— Ладно-ладно, — успокаивала ее Тамара, — Все образуется. Ты молода, здорова. Бог поможет.

— Бог отвернулся от меня, — сникла Лина.

— Возможно, Бог отвернулся не от тебя, а от него, — возражала она, поглаживая девушку по вздрагивающим плечам, — Бог не фраер и шельму метит. Вот и ответ на его принуждение. Нет любви — нет и детей.

Лина возвращалась в Россию. В аэропорту ее встречал телохранитель Валентин.

— А что хозяин? — равнодушно задала она ему вопрос.

— Виктор Степанович в командировке. Будет завтра. Я обязался встретить, — холодно и, как всегда, обыденно отвечал охранник.

Весь день Лина посвятила своему новому проекту, который начала еще в Израиле.

Как-то, сиди на открытой площадке кафе, она услышала разговор двух мужчин на английском языке. Она хорошо понимала его и еще легко общалась и по-французски и немного на немецком. Их разговор велся вокруг проекта мебельной фабрики в Квебеке. Она поняла, что они партнеры и обсуждают примерные образцы восточных мотивов в будущей продукции. За этим они и приехали сюда, в Израиль, дабы познакомиться с некоторыми образцами и возможно купить кое-что из понравившегося. Громко споря, они рассматривали в ноутбуке, стоявшем перед ними на столике с чашками кофе, образцы восточного дизайна. Лина не выдержала их непрофессиональных реплик и решила немного поправить разгорячившихся мужчин.

— Господа, — присела она к ним за стол, перенеся и свою чашку, — позвольте с вами не согласиться. Вы оба правы, и в то же время не правы.

Мужчины уставились на нее с удивлением от такой наглости молодой женщины.

— Кто вы, и что вам нужно? — вспылил один, пожилой, крепко сложенный мужчина с бородкой и чуть выпуклыми голубыми глазами.

Второй же, более молодой, светло-русый, темноглазый, оживился такому повороту события и оглядывал ее с удовольствием.

— Я художник-дизайнер по мебели, и могу вам посоветовать кое-что из вами увиденного, более профессионально. И абсолютно бесплатно, — усмехнулась она, глядя в лицо с поднятыми в удивлении бровями старшего из компании.

— Интересно, — проговорил тот озадаченно, — А давайте.

И Лина целых два часа просидела с ними, рассказывая им о новых течениях в дизайне мебели, о восточных мотивах, о породах древесины и ее обработке. Их разговор завершился приглашением на новую встречу, уже в их номере, но девушка советовала им прийти к ней, так как могла показать им и свои наработки. Они с удовольствием согласились. Таким образом эти мужчины вошли в ее жизнь — канадцы из Квебека. Один, который постарше, с французскими корнями Поль, как он просил его называть, второй, тот, что моложе, Артур, с английскими корнями. Их семьи уже два века жили там и столько же дружили. Оба женаты, имеют по двое детей и все девочки. Приглашали Лину к себе и очень просили о консультациях и даже предлагали договор по сотрудничеству с хорошей оплатой. Лина, улыбаясь, отказывалась от договора, но обещала свои образцы и дальнейшую дружбу. Те были несколько растеряны, они не принимали такого подарка и пытались договориться, но она отшучивалась, мол, муж будет против ее работы и соглашалась на взаимопонимание и контакт по мере необходимости. Обещала даже приехать в гости и ознакомиться на месте. Но пока только обменялись телефонами и электронными адресами.

И теперь Лина работала с удовольствием над проектами и ее время заполнил интерес и увлек сам процесс творчества. Она много читала, посещали выставки и распродажи, искала коллекционеров восточных раритетов мебели. Кое-что купила для себя, типа шкатулки и небольшого резного ажурного столика, согласовав свою дорогую покупку с разрешением Виктора. Тот скривился, но кивнул. Ему нужна была спокойная жена, а не презрительная матрона, со скучающим лицом и равнодушными глазами. Тем более что необходимо показываться на балах и вечеринках высшего света столицы. Она морщилась и соглашалась сопровождать его на такие мероприятия, требуя взамен обоюдного посещения вернисажей и театральных премьер. Так, идя на уступки друг другу, они пережили еще один год супружеской жизни.

Прошло еще три года.

Супруги Орловы отмечали пятилетие супружеской жизни или как говорят в народе «деревянную свадьбу». Считается, что пара прошла испытания и дерево, посаженное при регистрации, уже окрепло и даже принесло свои плоды, то есть пара прошла путь испытаний, познала себя и мир вокруг и уже появились дети. Но не с Орловыми. Увы! И хоть те и показывали всем примерную семью, отношения, пока, правда без детей, но кто находился с ними чаще, ощущали холод и отчужденность, будто это не семья вовсе, а договор на совместный бизнес, такой же отстраненный, но внимательный и предусмотрительный.

Сегодня Орловы принимали подарки деревянной продукции, как и сама тематика праздника, который, как и всегда они отмечали в собственном ресторане. Жена была на высоте, внешне выглядевшая «на все сто», как любили говорить коллеги и приятели их компании. Женщины завидовали, мужчины восхищались. Муж был прекрасен внешне и обходителен, как всегда. Женщины восхищались, мужчины завидовали.

Пара была окружена плотным кольцом злопыхателей, подхалимов и карьеристов, и каждому что-то было надо от них обоих: кому деньги, кому связи, а кому и оскорбить или уничтожить соперника. Вот с такими людьми и приходилось общаться Лине. Она вначале удивлялась, потом возмущалась, а потом привыкла и не обращала внимание.

— Себе дороже, — кривилась она, глядя на заискивающие или завистливые взгляды окружающих.

Праздник катился проторенными путями и было скучно и однообразно: тосты, поздравления, танцы. А вместе с ними фуршетные столы с деликатесами, винами и вежливыми официантами. Оркестр играл медленный фокстрот и по танцполу полу двигались пары в затемненном зале. Виктор пригласил одну из жен своих замов, высокую блондинку в почти прозрачном платье.

— Где же я видела ее? — смотрела на них Лина, смакуя дорогое вино, — Что-то очень знакомое.

Тут ее отвлек один из приглашенных, и она прошла с ним в круг танцующих. Эту процедуру она терпела, как говорится, ради приличия — не любила ощущать на себе чужие руки, да и вообще никакие, особенно после жадных объятий мужа. Еле выдержав жаркий шепот с комплементами, она покивала в ответ на благодарность партнера и вытерла незаметно руку, которую тот облобызал. Оглядев зал, не нашла Виктора и ушла в туалет, дабы вымыть руку с пьяным поцелуем и потом проверить смену закусок в кухне. Лина уже привыкла к таким заботам и всегда советовалась с главным кухонным мастером, как он просил себя называть, вместо «главный повар», при проведении подобных мероприятий. Тот платил ей уважением и почтительностью на ее чуткость и заботу и о персонале.

Пройдя коридором, остановилась у служебного туалета. Вставив ключ, повернула и та со щелчком открылась. В предбаннике она остановилась и посмотрела в зеркало, открыв при этом воду. Вымыла руки и вновь разглядела себя. Поправила прическу и тут услышала какое-то мычание. Она прислушалась. Потом были вздохи и стоны. Толкнув двери в помещение с кабинками, застыла на месте. Опять та же картина: муж со спущенными штанами, прижавшись в экстазе в чьей-то заднице и из под его ног выглядывают женские, на высоких модных каблуках.

— Картина — «не ждали», — хмыкнула она и тут же захлопнула двери.

Успокоившись, прошла в кухню и нашла мастера. Проговорив свои замечания, вернулась в зал. Там уже было достаточно оживленно, можно сказать весело: полный свет, откровенные позы выпивающих, громкий смех и даже женские и мужские вскрики. Все говорило о том, что праздник, наконец-то, превращался в обычную пьяную оргию, как и всегда, где много едят, пьют и расслабляются по полной. Подозвав распорядителя, Лина указала тому на привлечение охраны в помощь уже бесчувственным гостям и внимательному осмотру служебных помещений. Тот был не удивлен такому распоряжению хозяйки, ибо для него было обычным явлением действия и поступки хозяина. Вскоре появился и он сам, придерживая под локоть слегка потрепанную партнершу, в которой Лина признала жену его зама. Она не удивилась и даже не расстроилась, она знала, что этот мужнина питает слабость к экстремальному соитию, этим он получал удовлетворение и компенсацию на ее холодность и равнодушие. Приблизившись, она внимательно окинула его взглядом и поправила белый платок на шее, подчеркнув всем, что их внимание друг к другу взаимно несмотря ни на что.