– Проходите, миледи, сейчас тут никого нет.

Элизабет шагнула вперед, ощущая, как за спиной захлопнулась дверь. Она невольно сглотнула. Артефакты в королевском замке явно на несколько уровней выше, чем она привыкла видеть.

Стряхнув оцепенение, Лиза огляделась по сторонам, тут же замирая от удивления. Архив напоминал библиотеку.

– Как мы отыщем нужный нам договор? – спросила она, переводя взгляд с одного забитого папками стеллажа на другой.

– Все очень просто, – Аэлмар уверенно направился вперед. Спустя некоторое время он остановился возле напольной подставки для каталога. На ней можно было увидеть два тонких черных листа, соединенных между собой серебряной нитью. Рядом лежало самое обычное с виду перо. – Здесь хранятся все данные, – пояснил он, подхватывая перо. На левом листе он аккуратно написал фамилию Элизабет. При этом ей было видно, что надпись получается серебристой и слегка сверкающей. Как только граф поставил точку, надпись засветилась сильнее, а после полностью исчезла. – Сейчас мы узнаем, в какой секции находится договор. Все данные сюда вносит архивариус.

Как только он договорил, на правом листе появилась трехзначная цифра.

– Ну вот, теперь мы знаем, где именно искать.

– Действительно, все просто, – Лиза кивнула и поглядела на ряды полок.

В этот момент она ощутила небывалое волнение. Скоро, очень скоро она, наконец, все узнает.

– Кажется, это где-то тут, – Аэлмар остановился и огляделся.

Он был прав – нужный стеллаж нашелся неподалеку. Папку с копией договора тоже не пришлось искать долго. Сразу читать они не стали, направились в уголок, оборудованный специально для тех, кто хотел сесть.

Беорн испытывал любопытство, но, несмотря на это, как только они устроились с удобством, передал папку Элизабет.

Лиза приняла ее и сразу открыла. На самом деле ей хотелось немного подготовиться, но она не решилась отнимать у графа еще больше времени.

Договор она читала медленно и вдумчиво, пытаясь уловить малейшие нюансы. Вскоре ей стало понятно, чего именно добивались ее родственники. Впрочем, менее обидно почему-то не стало.

Все дело действительно было в наследстве, оставленном ее дедом.

Как и сказала когда-то ее мама, семья Доар была весьма богата. Все, что есть сейчас у них, когда-то принадлежало именно дому Доар. Кроме того, дед носил титул барона, как и Виллоу.

Насколько Лиза поняла, раньше эти две семьи были соседями. Вот только одни сосредоточили свое внимание на фермерстве, то есть выращивали скот для продажи, а вторые полагались на природные ресурсы, а именно на горы, часть которых принадлежала им. Там у них имелись серебряные шахты. Но однажды горы оскудели, Виллоу растратили запасы, и у них не осталось почти ничего. Это по их мнению.

Сама Элизабет не считала, что кусок земли, пусть и бесплодной, старый замок и часть гор – что-то бесполезное. Ей казалось, что со всем этим при желании можно было что-то сделать. Впрочем, наверное, не стоит так думать, все-таки она не видела ни той земли, ни замка.

В семье Доар была только Иоланта, а у Виллоу – Нестор. Две семьи договорились друг с другом. Перед свадьбой был заключен договор.

Насколько Лиза поняла, после бракосочетания ее бабушка и дедушка передали все имущество детям, а сами отправились жить в поместье возле столицы. Элизабет никогда их не видела, но знала, что мир они покинули почти сразу после ее рождения.

Передать имущество они передали, но на некоторых условиях.

Во-первых, баронство (имелся в виду титул) Доар должно было отойти к одному из детей Иоланты. Приоритет – старший ребенок. При условии, что первенец жив. Если нет, то титул передавался дальше по старшинству.

На этом моменте Элизабет слегка нахмурилась. По всему выходило, что дедушка с бабушкой хотели, чтобы именно она стала наследницей титула.

Во-вторых, Нестор обязан был заботиться о первенце Иоланты до его или ее совершеннолетия. Он должен был обучать (или нанимать учителей высокой квалификации), следить за различными нуждами, не имел права вредить физически (у этого пункта не было ограничений во времени, то есть Нестор не мог физически ей навредить и после ее восемнадцатилетия). Исключение – необходимое во время воспитания наказание.

Все эти пункты были расписаны более подробно, ведь каждый из них можно было трактовать как угодно. Например, взять хотя бы последний пункт с наказанием. Мало ли что человек может считать наказанием за непослушание.

Один может просто заставить переписывать какую-нибудь книгу, другой запрет ребенка в темной комнате на пару дней, а третий и вовсе искалечит маленького человека так, что тот на всю жизнь останется инвалидом.

Элизабет весьма порадовалась, что ее дедушка с бабушкой уделили этому достаточное внимание. Иначе, как ей казалось, ее жизнь стала бы намного печальней.

В-третьих, имущество во владение Нестора переходило не навсегда.

По условиям договора в день совершеннолетия первенца Иоланты Виллоу обязан был передать во владение старшего ребенка часть всего состояния.

Изначальное имущество должно было быть поделено следующим образом. Первым делом его делили ровно пополам. Одна часть отходила в собственность самой Иоланте. Вторую часть Нестор обязан был поделить между всеми детьми, рожденными с начала брака и до совершеннолетия старшего ребенка.

То есть получалось, что Элизабет имела право на одну четвертую часть всего имущества, которое раньше принадлежало семье Доар, плюс титул.

Казалось бы, несправедливо, ведь самому Нестору ничего не оставалось, но это не так. Он мог забрать себе все, что заработал за эти восемнадцать лет, управляя таким большим состоянием. И надо сказать, за эти годы сумма должна была набежать внушительной. Кроме того, он мог и дальше управлять наследством Иоланты.

Разводы в их королевстве не приветствовались, но и не были под запретом. Правда, для суда нужно было предоставить вескую причину для того, чтобы супругов развели.

Так что у Нестора был выбор. Он мог развестись или оставить все как есть. И в том и в другом случае он ничего не терял, только приобретал. Иоланта, судя по всему, не была заинтересована в управлении своей частью наследства. Вероятнее всего, она вряд ли бы даже вспомнила обо всем этом, так как больше всего на свете ее привлекали фантазии, а не реальная жизнь. Главное для нее – возможность жить в комфорте, делать, что нравится, остальное не так важно.

Но Нестору захотелось больше. Вернее, всего и сразу. Он явно решил, что данный договор весьма несправедлив к нему. За восемнадцать лет он привык к деньгам и посчитал, что не обязан отдавать свое.

Дочитав договор, Элизабет передала его графу, подумав, что все равно придется рассказывать, а сама принялась размышлять.

Все это понятно, но чего отчим добивался в прошлой жизни, опозорив ее? У нее в голове все время крутилась цифра восемнадцать, пока ее не озарило.

Ну конечно! Как она сразу об этом не подумала? Все ведь лежит буквально на поверхности. И применение сонной травы становится понятным.

В их королевстве даже взрослого человека можно было признать неспособным к самостоятельной жизни. Элизабет знала об этом законе и раньше считала его полностью оправданным, ведь иногда бывает, что некоторые люди рождаются или по какой-либо причине становятся умственно неполноценными. В таких случаях им требуется постоянный присмотр и забота близких родственников.

Вот только в категорию людей, неспособных вести самостоятельный образ жизни, можно было включить не только по причине проблем с головой.

Лишенный подвижности человек вполне мог быть признан недееспособным. Если у него были родственники, желающие взять на себя заботу о нем, они могли подать документы в управление. Таким семьям выплачивалось небольшое пособие по уходу. Также в эту категорию попадали глубокие старики, утратившие возможность обслуживать себя.

Закон этот был принят еще прошлым королем, так как тот весьма беспокоился о подданных. Насколько Элизабет знала, нынешний правитель его не отменял.