Три раунда, Симон, всего  три раунда, и, если выдержишь,  то спасешь свою жизнь…  Уж, постарайся, – слова слетали с красивых губ жестко и били не хуже любого заклинания. Спенсер вдруг понял, что сделал бы все, лишь бы этого не слышать.

   Но тот, кто столетиями лелеял свою месть в Чистилище, не собирался ограничиваться одними словами. Подняв руки и разведя их в стороны, Селен коротко спросил:

– Принимаешь ли ты такие условия, лорд Симон?

Симон невесело улыбнулся, понимая всю фальшивость этой ритуальной фразы. Что-то подсказывало ему, что никто не мог потревожить покой мертвых в Стоунхендже и просто сбежать, передумав в последний момент.

– Я принимаю, лорд Селен, – Спенсер развел руки в стороны, копируя движения древнего вампира. И, неожиданно для него самого, с кончиков его пальцев сорвались золотистые искорки и устремились вперед, на середину, туда, где их встретила серая, словно туман, пелена магии Селена.

Круг, образованный камнями Стоунхенджа, разделился надвое, на золотистую и серую сторону. «Наверное, граница будет смещаться, в зависимости от того, кто в данный момент побеждает…»

Но времени на размышления уже не было.

– Venenatis lacus! – нараспев произнес  Селен, и земля под ногами Симона  содрогнулась. Спустя мгновение ее поверхность стала белой, словно припорошенной  первым снегом. И не только земля. Симон с ужасом осознал, что его тело очень быстро покрывается коркой льда, при этом лед превращался  в изящные орхидеи. Смертельно опасные орхидеи.

– Симон, ты погибнешь в муках. Так же, как и я, когда-то. Мои орхидеи не просто холодны.  Они наполнены ядовитой страстью. Ты же чувствуешь, как немеет тело? Как больно эти красивые цветы ранят, и не только из-за холода?

Знаешь, я ведь могу пытать тебя очень долго. Миг за мигом, час за часом, день за днем. То, ослабляя контроль над заклинанием, то восстанавливая его. Ты будешь умирать медленно, и просить о пощаде. И перед твоей смертью я хочу узнать ответ только на один вопрос. Почему твой далекий предок женился на Ариадне Слэй и предал наши с ним чувства? Ты расскажешь мне, Симон… – Селен убрал с лица серебристую прядь длинных волос, а потом сжал ладонь в кулак сильнее, и парень не смог подавить крик, рвущийся из горла.

– Ты был ему очень дорог, – это все, что смог прошептать  Симон в ответ.

… Тело болело, словно пронзенное  тысячами иголок. Рот заполнился кровью, такой горячей и соленой, что Симон подавился. Дышать с каждой секундой становилось все труднее. Он спрашивал себя, почему это происходит именно с ним?  За что? Даже вампиры не в силах причинить такую боль. Эта ломающая кости и суставы боль, обжигающая кожу, словно кислота.

 Симон знал, что это – накопленная за века ненависть Селена. Но вот ответа на его вопрос, Спенсер дать не мог. Все, что он видел, благодаря Хулии, это обрывки чужих воспоминаний, и их было слишком мало, чтобы понять, почему в свое время Алестер совершил тот роковой шаг.

 Перед его глазами все стало расплываться.  И вдруг Симон услышал голоса:

«Смертный, ты слышишь нас? Мы – души, упокоенные в Стоунхендже, хочешь присоединиться к нам? Зачем ты терпишь такие муки, ради чего? Мы, чьи тела были когда-то сожжены здесь, ради защиты мира,  взываем к тебе… Просто – присоединяйся…»

 Симон не мог говорить. Но духи могли слышать его мысли. Что ж, хоть какая-то польза от его магии «туманного». Или силы партнёра Эммы?

Те, кто погиб здесь, способны ли они помочь? Этим вопросом и задался Симон.

«Вы, давно ушедшие, те, кто пожертвовал собой ради других… Это место было священной землей, и столетиями отделяло мир от Хаоса. Здесь силы  добра и зла сражались насмерть, я чувствую это. Допустите ли вы, чтобы баланс сил поколебался в сторону Тьмы? Вы… мой последний шанс…Я прошу вас…»

Голоса ненадолго смолкли, а терзавшая его боль вдруг прекратилась. Симон очнулся в пламени, теплом, но не обжигавшем, словно он заснул в доме, у горящего камина.  До него донесся тихий голос:

«Симон, твой долг – продолжить нашу миссию и защищать мир от Хаоса.  Обратившись к нам, ты вернул себе то, что уже не нужно Селену. Мы передали тебе силу Эммы Конни, твоей партнерши…»

– Понятно… Её огонь разрушил заклинание Селена… – Симон почувствовал, как по щекам стекают слезы.

Эмма заботится о нем. Заботится даже сейчас. Значит, сегодня он сражается не один. Его любимая защищает его, надеется на него, и Симон не может её подвести…

«Слишком много ошибок  я  совершил из-за собственной наивности, а где-то – мелочности и ревности. Но сейчас все будет иначе. Я справлюсь. Просто, дождись меня, Эмма…»

– Проклятье, – Селен, из которого духи вытянули энергию,  излучал неподдельное  раздражение. Он поднял ладони к небу, призывая дождь, чтобы потушить пламя.

Симон неотрывно наблюдал за стройной фигурой – магом прошлого, способного управлять  разными стихиями с такой легкостью.

По лицу Селена стекали слезы. Нет, всего лишь дождь. А потом его губы искривила очередная ухмылка:

– Не думал, что ты можешь общаться с духами. И, тем более, заставить их помочь. Что ж, первый этап пройден, Симон. Пройдешь ли ты остальные два?

   Симон видел, как между ним и Селеном сверкнула молния заклинания.  Небо затянуло тучами, поднялся северный ветер, поднимая тучи пыли и песка. А потом он услышал голос Эммы. Всего на одну секунду. Но это было так больно, что Симон подумал, труднее представить более острую боль.

– Тебе достаточно сказать: «хватит…»

                                                 *       *       *

   Симон очнулся в небольшой церкви. Он сидел в третьем ряду. У алтаря слабо сияли свечи, отражаясь в разноцветных витражах стекол.

 Как он оказался здесь? Что произошло? Сила заклинания Селена забросила его сюда? Десятки  вопросов, на которые не было ответов…

   Деревянные скамьи были украшены букетами белых роз и лилий, пол устилали алые лепестки. «Свадьба?» – удивился Симон. Вокруг него негромко переговаривались люди в роскошных одеждах, украшенных драгоценными камнями, ничем не напоминавших современные.

«Эта свадьба… неужели…?»

  А потом Симон увидел их. Они шли, рука об руку, спокойные   и равнодушные ко всему, что происходило вокруг. Ариадна Слэй в белоснежном платье, отделанном тончайшим кружевом, напоминала ангела. Ее лицо скрывала вуаль, но Симон точно знал, что это она. Ведь, рядом с ней шел Алестер…

Но, если Ариадна ступала величественно и гордо, расправив плечи, словно победительница, несмотря на то, что в ее лице не было ни капли счастья, то Алестер… Несмотря на красивую одежду, изысканную обстановку и очаровательную деву рядом, оставался бесстрастен. От него веяло пустотой и какой-то безысходностью. Нет, эта молодая и очень красивая пара была совершенно не похожа на тех, кто вступает в брак по любви.