнадцать? — спросила Петуния, невольно отмечая, что перешла на «ты», однако их гостью это вроде бы не смутило.

— Я… я помню только то, что происходило в моей жизни до семнадцати лет, — неуверенно ответила Вальбурга, открывая глаза и встречаясь с ней взглядом. — И всё, что было после…

— После? — непонимающе переспросила Петуния.

— После… смерти? — Вальбурга рассеянно смотрела на неё. — Я знаю, кто я. Кем я стала. Знаю, какой была моя жизнь… и смерть. Но я не помню этого. Я не верю… это не может быть правдой. Но я знаю, что это правда. Ни одна магия в мире не смогла бы заставить меня всё это чувствовать…

Она казалась совсем потерянной. Петуния попыталась направить магию особняка в зеркало, успокаивая, как делала иногда с людьми. Но не знала, сработает ли это в данном случае. Казалось, Вальбурга всё же немного успокоилась.

— Всё будет хорошо, — ласково заговорила Эмми. — Что бы с тобой ни произошло, это уже прекратилось. Мы обязательно во всём разберёмся. Слышишь?