…Симон успел заметить, как луну на небе закрыли  тучи. Вокруг все потемнело, а потом ров вокруг Стоунхенджа засветился ярко-зеленым светом. Стена странного света оградила барьером землю Стоунхенджа, отделив от остального мира.

      А затем появились они. Странные огоньки, вспыхнувшие  во тьме. Сотни огоньков, загоравшихся на когтях женщин в белых, развевающихся одеяниях. Они стояли по ту сторону рва и равнодушно смотрели  перед собой, словно бы в трансе. На их ладонях мерцало зеленое  пламя.

«Женщины – вампиры… Их так много. Зачем они здесь?!»

– По приказу господина мы явились, чтобы провести  обряд вызова. Вся наша сила даруется господину во имя его великой мести, – женщины говорили громко и отчетливо, но их голоса были лишены и намека на эмоциональность.

А потом сотни огоньков, сорвавшихся с тонких бледных рук, метнулись к центру Стоунхенджа, к месту, где каменным изваянием замер  бесстрастный Селен. Он был неуязвим для Симона, находясь в центре большого, ярко-зеленого, шара.

Огоньки змейками стягивались к нему, и Симон широко раскрыл глаза, потому что впервые видел подобное… превращение. По мере того, как энергия вампирш питала тело своего господина, оно покрывалось чешуей…

Резкий порыв ветра поднял в воздух  пыль, и Симон вдруг почувствовал, что земля под ним дрожит и сотрясается. Пришлось отбежать в сторону, и вовремя, – в том месте, где он стоял секунду  назад, возникла широкая трещина. А на месте Селена блистал серебристой чешуей огромный  змей, разбивающий землю и камни вокруг себя всего лишь ударом  хвоста.

Симон услышал протяжный стон, и оглянулся. Сотни вампирш бессильно упали на землю.  «Умерли? Нет, не может же  господин быть так жесток к своим  же сородичам? Наверное… Они  просто лишились энергии…»

– Вампиры  счастливы отдать  жизнь за мгновение триумфа своего господина. – Змей говорил человеческим голосом, выдыхая огненными струями. Симон еле успел уклониться, чтобы не быть сожженным в мгновение ока. Меч Алестера засиял в руке, разгоняя мрак, и у Симона словно прибавилось сил.

Кажется, ему суждено стать  рыцарем и победить чудовище. Но, в отличие от героев прошлого,  для него  нет никого дороже этого монстра, так как же быть? Обнажить свой меч для ответной атаки, толком не зная, к чему это приведет? Или же…  сделать то, что всегда делал Алестер, – обнажить свой меч ради защиты?

В этот миг змей взмыл в воздух  и принялся кружить над Стоунхенджем, распространяя пламя вокруг Симона. Отступив к самому краю барьера, прикрывая лицо от обжигающих искр и чувствуя, как тлеет одежда,  Симон вдруг вспомнил слова духов, о том, что, на время дуэли,  они передали ему, и силу его партнерши.

«Не можешь достать  противника на земле, попробуй в воздухе!» – Симон попытался вспомнить то чувство восхищения, охватившее его,  когда он увидел Эмму, на вершине башни, с белыми крыльями за спиной.  И  вдруг почувствовал острую резь между лопаток. Это было больно, но того стоило. Стать хотя бы на шаг ближе  к Эмме… и в очередной раз вызвать ярость Селена.

С легким шелестом развернулись крылья  за  спиной юноши, когда он поднялся  в небе, обнажив меч. Кто-то чужой в голове нашептывал уничтожить змея, вонзив меч в незащищенную область напротив сердца.  Но в душе что-то  отчаянно сопротивлялось убийству.

«О, древний Стоунхендж, силы которого безграничны. Ты видел немало дуэлей. Подскажи, верную ли дорогу я выбрал? Могу ли я спасти ее? Ведь, если  все это –  бесполезно,  тогда  проще было сдаться в самом начале и  умереть…»

        И, словно в ответ на свой призыв, Симон услышал тихий шепот: «Магический камень  в центре Стоунхенджа принял немало жертв. Часть людей, погибших здесь, так и не смогла обрести покой. Верни их души в обитель, где им надлежит быть. И  дуэль решится в твою пользу, если не пожалеешь ни себя, ни собственной магии…»

Симон с трудом уклонился от просвистевшего в воздухе когтя змея. А затем,  столкновение с землей, превратило в кровавое месиво его крылья. Болела каждая косточка, каждый нерв. Но он сжал зубы и пополз к центру, к гладкому серому камню.

Вонзив меч в центр камня, он сложил ладони на рукояти. И замер от ослепительного света, разлившегося вокруг…

А потом наступило забытье. Когда Симон очнулся, то оказался на полу в магической школе в центре пентаграммы. Селена рядом не было…

Симон поднялся с пола, чувствуя во всем теле непонятную слабость. Каждое движение причиняло боль. А в голове осталась только одна мысль: «Я потерял твои крылья, Эмма…»

На какой-то момент Спенсер позабыл и о Селене, и об их магическом поединке. В темноте подземелий, тихих и равнодушных, все вдруг показалось просто бесконечным  кошмаром. Захотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться. И в этот момент за его спиной раздался голос – холодный, как осенняя  вода.

– Празднуешь свою победу, Симон Спенсер, потомок Алестера? Не рано ли ты  это делаешь? Я все еще жив… Благодаря твоей же доброте. Магическая дуэль всегда, слышишь ты, всегда заканчивается смертью проигравшего. Но ты решил из благородства  спасти мне жизнь. И Стоунхендж исполнил твое желание. Это просто нелепо! – Селен резко расхохотался, заставив Симона обернуться и посмотреть в глаза  смерти.

– Нелепо? Возможно, за все, что ты натворил, тебя и следовало бы уничтожить,  но ты похитил чужое тело. Верни мне  мою девушку!

Симон сжал кулаки, глядя на Селена, который безликой тенью прижался к дальней колонне в старом зале. Выглядел он, также идеально, как и до дуэли, на мантии не было заметно ни складки, ни один серебристый волосок не выбивался из  прически.

– Выиграл дуэль, а теперь такой смелый и дерзкий… Как же хочется просто заткнуть тебе рот раз и навсегда. Ты самонадеянно отказался от последнего удара, поставив на кон свою магию. Конечно, мы оба пострадали, и теперь мне придется пересмотреть кое-какие планы по переделке мира на ближайшие пятьдесят лет. Кроме того, мне потребуется время, чтобы восстановить магические силы. Но, ты же не думаешь, что я буду ждать так долго, чтобы убить тебя, Симон Спенсер? Как я и ожидал, само твое существование представляет для меня угрозу. Игры закончились, малыш.

Симон заметил, как в полумраке  сверкнул меч, выхваченный из ножен.  Мгновение – и Селен отделился от стены, сделав  резкий выпад. Но сталь встретила сталь: меч Алестера, сияя, лег в ладонь Симона.

– Хорошая реакция, – усмехнулся Селен, крепче  сжимая  рукоятку меча,  и на мгновение, отступая назад.  – Но ты – не ровня мне.

 Спина Симона тут же  стала мокрой от пота, несмотря на прохладный воздух подземелья.  Сейчас он был слаб, изранен,  лишен магии, к тому же, не мог использовать меч Света, как полагается. Отчасти его слабость объяснялась и нежеланием ранить Эмму, душа которой была сокрыта в теле  Селена.

Юноша перебирал в памяти сражения, которые видел в кино, и когда играл в маггловские игры на компьютере, но все казалось сейчас размытым и далеким. Его отвага была бессильна перед опытом воина, закаленного в поединках, владевшего холодным оружием едва ли не лучше, чем заклинаниями. Симона охватило отчаяние.

«Неужели все бессмысленно? Зайти так далеко и проиграть сейчас? А Эмма, Джейн, и все, кто помогал и защищал меня? Что будет с ними?»

 Отступая под натиском Селена, теснившего его к стене, Симон вдруг  услышал чей-то слабый голос. Знакомый и неприятный. Тот самый, что когда-то, в прошлом, общался с Алестером.