Гарри бросил ещё один взгляд на фотографию в учебнике, и смеяться расхотелось. Не столько от того, что он прочитал минутой ранее, сколько от ощущения… собственной ущербности. Неправильности. Сегодня он узнал, что десять лет назад его родителей убил какой-то маньяк… и практически ничего по этому поводу не почувствовал.

Нет, это огорчило Гарри, ведь у него отняли целую жизнь. Но глядя на улыбающихся с фотографии маму и отца… он не мог воспринимать этих людей своими родителями, он не знал их. Сожалел о том, что теперь и не доведётся узнать, но понимал, что уже пережил тот период в жизни, когда их отсутствие действительно причиняло ему боль. И ничего не чувствовал, кроме острого сожаления и стыда. Стыда за то, что не смог должным образом отреагировать на эту ситуацию.

Гарри присмотрелся к фотографии пристальнее: у женщины были добрые зелёные глаза и рыжие волосы, не такого насыщенного оттенка, как у Сэм, но она тоже показалась Гарри очень красивой. На лице мужчины он увидел круглые очки, какие сам носил вот уже сколько лет. Практически прижавшись носом к странице, он понял, что очки были хоть и похожи, но не одни и те же — оправа немного различалась. Да и откуда у старой миссис Фигг взялись бы очки его отца?

— Гарри… Гарри! — обеспокоенный голос Тонкс. — Прости меня…

Он поднял голову и улыбнулся ей.

— Всё нормально, — ему не хотелось её расстраивать, но он не знал, что ещё сказать, не объяснять же им, о чём он в действительности думал.

— Всё нормально, — повторила его слова Луна, опуская свою ладошку на руку Гарри, лежавшую на книге. — Я тебя понимаю.

Он удивлённо посмотрел на неё, гадая, действительно ли она вложила в эти слова именно то, что он хотел слышать.

— Правда понимаю, — добавила она. — Это нормально. Ты нормальный. Я нормальная. Мы нормальные.

Тонкс снова фыркнула, но на этот раз не рассмеялась, да и никто больше не смеялся, даже не улыбался. Гарри окинул взглядом стол, мисс Гилберт смотрела на него с жалостью и участием, у Сэм и Зои глаза были на мокром месте, даже вечно смешливая Эби посерьезнела, а Ивет ещё больше помрачнела.

— Всё нормально, — повторил Гарри уже более искренне, он повернулся к Луне, улыбнулся ей, осторожно высвобождая свою руку, и легонько сжал её маленькую ладошку. — Правда, всё хорошо.

Луна кивнула.

Гарри отпустил её руку и снова повернулся к остальным.

— Просто как-то неожиданно это всё. Я почти до одиннадцати лет вообще о магическом мире не знал, а тут, оказывается, меня чуть ли не народным героем называют… непонятно за что, правда. Но такое, знаете ли, немного шокирует.

Зои улыбнулась сквозь непролитые слёзы, Сэм громко хлюпнула носом и вытерла глаза рукавом красной клетчатой рубашки.

— Вы чего тут сырость разводите? — раздался из-за спины Гарри смутно знакомый голос.

Он обернулся и увидел Лию, рядом с ней топталась задумчивая Ами.

— Мы не помешали? — неуверенно спросила она. — Мисс Джефф отпустила нас пораньше.

— Конечно, не помешали, — Гарри всё ещё чувствовал себя неловко в присутствии девочек со старших курсов, но ему не хотелось этого показывать, чтобы не обижать их.

Ами перелезла через скамью и устроилась рядом с мисс Гилберт, Лия же осталась стоять, через плечо Гарри заглядывая в учебник. Её глаза как-то странно сверкнули, Гарри был готов поспорить, что это не игра света, а настоящая магия.

Она перевела взгляд на него и заговорила:

— Ты, наверняка, заметил, Гарри, что никто из учащихся здесь девочек не использует фамилий. Потому что мы — те, кто мы есть. Мы. Не наши родители, не родители наших родителей, даже не основатели наших родов. Мы — это мы, не забывай об этом, — и она отвернулась, направившись к ожидающей её Ами.

— Никто, кроме тебя, Тонкс, — ехидно заметила Ивет, показывая Тонкс язык.

Гарри едва не потерял челюсть под столом, он даже не подозревал, что Ивет может вести себя так… человечно.

— Так я и не учусь тут, — пробурчала Тонкс.

Зал начал потихоньку заполняться жизнерадостными, шумными, смешливыми девочками и девушками. Глядя на них, Гарри внезапно поймал себя на мысли, что грустить или загоняться в такой атмосфере ему совершенно не хочется. И он улыбнулся.

Обед проходил в молчании. По крайней мере, никто из их шестёрки не стремился поболтать, увлечённо занимаясь содержимым своих тарелок, да и Тонкс как-то притихла. Остальные присутствующие весело общались между собой, тактично не пытаясь втянуть в общение притихших первогодок.

— Сэм, — вдруг произнёс Гарри, привлекая к себе внимание однокурсницы. Он и сам не знал, к чему ему это вдруг вспомнилось. — А почему все засмеялись, когда ты представлялась вчера?

— Я думаю, здесь немало тех, кто был бы не прочь оказаться на моём месте, — посмеиваясь, пояснила она. — На стабильной нулевой стадии… пусть и с низким уровнем силы.

— Да, так даже лучше, — мечтательно проговорила Зои, потом вздохнула и вернулась к своему супу.

— А я, наоборот, хотела бы… — Сэм замолчала, задумавшись. — Не знаю, на самом деле, чего бы я хотела.

— Бойся своих желаний, — мрачно проговорила Ивет, потом прищурилась, поклацала челюстями, словно Хедвиг клювом, и протяжно повторила: — Бо-о-ойся!

Едва сдерживая смех, Гарри уткнулся в свою тарелку, но ложку до рта так и не донёс. Он внезапно понял, что именно показалось ему странным на вводном уроке, когда разговор зашёл о магии разума — лицо Ивет тогда как будто стало птичьим на мгновение. Впрочем, возможно, ему просто показалось.

Закончив с обедом, Гарри глянул на часы и понял, что до конца перерыва ещё немало времени. Он снова открыл лежащий рядом учебник, на всякий случай пролистав первые несколько страниц. К его удивлению, дальше шло повествование о событиях двадцатых годов двадцатого же века, причём происходивших далеко не в Англии.

Пролистав учебник практически до конца, Гарри добрался до семидесятых-восьмидесятых годов и углубился в чтение. Чем дальше он скользил взглядом по страницам, улавливая лишь общую суть, тем отчётливее понимал, что для магов дата смерти его родителей стала действительно важной.

Хотя Гарри было сложно представить, что всего один человек мог так запугать волшебников целой страны. Да, у этого Тёмного лорда была группа сподвижников, имена всех известных даже приводились далее, но на взгляд Гарри, давно привыкшего к новостям магловского мира, значительно отличавшегося размахом «зла» — это всё было как-то странно.

Гарри ещё раз осмотрел обложку, под названием мелким шрифтом сообщалось, что учебное пособие затрагивает события 1920-1990 годов. Он захлопнул книгу, рассудив, что завтра на уроке истории мисс Гилберт обязательно объяснит всё, что он упустил или не понял, и закинул учебник в бездонную сумку.

Не зная, чем ещё заняться — после сытного обеда его начало клонить в сон и читать что-либо ему совсем не хотелось, — Гарри вытащил из сумки чистую тетрадь и шариковую ручку. Раскрыв тетрадку на середине, он снял колпачок с ручки и старательно вывел два слова «Привет, Хагрид». Что писать дальше, Гарри не знал. Просить прощение за то, что он выбрал Хитченс, а не Хогвартс, ему казалось странным, но Гарри понимал, что это могло обидеть его нового друга.

Он просидел над тетрадкой до самого конца обеда, но так и не придумал, что ещё написать. К счастью, мисс Гилберт, поднимаясь из-за стола, быстро отвлекла его от невесёлых мыслей. После обеда они должны были обойти все кабинеты, где проходили дополнительные занятия, чтобы получше познакомиться с преподавательницами и помогающими им старшими девочками.

В следующие несколько часов Гарри узнал немало интересного. Например, что в Хитченс собрано много самых разных животных, некоторых из них Гарри даже и в книгах никогда не видел. Под зверинец и совятню отводился практически целый этаж, именно туда они и направились сразу после обеда.

Мисс Хантер присоединилась к ним и с воодушевлением рассказывала обо всех животных, к которым они заглядывали по дороге в совятню. Также она сказала, что ведёт дополнительные занятия по уходу за ними, и Гарри решил, что обязательно походит к ней на уроки, когда пообвыкнется в школе.