Стрелок устало вздохнул. Несмотря на патовую ситуацию, он не впал в отчаяние. Скорее это была фаза принятия неизбежного. Двухдневная погоня через полстраны истощила его. Он спал от силы часов пять за все время и не помнил, когда последний раз ел что-то похожее на еду. Сознание было мутным, то и дело подкидывая ему странные образы на грани галлюцинаций. Мужчина был высоким и худым, а интенсивная погоня высосала последние жизненные соки из организма, вследствие чего черный плащ и так висевший на нем словно на плохом манекене можно было обернуть почти вдвое. Он протер глаза правой рукой. Левая была прострелена еще двое суток назад. Он затянул рану галстуком потуже, как мог. Саму руку почти не чувствовал. Или от усталости его мозг уже не был способен воспринимать боль? Человек бросил беглый взгляд на керамическое, черное как смоль кольцо на безымянном пальце правой руки. Каждый инструктаж ему напоминали, что в случае опасности по этому кольцу их смогут отследить, и на место направят группу. Но, очевидно, преследователи были осведомлены о трекере весьма хорошо и продолжали успешно глушить сигнал. После трех суток бега человек смирился с тем, что помощь не придет. Но все это время он твердил себе, что надо во что бы то ни стало передать сообщение. И он готов это сделать даже ценой собственной жизни. Теперь же искренне не понимал, как передать информацию. Он закопал криптекс с данными в глухой чаще, когда был уверен, что за ним не следят. Надежды на то, что он сможет передать его лично разрушились сразу после того, как он увидел завал. Но остался вопрос, как передать координаты тайника так, чтобы этого не заметили преследователи? Планшет не вариант, связь глушат. Придется искать другие способы.

Теперь уже речь шла уже не про то, чтобы выжить, человек был готов смириться со смертью. Как только из него вытащат всю необходимую информацию, он перестанет представлять хоть какую-то ценность. Эти ребята никогда не церемонились. Но нужно было как-то навести поисковый отряд на базу противника, где он наверняка окажется. Командование должно отправить его спустя сутки после неудачной попытки установить контакт, это был единственный выход передать информацию. Думай… Думай! Его наверняка обыщут. Не сразу, но как только доставят до ближайшего безопасного места. Спрятать что-то в одежде не выйдет, кольцо придется глотать. Этим он выиграет от силы несколько часов, но им должно хватить. Он остановился, заполз в узкий лаз между камнями. «Залезу так глубоко, чтобы им пришлось попотеть, если найдут и захотят вытащить оттуда. А теперь вдохнуть поглубже», – сказал он себе.

Получилось не с первого раза, круглый предмет так и норовил выскочить обратно с теми жалкими крохами пайка, приконченными прошлым вечером. Так, хорошо, теперь самое сложное. Слева где-то в чаще раздался выстрел, потом еще один, по дереву. Голова дернулась в сторону звука. Метров триста, не дальше. Благо темнота и густой туман все еще позволяли ему скрывать свое местоположение. «Проверяют нервы, не дернусь ли куда-то от страха, чтоб меня нашли». Агент проверил обойму. У него еще было несколько патронов, однако стрельба его обнаружит, и второго шанса оторваться уже не будет. Рукояткой пистолета он разбил планшет, удостоверившись, что все микросхемы превращены в мелкую крошку. Прислонился к холодному камню. Пусть еще поищут.

И тут безумная мысль посетила его. Настолько неожиданная, что у него глаза непроизвольно расширились. Совсем необязательно бесконечно прятаться в лесу и сходить с ума от каждого хруста ветки. Когда они его захватят, то если не пытками, так современной фармакологией вытащат все необходимые сведения. Не будет даже теоретического шанса что-то утаить. Но что если он сможет помочь Ашу и команде иным способом. Для этого нужен был только один патрон. К этому их тоже готовили. Правда поверить все еще было сложно. Есть гигантская разница между инсценировкой и реальностью. Он приставил серый глок к виску. Глубоко отдышался, чтобы рука перестала трястись. Раз! Вспомнил последнюю встречу с женой, их прогулку по Цюриху, как решили зайти в их любимый ресторанчик. Центр организовал им эту короткую встречу после долгих уговоров. Это было год назад. Два! Он хотел бы попрощаться с родителями. Они не знали о его профессии ничего. Знали только, что сын военный и что не имеет права распространяться о том, где и кем служит. Жаль, не поведаю отцу, он бы удивился. Три! Надеюсь, рука не дрогнет в последний миг, и все произойдет молниеносно. Спусковой крючок, последний союзник, поддался на радость легко, с готовностью бросившись навстречу указательному пальцу. Занавес. Тьма.

Аш достал из внутреннего кармана телефон, положил на стол и, прежде чем набрать номер, взглянул в окно. Из него открывался замечательный вид на Цюрихское озеро. Светало, и первые лучи февральского солнца уже начали касаться крыш соседних домов. Сегодняшний прогноз обещал приятный, морозный, солнечный день, предвещающий скорое начало весны. Но он смотрел на просыпающийся красивый город без настроения. Последний звонок от курьера в Венгрии подтвердил худшие опасения – агент не добрался до места контакта. И уже больше двух суток он не выходил на связь ни по одному из каналов. Зная его достаточно хорошо и осознавая важность задания, можно было легко подумать, что тот залег на дно на какое-то время и рано или поздно объявится. Можно было допустить, что его хорошенько прижали в ходе операции, и, возможно, он находится в глубоком подполье, зализывая раны. Однако опытный военный понимал, что едва ли у этой истории будет хороший конец. Этот парень всегда выходил победителем из любой передряги. И если двадцать четыре часа без связи еще можно списать на обстоятельства, то больше сорока восьми часов молчания означали, что что-то явно пошло не так.

Если он умер, это большая потеря. Еще более серьезной проблемой будет, если он не смог достать нужные сведения и не захватил доктора. Что ж, и это они могли как-то пережить. В ходе инструктажей и подготовки всех агентов настраивали на то, что специфика их службы исключает возможность попасть в плен живым и они должны сделать все, чтобы этого не произошло. Слабые духом отсеивались сразу, но на остальных можно было положиться, так что была высока вероятность, что агент свел счеты с жизнью. Но его страшило не это. «Вдруг он не успеет спрятаться, и они найдут его тело». Достал телефон и набрал номер. После двух гудков на той стороне ответили.

– Аш, есть новости? – Снова Оливер. Голос раздраженный, нетерпеливый.

– Он не добрался до границы. Можем организовать поиски, но ресурсов мало. Слишком большая территория, где он предположительно может быть. И, скорее всего, его глушили, поэтому вероятность, что мы его никогда не найдем, высока. – Аш подумал: «Он уже говорит о своем товарище в прошедшем времени».

На той стороне повисла пауза, потом Оливер откашлялся: – Действуй. Даю зеленый свет. Звони Оркусу, пусть собирает оперативную группу в регионе. А я постараюсь по своими каналам выбить нам еще ресурсов. Надо реконструировать весь его маршрут. Ты хорошо его знал, поставь себя на его место, подумай, как бы ты действовал в подобных обстоятельствах. Его надо найти. Его, или его тело.

– Да, сэр. Буду докладывать по мере прогресса.

– Учитывая… выбывание Адониса из игры, нам потребуется замена. Я запрошу данные у Генриха. Как поступят новые лица, он сообщит.

– Есть, спасибо.

Боль нарастала постепенно. Сперва как зуд от укуса насекомого, который можно проигнорировать, перевернувшись на другой бок. Но неприятное чувство усиливалось, упорно переходя к стадии покалывания раскаленными иглами и наконец к ощущению раскаленной арматуры, проткнувшей ногу насквозь.