Её неуклюжему прыжку тоже помешали. Левую руку заломали в плечевом суставе и в живот прилетел пудовый кулачище. Внутренности девушки словно взорвались и она, задыхаясь рухнула на землю, всерьез попытавшись выплюнуть ненужные органы и её огромному сожалению, безуспешно.

«Надо…предупредить…»

Больше всего, сейчас девушке хотелось скрутиться калачиком и тихо умереть, чтобы хоть таким образом облегчить раздирающую изнутри боль. Но нельзя. Если на монастырь напали, значит Никт в опасности. Надо подать сигнал.

Правая рука нехотя, подрагивая от усилий потянулась за пистолетом.

«Если сниму предохранитель… Смогу выстрелить… Смогу предупредить…»

Увы. Когда она уже щёлкнула переключателем, её руку чуть выше локтя в одну из болевых точек, что показывал ей Раст – сдавили словно клещами, да с такой силой что слезы брызнули из глаз, а руку словно в кипяток окунули.

Ну вот и все. Конец. Ей было обидно. Обидно заканчивать жизнь свою вот так вот, когда она даже не поцеловалась ни с кем.

«Прости… Никт…»

Но время шло и хватка, удерживающая её ослабла, а потом и вовсе исчезла.

– Плохо. Очень плохо. Но идея с укусом и попыткой выстрелить из своей игрушки была почти удачной, девочка.

Она хотела ответить длиннющей тирадой, полной ядовитого сарказма и насмешки, а в конце плюнуть в говорившего, но вместо этого лишь просипела уткнувшись лбом в прохладный от предрассветной сырости камень мостовой:

– Раст… сукин ты сын…

– Знаешь, орины за оскорбление своих матерей убивают. Но я свою родительницу не помню, так что будем считать, что я ничего не слышал. Вставай, они уже ушли.

– Зачем ты… Это сделал? – Мия зашевелилась и медленно начала подниматься на ноги.

– Тренировка твоей готовности к бою, девочка. Зачем же ещё?

Голос её наставника стал ближе, словно он присел на корточки рядом с ней. Она повернула голову в его сторону и хотела плюнуть в наверняка довольную собой харю, и плевать что он ей потом самым жестоким образом отомстит, но ей хоть как-то хотелось поквитаться за те ощущения, что она сейчас испытала. Но плевок не состоялся. Глаза Раста, сидевшего на расстоянии вытянутой руки горели призрачным светом, почти так же, как у Никта. Почти так же, как неё.

– Твои глаза… – удивление было настолько сильным, что даже боль немного отступила.

– Любопытно, не правда ли? – живые огоньки мигнули в последний раз и спустя секунду на неё смотрели обычные, темные глаза её с Никтом загадочного наставника.

– А теперь на счёт того, зачем я это сделал. Я даю тебе выбор, девочка. Ты можешь пойти за своим Никтом, разыграешь сцену ревности или обиды и не получишь ничего. Или можешь пойти за мной, и ты испытаешь в сотню раз больше боли и страдания чем сейчас, но станешь чуточку сильней.

– Кто ты? – прошептала Мия, но Раст не обратил внимания на её слова. Лишь поднявшись на ноги, он протянул руку и произнес:

– Так что ты выберешь девочка? Быть вечным хвостиком своего господина, вечно надеющегося на его милость, или станешь его когтями и зубами по праву занимая место возле него?

Девушка повернула голову в сторону дома, в котором жила Алекса, а после на Раста и выдохнула:

– Ты слишком много болтаешь, старик.

И ухватилась за протянутую ладонь.

Спустя три часа. Монастырь

Смена караула, утренняя молитва, завтрак. Все это стало давно привычным и ничто, казалось бы, не могло нарушить более чем двухсотлетний уклад жизни монастыря. Кроме громкого, резонирующего женского голоса, что казалось пронизывал все строения Храма, проникая даже в толщу камня.

– Привет-привет-привет!!! Никт и ты маленькая куколка! Выходите и встречайте гостей!

Земля. Кабинет главврача больницы города N.

Тук-тук.

Раздавшийся стук в дверь, а также её скрип свидетельствовал о том, что посетитель явно не отличается терпением и что главное – воспитанием.

Дмитрий Романович Коновалов отвлекся от изучения документов и взглянул на хама, что без спросу вторгся в его кабинет. Мелькнувшая в сознании мысль, что дело как раз таки не в воспитании, а в полном праве визитёра так врываться, заставила его едва заметно дернуть уголком рта.

– Здравствуйте, Дмитрий Романович… Или мне лучше называть вас Конго? – молодая девушка, выглядящая не старше двадцати лет, цокая тонкими каблучками, легко приблизилась к столу и аккуратным движением руки положила папку с документами, после чего по-хозяйски уселась в кресло напротив.

«Черт. Черт! Да твою мать, почему меня не предупредили?!»

– И вам не хворать Белладонна… – проигнорировав вопрос, мужчина запнулся, вопросительно при этом взглянув на гостью.

– Можно просто Белла. Как-никак, мы же с вами старые знакомые. Столько всего пережили, да и после ммм… нашего плотного общения, какие могут быть формальности? – девушка улыбнулась настолько плотоядной и вызывающей улыбкой, что Коновалов едва сдержал дрожь от ощущения, когда вдоль позвоночника марширует полк щекочущих внутренности ледяных мурашек.

Чтобы отвлечься, а заодно прийти в себя, он потянулся за пачкой сигарет.

– Разрешите? – соблюдая приличия, все же спросил он.

«Да мне похрен на твоё разрешение, я все равно закурю».

Девушка легко кивнула в ответ, приглашающе махнув рукой.

Мужчина протяжно и со вкусом выдохнул сизое облако дыма, словно мифическое китайское существо из мифов и легенд. Несколько секунд полюбовавшись полученным результатом, он медленно повернул голову в сторону посетительницы и чуть лениво растягивая гласные спросил:

– Итак…

– Документы в папке, можете с ними ознакомиться, – изящным движением головы указала на искомое девушка, а после добавила, смущенно улыбаясь, – И Дмитрий Романович, у вас левая рука дрожит. Если у вас проблемы со здоровьем, я могу помочь…

«С-сука…»

Сжав зубы, мужчина всего одно мгновенье скосил взгляд на предавшую его конечность, отображающую его реальное душевное состояние и, выдохнув, ответил:

– Ничего страшного, Белла, это нервное… И результат недосыпа. – Коновалов одним резким движением раздавил в пепельнице сигарету и взял папку в руки.

– Понимаю… – задумчиво кивнула в ответ Белла, – но вы все же берегите себя, как-никак нам ещё вместе работать…

– Работать? – переспросил Коновалов, мельком проглядывая документы.

– Да, работать. Вам ведь нужны грамотные специалисты? Вот она я! – Девушка чуть карикатурно задрала носик, весело при этом сощурившись.

– Так-с, диплом… лечебное дело… сертификат специалиста… курсы рефлексотерапии и акупунктуры? – Последнее, Коновалов произнес чуть громче, вопросительно глянув на Беллу.

– Да. При чем самые настоящие, в отличие от первого. Но, уверяю вас, я быстро учусь и уж точно помехой не стану. Уж вы-то, наверняка об этом знаете!

И снова едва заметная ухмылка играет на губах девушки.

В сознании Коновалова всплыла картинка-образ подвала одного загородного дома, где обнаженная, тощая, вся в синяках от инъекций барбитуратов и не только, с ожогами на теле и следами насильничества пленница, одним движением вырывает металлическое крепление прозекторского стола, едва не оставив там часть кисти, чтобы спустя мгновенье познакомить его с ощущением полностью парализованного человека…

Тогда, под воздействием стресса он был сосредоточен на собственном выживании. А когда в его больнице начали греметь взрывы так и вовсе стало не до первобытного ужаса, что он испытал чуть ранее.

Но как не отвлекайся, ПТСР или, другими словами, откат от пережитых событий тебя все равно настигнет. Он четко помнил, что свалился где-то на третий день. Просто в один момент он осознал себя растёкшейся амебой на полу, что дрожащими руками пыталась протолкнуть в стучащие зубы горлышко дорогого коньяка, вкус которого он так тогда и не почувствовал.

Бррр. А ведь с тех пор прошло всего две недели, как он перестал просыпаться в холодном поту, судорожно себя ощупывающим в попытке прогнать ощущение чужого, неподвижного куска мяса, в которое его бывшая пленница одним прикосновением руки превратила.