– Но параллели провести и сделать выводы можно, – Элесон взяла её за руку и сжала.

Остаток пути они молчали, но не тяготились этим, поскольку воздух не звенел от напряжения. Подходя к огромным дверям дворца, Элесон заметила, что подруга расслабилась, на её лице умиротворение и спокойствие. Вероятнее всего если она сейчас что-нибудь скажет голос её прозвучит мягче, не будучи пропитанным бесстрастностью.

Садовники кланялись в знак приветствия и уважения и возвращались за полив клумб или сбор урожая. Близилась осень, но сад продолжит благоухать и радовать глаз вплоть до первых дней зимы, хоть и сменит зелёные краски на жёлтые, красные и оранжевые. По дорожкам прогуливалась знать и торговцы, переговариваясь о чём-то друг с другом. Кто-то сидел на лавках под яблонями и грушами, а кто-то среди можжевеловых кустов и гладиолусов. Восхищённые взгляды и внимание в основном собирали розы, но не синие, что росли возле кустарниковой изгороди на площади, а белые, красные, жёлтые, коралловые, лососево-розовые, нежно-фиолетовые и огненно-рыжие. На синие розы все отваживались глядеть только издалека, как и на дракона, издающего странные звуки, несвойственные ни одному животному.

Среди садовников крутился молодняк волков – в основном особи до трёх лет – не занятый охотой, охраной территорий. Лоранды тщательно оберегали волчат первогодок, поскольку они будущее стаи, её ценность. Поохотиться подросших волков начинали выводить строго после двух лет, когда полностью сформировался и окреп скелет, во избежание серьёзных травм.

Среди яблоневых деревьев она увидела лавку, взобравшись на которую Мидэя рвала яблоки. Спиной к ним стоял Глостер, наблюдавший за Ерлине и Эденом, которые отрабатывали эльфийские манёвры, генерал подсказывал. Элесон переглянулась с Пэтрой, не скрывая улыбки, красноречиво говорящей: «Вот видишь, я говорила, что он не таскается за юбками служанок». Подруга в ответ хмыкнула и отвернулась.

Остаться незамеченными лорандом невозможно. Эден заметил их сразу же как пронёсся ветер. В тени старой груши лежала Мина, а меж персиковых и сливовых деревьев носились волчата Идона.

– Привет, – в один голос поздоровались Элесон с Пэтрой.

Мидэя спустилась с лавки и кивнула, в руке она держала спелое красное яблоко. Повернувшись, Глостер кивнул. Ерлине помахала, а Эден поклонился. По янтарно-золотым глазам Элесон сразу же догадалась что он не ожидал этой встречи, к тому же вспомнил о своём прогуле.

– Монн сказал вы бегаете.

Элесон подошла ближе, щёки Лин раскраснелись, волосы увлажнились, она часто дышала, приводя дыхание в норму.

– Бегали, – подтвердил Эден. – Мне следует извиниться леди Дид. Утром Её Величество предложила пробежаться в саду, я запамятовал предупредить вас. Извините.

Она повернулась к нему и улыбнулась вполне дружелюбно.

– В следующий раз не забудь предупредить.

– Прости Элесон, – Лин коснулась её плеча, – я настаивала и Эден не смог мне отказать.

Она повернулась к Пэтре, стоявшей возле Глостера. Оба молчали. Мидэя с хрустом грызла яблоко, не обращая внимания на попрошайничество волчат.

– Отойдём? – Элесон взяла Ерлине под руку и повела дальше.

Королева не возражала. За ними молчаливой тенью следовала Мидэя. Телохранительница по-прежнему с аппетитом грызла спелое яблоко.

– От Дэтти никаких вестей?

– Должна вернуться через три дня, так сообщило письмо, доставленное вчера. Ни словечка о завесе, сдаётся она не доверяет бумаге.

– Вполне в её духе.

– Удалось узнать что-нибудь интересное? – несколько настороженно поинтересовалась Лин.

Бросив на неё короткий взгляд, Элесон вздохнула. Похоже её королева располагала Эдену и между ними завязывалась дружба. Упражнения в зале, пробежки в саду по утрам, весёлые разговоры. Она определённо прониклась симпатией к фагольцу. Ерлине с детства чувствовала достойных личностей, а с возрастом, во дворце, стремилась окружить себя преданными друзьями.

– Есть неприязнь между Карталом и Эденом, не знаю причин, но они имеются. Это не имеет отношения к завесе. Эден смолчал о расспросах, никто из фагольцев не знает о нашем разговоре. Это нам на руку, пока они не знают о наших подозрениях – сохраняют спокойствие, вероятность проговориться повышается.

– Как всегда разумные заключения, – облегчённо улыбнулась Лин. – Ты использовала магию дара на Эдене?

Выдержав долгую минуту, Элесон кивнула. Ей не нравилось прибегать к власти дара, но выбирать не приходилось. Её долг оберегать Ерлине, свою королеву.

– Менее сильную чем в прошлый раз. Подтолкнула доверять и ничего не скрывать. Уверяю, он не представляет и малейшей опасности, про остальных не могу ничего сказать.

– Хорошо, что мы отказались от идеи переговорить со всеми ними, это могло вызвать волнения и заставить их замолчать. Так как этого не произошло, они ведут себя непринуждённо, естественно, не взывают подозрений.

– Пока так и будешь держать их при дворе на правах гостей?

– Нет. Завтра пройдёт состязание, поединки в парах, посмотрим на что фагольцы годятся. Подозреваю, все они искусные воины, знающие своё дело.

– Так скоро? – удивилась Элесон.

– Я не могу тянуть. Прошло две недели, именно столько я выделила на подготовку к состязанию.

– Примешь всех?

– Однозначно. Они все должны оставаться при дворе, а не разбредаться по Мэльде. Что думаешь на этот счёт?

– Полностью согласна. Я и те, кому ты поручила наблюдать за ними не заподозрили и не обнаружили ничего опасного. Выходит, фагольцы честны с нами. Не́чего попусту себя накручивать.

Глава 10

В тайне Эден зачитывался книгами в библиотеке. От их огромнейшего количества разбегались глаза и сердце пускалось вскачь. Уйма незнакомых историй, стихов, мифов и легенд! Он давно не ощущал себя таким счастливым.

Сегодня состоится состязание, по результатам которого выяснится заслуживают ли они место при дворе. Радостную новость о решении королевы его соплеменники расценили как крайний шаг к осуществлению мечты о спокойной жизни и тренировались с завидным усердием. Картал возмущался, недовольный тем что Эден раскрыл их тайну, но вскоре угомонился, так и не выпытав подробностей.

В свободное время, Эден расхаживал по дворцу, изучая каждый уголок. Ему нравилось погружаться с головой в магическую атмосферу Мэльды, но ничто не сравнимо с серыми глазами, сочившимися теплотой, добросердечием и мудростью. В отличии от других эльфов Элесон не бесчувственная статуя с бесстрастным лицом, а живая и настоящая в своих эмоциях.

– Ты говорила тебе восемьсот восемьдесят два года, – Эден отвлёкся от чтива, кошачья полуулыбка выдавала его игривое настроение. – Не мучаешься провалами в памяти? Или болью в спине?

– Я перестала меняться в возрасте двадцати семи лет, как и большинство эльфов, – Элесон поглядела на него. – Мы полностью сформировываемся к тридцати годам по человеческим меркам и… застываем. Ничего не меняется в нашем организме, сколько бы лет не прошло. Так что нет, – она улыбнулась.

– Ты навсегда останешься такой?

«Прекрасной», – почему-то захотелось добавить ему, он вовремя закусил язык.

– Я и все эльфы без исключения. Наша внешность не меняется сама по себе как при взрослении или старении.

– Это невероятно. – От нескрываемого восхищения в его глазах Элесон вероятно ощутила неловкость, ибо спешно попыталась вернуться к чтению. – Теперь я тоже хочу стать бессмертным, – он стащил у неё книгу и нарочито скучающе пробежался по изящным строчкам, будто чтение вовсе не интересует его.

– Завидное желание, жаль неосуществимое, – ответила она и протянула руку в попытке вернуть книгу назад, но он отодвинулся от стола.

– Только представь я бы сохранил своё совершенное лицо на века.

Элесон беззвучно засмеялась.

– Твоё самомнение зависит от молодости тела?

– Моё самомнение самодостаточно, моя леди, – он снова расплылся в кошачьей полуулыбке и побарабанил пальцами по крышке стола.