— Она у себя, — мулат подошёл ближе и протянул сигарету. — Я провёл её.
— Спасибо, Блейз.
— Она снова была вся в слезах. Что в этот раз ты сказал ей?
— Ничего из того, что могло бы ей напомнить о моей любви к ней.
Это был второй день. Он надеялся на то, что понадобиться меньше, чем пять дней, но наконец-то начал понимать, о чём ему говорила Нарцисса.
***День третий. 16 июля, 1996 год. Магловская часть Лондона.
Когда-то ему задаст вопрос не только Нарцисса, и он не знал, что ему ответить. Он пропадал всё лето — при первой же возможности аппарировал сюда, с утра до вечера наблюдая за одним и тем же домом. Дом на Эбби-Роуд, где жила Гермиона Грейнджер со своими родителями. Малфой не мог допустить того, чтобы она оказалась без присмотра, чтобы стала такой лёгкой мишенью для кого-то из Пожирателей. Он не мог от неё отказаться даже под угрозой смерти. Его любовь к Грейнджер была сильнее всех остальных чувств.
Сегодня она снова сидела на ступеньках дома, листая очередной роман. Кажется, это была «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте — она уже читала его неделю назад, и вот взялась опять. Грейнджер была чем-то озадачена, поэтому взяла в руки первую попавшуюся книгу — это была её привычка, о которой Драко прекрасно знал. Она всегда пыталась себя отвлечь какой-то книгой в руках, чтобы не думать о том, что на самом деле тревожило.
Драко хотел уже отойти на несколько минут, чтобы купить себе тех странных, но вкусных батончиков, что продавались в магазинчике на соседней улице, как вдруг заметил странного парня. Тот подошёл к Гермионе, и начал о чём-то беседовать с ней, то и дело случайно касаясь её рук. Малфой сделал несколько шагов вперёд, чтобы рассмотреть незнакомца. Ему понадобилось приложить гору усилий, но всё-таки удалось сконцентрироваться на разговоре Грейнджер с парнем.
— … абсолютно правы, — она искренне рассмеялась. — Я даже не знала, что у миссис Миллер есть племянник.
— Я редко бываю у неё в гостях, — Малфой узнал этот голос. — Приятно было с Вами познакомиться, Гермиона.
— Взаимно, Эван.
Драко скрылся за деревьями, поджидая, пока его «товарищ» подойдёт поближе. Это было то, о чём он и переживал — Грейнджер слишком лакомый кусочек для прихвостней Волан-де-Морта. Само её существование — это уже повод беспокоиться.
— Привет, Розье, — Малфой схватил юного Пожирателя за шею. — Давно не виделись.
— Отпусти, идиот! — парень потянулся за палочкой.
— Что ты тут забыл?
— Шутишь? Думаю, что ты и сам прекрасно осведомлён в том, кто тут живёт?
— Грязнокровка — это моё задание, — прохрипел Драко. — Ещё раз решишь влезть в мои дела — ты покойник, понял? Ищи себе другой способ задобрить Тёмного Лорда. Этот уже занят.
Розье исчез, посмотрев напоследок на Малфоя, который горел от ярости и ненависти. Блондин простоял на одном месте ещё несколько минут, переваривая то, что случилось, а потом сразу же рванул к Грейнджер, которая продолжала листать страницы прочитанной книги.
— Никогда больше не говори с незнакомцами, — он появился перед ней, напугав девушку до предела. — Никогда, Грейнджер!
— Что ты… Как ты… — Гермиона попыталась встать, но Драко надавил ей на плечо. — Не трогай меня…
— Если хочешь жить, то тебе лучше прислушаться ко мне, — Малфой был зол, но откуда ей было знать, что эти эмоции были вызваны совершенно другим человеком. — Ты моя. Я не ручаюсь за себя, если узнаю, что ты разговаривала с какими-то незнакомцами.
Он сделал шаг назад, а девушка тут же подскочила со своего места и убежала, даже не оборачиваясь.
Это был третий день. Он увидел в ней самый настоящий страх. Оставалось ещё немного.
***День четвёртый. 8 октября, 1996 год.
Сегодня Малфой пропустил завтрак, обед и ужин. Он попросил Забини присмотреть за Грейнджер, которая доверяла своему «коллеге» по старостату. Перед его глазами всё ещё витал образ безвольной гриффиндорки, которая стояла перед ним вся в слезах, связанная по рукам и ногам Непростительным. Малфой до сих пор не мог поверить в то, что поступил с ней так, что направил в неё палочку, но ему нужно было заставить её верить в нужную картинку.
Ему нужно было быть уверенным в том, что вся её ненависть неподдельная, что она действительно начинает его бояться и желать ему смерти.
Он невозможно скучал по ней, по его нежной и любящей гриффиндорке, но по-другому нельзя было. Грейнджер была его неизлечимой болезнью — оружием массового поражение, что легко могло разбить его сердце и душу.
— Ты наложил на неё Империус? — Блейз показался в дверях своей спальни, где весь день и скрывался Драко. — Ты понимаешь, что ты наделал?
— Так нужно было.
— Как «так»? Ты не видел её сегодня, а вот я видел, — Забини сверлил его взглядом. — Она же просто сама не своя — тень от прежней себя. Если ты добивался того, чтобы она боялась тебя, то ты провалил задание. Она боится себя — боится своих движений, боится дышать, боится сделать неверный шаг. Ты такой хотел видеть её?
— Она любит меня.
— Вот именно, Малфой! Она, блять, любит тебя, а ты продолжаешь издеваться над ней. Ты не думаешь, что тебе нужно просто поговорить с ней? Объясни ей всё.
— Вот именно, Забини! Она любит меня, а это не то, что спасёт её. Она должна ненавидеть меня — должна быть готова бежать от меня, не задумываясь. Я знаю Грейнджер. Знаю, что она в жизни не сможет оставить меня, если будет продолжать меня любить.
— Мне жаль, что я косвенно причастен к твоему идиотскому плану.
— Я люблю её! — вскрикнул Малфой. — Я буду любить её вопреки всем бедам, всем несчастьям, всем выходкам судьбы. Она для меня всё, и это никогда не изменится, Блейз. Каждое моё слово, каждое моё действие, что вызвали слёзы на её лице — это её ответный удар. Она даже не догадывается о том, что все разы давала мне отпор, когда её руки начинали дрожать, дыхание учащалось, а глаза блестели из-за слёз. Но только вот разница в том, что я готов её оттолкнуть, готов заставить её ненавидеть меня, чтобы спасти, а она нет. Грейнджер не сможет бежать, зная, что я остался тут.
Это был четвёртый день. Он начинал верить в её ненависть к себе. Он всё делал правильно.
***День пятый. 30 июня, 1997 год.
Его пятый день так и не наступил. Он лежал на Астрономической башне, стекая кровью после её заклинания, но пятый день не настал. Малфой смотрел ей в спину, а сам улыбался, потому что его идиотский план, как когда-то выразился Блейз, всё-таки сработал. Она ненавидела его, она хотела сделать ему больно и она ушла.
Четыре дня, которые он для себя выделил, обернулись бесконечными годами скитаний по подземельям. Он стал точно таким же пленником, как была и Грейнджер. И он оставался жив не потому что ему позволили, а потому что в его голове были те самые слова, которые она сказала ему в женском туалете под Империусом. Малфой вспоминал каждый день её глаза, её губы, её волосы и её голос.
И пятый день не наступил даже тогда, как в один день он услышал, как её швырнули в подземелья поместья Забини, что находилось в городке на юго-западе Италии. Малфой увидел свою Грейнджер, в глазах которой всё так же пылала ненависть к нему. Он постарался на славу, но в голове колоколом отбивали слова, что вчера ему сказал Волан-де-Морт:
— Девчонка жива, но ты в этом виноват. Поверь, ей было бы лучше умереть, чем переживать день за днём все эти пытки. Наслаждайся плодами своего плана по её спасению.
***
Спустя пять лет, после встречи Малфоя и Грейнджер в подземельях поместья Забини.
Сегодня было на удивление солнечно. Хмурые осенние будни разбавились ласковыми солнечными лучами, которые играли на бледной коже пожилой женщины. В этом году сентябрь слишком рано вступил в свои права. Казалось, что он даже умудрился украсть несколько дней у беззаботного августа. Женщина сидела на лавочке, опираясь на красивую трость. На её лице уже спели высохнуть слёзы, но вот дрожь в руках никуда не исчезла. Возможно, что это было издержками её возраста, а возможно, что дело в том, какой день был сегодня.
