– Колор у мадам какой?

– Кажется, она была мадмуазель, – пошутил Антон и быстро исправился, отметив на лице таксидермиста вековую скорбь, а не улыбку: – Такой… бурый… с подпалинами, – Тони хорошо помнил, как долгожительница Розамунда (в весьма почтенном возрасте, из-за близости к силе вендиго сохраняя нетипичную, почти неприличную для кошки прыть), после истории с консервными банками гоняла его по всему дому, исполосовав когтями, но сомневался в оттенке ее холеной, волосок к волоску вылизанной шубки.

Василий Степанович почесал в затылке и предложил:

– Посмотрите в каталоге, Антон Макарыч. Хорошо бы было хоть примерно масть определить. У меня сейчас с красками… не полный набор, с клиентурой, увы… дела не очень, возможно, надобно будет прямо сейчас оставить заказ на страничке у производителя.

– А что с клиентурой? – вежливо поинтересовался Тони, листая массивный каталог с наклеенными на страницы кусочками меха.

Таксидермист помялся, вспотел и наконец признался: он очень боится, что навлечет на свою голову гнев Олевских. Уж лучше он сразу предупредит…

– Вот как? – нахмурился Антон. – И каким же образом?

Василий Степанович еще раз тяжко вздохнул, опасливо оглянулся на чучела и начал рассказывать…

… Антон остановился у въезда в город и позвонил Богдану.

– Я согласен, – сказал он в трубку.

– Что, правда?! Я знал, я знал! Это ж какое поле деятельности, это ж сколько материала…

– Я в курсе, – оборвал его Олевский. – И мы начинаем работать уже… завтра. У нас первый клиент.

– Н-да, – протянула Ксеня, глядя на меня с нескрываемым скепсисом, – вот смотрю я на тебя, Черри, и все больше убеждаюсь в мысли, что некие недружелюбно настроенные к нашей цивилизации инопланетяне заслали тебя на Землю, чтобы сеять хаос и разрушение. А потом нечаянно забыли за тобой прилететь.

– Нечаянно? – хмыкнул Милли, скрестив руки на груди. – Очень в этом сомневаюсь. Сбагрили и до сих пор радуются.

– Полный привет, – подтвердила Марьяша, хихикая. – Это не голем… это костюм на Самайн.

– Так, все! – я сорвала с головы кепку, из-за заправленной под нее косы угрожающе вздыбившуюся над моей головой, и начала судорожно стирать влажной салфеткой белый грим (времен наших школьных театральных постановок, из запасов Милли). – Смешно вам? Что за гадость эти белила! Если я голем, это не значит, что я пугало… или мертвец!

– Ты мертвец, – сказала Ксеня. – Кадавр – это псевдожизнь. Я тебя вообще типа в автоклаве вырастила – судя по твоему виду, из первой попавшейся под руку органики.

– Ха-ха-ха! Вы весь вечер надо мной стебетесь! – возмутилась я. – А вот сейчас вообще никуда не пойду! Солью́ коловрат прямо здесь, пусть стены трескаются.

– Давайте подумаем, что мешает нашей Лучезаре стать похожей на настоящего кадавра, – посерьезнев, предложила Марьяша.

– Волосы, – авторитетно заявила Ксеня. – Белизна кожи не так важна. Да, гомункулы бледноваты, но не настолько же. Впрочем, веснушек у них действительно не бывает, как и многих других индивидуальных биологических особенностей человека! Замажем – смешаем грим с тональной основой. Но волосы… У меня в правах на владение стоит текущий месяц. Получается, моему кадавру от силы три недели! Големы вылупляются лысыми. Откуда такая шевелюра?

– Ну, это легко решается, – оживился Милли, – несите ножницы.

– Не-е-ет! – заорала я. – Все! Я никуда не иду! Еду в лес! В парке опять же можно… заземлиться, на детской площадке, там брусья из железа.

– Главное, не батареей, – поддакнула Ксеня.

– Это было один раз. Я перед всем пансионом извинилась, между прочим!

– Глупая идея, – сказал Милли, – в городе все конструкции слишком близко друг к другу, это опасно.

– Ты прав, – сдулась я.

– Тем более я билеты уже оплатила, – ввернула Марьяша.

– Идите втроем, а деньги я верну.

– Вдвоем. Милли не идет. У него свидание. В библиотеке.

– Ага, с редким волюмом*, который представляет собой описание старинных техник стазиса, – зевнув, пожал плечами Милли. – Вам не надоело еще? Эта шутка со свиданием…

(* – волюм – книга, том)

– Стазис! – Ксеня щелкнула пальцами. – Гениально! Черри, ты помнишь, как подстригла волосы? В классе, кажется…

– Восьмом, – подтвердила я. – Это был протест против… – я уже не помнила, против чего, в средней школе я довольно часто протестовала, от скуки, честно говоря. – Это идея, конечно, но выйдет ли?

– Если не выйдет, тогда уже не знаю, что придумать, – расстроенно призналась Ксеня. – Мы же ради тебя все это затеяли. Марьяша кузена своего напрягла… и вообще, я впервые почувствовала себя бунтаркой! Я никогда раньше в таких местах не бывала! Не разочаровывай меня! Ну, Чер, ты же спец в стазисе! Аманда Генриховна по Основам Безопасности Маготворения на тебя молилась, даже плакала, когда нам аттестаты выдавали!

Подруга была права. Частичный стазис – мой коронный номер! Да и выхода другого нет, утром в хостел придет машина из студгородка Академии .

Решительно вздохнув, я закрыла глаза, напряглась и принялась потихоньку «отматывать» прическу в прошлое. Ключевым моментом-ограничителем было мое воспоминание о том, как при виде меня мама столбенеет, сдавленно журит за эксперименты над внешностью, не выдерживает и начинает… хохотать. А близнецы в полном восторге валяются на полу гостиной в ДОМе и ржут, схватившись за животы.

– Ух ты! – восхищенно протянула Марьяша. – Ну и чучело.

Я рванула к зеркалу, посмотрела и успокоилась. Не такое уж и чучело. Просто вместе с длиной волос в стазис отправились мои брови. В последнее время я их лелеяла и холила: подравнивала, укладывала щеточкой и подкрашивала. "Юные" же бровки мои вызывающе топорщились под фиолетовой челкой до кончика носа. Макушку венчал веселенький розовый ежик – вместе с былой длиной вернулся и цвет волос.

– Хорошо, что не зеленые, – порадовалась я. – Как раз куда надо «отмотала».

Ксеня и Марьяша посовещались и решили, что лучше все равно не будет. На меня напялили Марьяшину безразмерную футболку и джинсы унисекс. Ксеня повторяла, что нынче мода на кадавров без четкого гендера. Голем – вещь дорогая, статусная, объект самовыражения. Гендер сейчас у «золотой молодежи» не в моде. Будем соответствовать!

…У входа в клуб подруги прочитали мне лекцию о том, как должен вести себя в злачных заведениях хорошо воспитанный кадавр. Но громила на входе вопросов не задавал. Он молча проверил удостоверения Ксени и Марьяши, подтверждающие совершеннолетие, их электронные билеты в смартфонах и талон на одну единицу квазижизни, а затем прочитал свидетельство на владение големом, ознакомившись с фотографией (наклеенной на бланк прямо перед выходом из хостела) и сравнив ее с оригиналом. Войдя, мы выдохнули с облегчением: моя довольно длинная челка охранника не заинтриговала. Подумаешь! Сейчас девчонки что только на своих кадавров не цепляют.

Обстригать челку я отказалась категорически. Да, я неплохо работаю со стазисом и могу держать его довольно долго. Стазис вообще вещь удобная, однако непредсказуемая и в некоторых областях до сих пор неисследованная. Конечно, магиссы поопытней пользуются им для наведения красоты! Однако всякие магические косметические излишества как считались дурным тоном, так и считаются. Поэтому кожа под глазами, чуть нежнее, чем обычно, овальчик подтянуть, шевелюру погуще и реснички веером – это максимум. И то в честь знаменательных событий, как то Ежегодный Прием Магов и Магисс при Императорском Дворе. При этом желательно с головы до ног обвешаться украшениями с кристаллами – стазис бешено поглощает коловрат. Но мне-то волноваться не о чем.

Заказанный кузеном Марьяши столик был расположен очень удобно, немного в глубине зала. Эраст подошел поздороваться, глянул на меня с диким изумлением и быстро удалился за свой столик к шумной компании молодых повес, бросив кузине: